Радник

---

Криминализация неосторожных противоправных деяний нуждается в системном подходе

 

Автор

 

В.А.Нерсесян - доцент МГЮА, кандидат юридических наук.

 

"Журнал российского права", 2001, N 3

 

 

 

Криминализация неосторожных противоправных деяний

нуждается в системном подходе

 

Подготовка ныне действующего уголовного законодательства была связана

с решением ряда сложных проблем, в том числе проблемы декриминализации*(1).

Процесс декриминализации имеет такую же теоретическую основу, как и введение

всякого нового уголовно-правового запрета. Действующее законодательство отказалось

от уголовной ответственности за деяния, не представляющие серьезной общественной

опасности. Принято предложение о возможности проводить определенную декриминализацию

уже на уровне институтов Общей части уголовного права*(2). Процесс декриминализации

отдельных неосторожных деяний расценивался как положительный. "В сущности,

декриминализацию можно рассматривать как криминализацию "с обратным знаком",

так как основанием декриминализации в значительной части является отсутствие

(отпадение) оснований для криминализации того же деяния"*(3).

В процессе решения вопросов криминализации тех или иных деяний постоянно

возникала потребность уточнить форму вины в отдельных составах преступлений.

Представлялась обоснованной криминализация неосторожных деяний лишь при наличии

фактического существования вреда.

Следует заметить, что научно-технический прогресс порождает параллельное

существование двух тенденций: определенное расширение области правовой регламентации

и рост возможностей для применения к нарушителям тех или иных мер неправового

характера. Противоречивость таких тенденций очевидна. Все это требует постоянного

поиска оптимальных вариантов решен

ия проблемы. Потребности в развитии инициативы

при осуществлении тем или иным лицом его обязанностей входят в противоречие

с централизованным контролем со стороны государства, осуществляемым за отклонениями

в действиях любого лица. Общая линия на оптимальную декриминализацию, как

представляется, должна сохраняться. Повышенная требовательность к дисциплине

при использовании техники еще не означает, что должны усилиться меры уголовно-правового

принуждения. Однако появление качественно новых технологий приводит к тому,

что правовое регулирование распространяется на ранее не регламентировавшиеся

уголовным правом области человеческой деятельности (см., например, ст.215,

220, 238, 246 - 248, 254, 269 УК РФ).

Есть мнение, что расширение сферы ответственности за преступную неосторожность,

дальнейшее увеличение числа соответствующих уголовно-правовых норм является

социальной необходимостью*(4). В условиях технического прогресса правовое

регулирование возникающих в сфере использования техники отношений нередко

отстает от потребностей в таком регулировании. Поскольку необходимость в регулировании

становится все более очевидной, законодатель берет под уголовно-правовую защиту

соблюдение различного рода специальных правил, игнорирование которых чревато

серьезными последствиями.

Совершенствование уголовно-правового регулирования, восполнение пробелов

и освобождение уголовного законодательства от устаревших и противоречивых

норм, облегчение пользования нормативным материалом, повышение уровня юридической

культуры уголовного закона - вот те задачи, которые определили суть перестройки

систематизации как Уголовного кодекса в целом, так и его разделов, посвященных

неосторожным преступлениям. Этот процесс происходил, разумеется, с учетом

динамизма, свойственного общественным отношениям, обусловленным использованием

человеком техники, их постоянного развития и совершенствования. Как справедливо

отмечалось в литературе, рост значения определенной группы общественных отношений

может привести к выделению этой группы в качестве самостоятельного родового

объекта посягательства (например, общественная безопасность в сфере взаимодействия

человека и техники)*(5). Неоднократно высказывалось предложение о необходимости

объединения в самостоятельной главе УК всех преступлений, посягающих на общественную

безопасность в сфере взаимодействия человека и техники. Видимо, такое решение

значительно точнее отразило бы социально-политическую сущность этих деяний,

особенности видового объекта подобных посягательств, способствовало бы уяснению

их специфики и степени общественной опасности, соответствовало бы возрастающему

значению борьбы с этими преступлениями в условиях научно-технического прогресса*(6).

Глава 27 УК "Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта"

охватывает лишь часть таких преступлений.

Располагая неосторожные преступления, обусловленные развитием техники,

в различных главах Особенной части УК, законодатель тем самым дает им различную

правовую оценку. Такое положение вряд ли свидетельствует о достоинствах данного

системного подхода, и потому заслуживает серьезного внимания вопрос о принятии

за основу иного критерия систематизации.

Так, объединяя преступления на транспорте, большинство из которых характеризуется

неосторожной формой вины, в самостоятельную главу УК "Преступления против

безопасности движения и эксплуатации транспорта", законодателю следовало бы

учесть мнение о половинчатости такого решения и предложение поместить в самостоятельную

главу УК не только указанные нормы, но и преступления, посягающие на общественную

безопасность в сфере взаимодействия человека и техники*(7). Предлагаемый вариант

значительно точнее отразил бы социально-политическую сущность этих деяний,

особенности их родового объекта, способствовал бы уяснению специфики таких

посягательств и степени их общественной опасности, а также повышению эффективности

борьбы с этими преступлениями. Предлагался и иной вариант систематизации:

объединить все неосторожные преступления в самостоятельную главу Особенной

части УК "Неосторожные преступления", в которую вошли бы два подраздела: "Технические

преступления" (условное наименование), включающий все нормы о преступлениях,

связанных с использованием человеком техники (в том числе и неосторожные преступления

на транспорте), и второй - "Иные неосторожные преступления"*(8). По мнению

предлагавших такое решение, необходимость отграничения неосторожности в быту

от преступлений в области использования техники связана, во-первых, с быстрым

увеличением числа последних и, во-вторых, с направленностью их правового воздействия:

первые обязывают лицо любыми возможными средствами предотвратить вредный результат,

вторые регламентируют производственную деятельность, создавая работнику правовую

гарантию от вменения ему в вину закономерных или случайных последствий его

деятельности, предусмотреть которые на данном этапе развития НТР невозможно.

Еще один важный аспект - принципиальные различия в социально-политической

сущности и юридической природе неосторожных и умышленных преступлений. При

конструировании норм Особенной части следует учитывать критерии, относящиеся

к субъективной стороне состава преступления.

Нельзя в одной и той же статье предусматривать и умышленное, и неосторожное

преступление, как это сделано, например, в статье 263 УК РФ.

В процессе совершенствования действующего уголовного законодательства,

а оно необходимо, содержание вины должно учитываться более внимательно.

Следует приветствовать указание непосредственно в диспозиции статьи на

форму вины как в простых, так и в квалифицированных составах. Отсутствие такого

указания в отношении отягчающих обстоятельств порождает в действующем УК разночтения

и трудности в правоприменительной практике. Так, ряд авторов, раскрывая субъективную

сторону преступления, предусмотренного ч.1 ст.216 УК РФ "Нарушение правил

безопасности при ведении горных, строительных или иных работ", указывают,

что "субъективная сторона преступления, предусмотренного ст.216, характеризуется

неосторожностью по отношению к наступлению последствий, указанных в ч.1 и

2"*(9). Другие авторы говорят о том, что "субъективная сторона может быть

выражена неосторожной виной"*(10). Третьи заявляют, что "вина при нарушении

рассматриваемых правил может быть только неосторожной, она определяется по

отношению к наступившим последствиям"*(11).

Раскрывая объективную и субъективную стороны преступления, предусмотренного

ч.1 ст.215 УК РФ "Нарушение правил безопасности на объектах атомной энергетики",

комментатор оговаривает, что это преступление имеет формальный состав. Его

субъективная сторона выражается как в умысле, так и в неосторожности*(12).

В другом источнике отмечено, что "преступление, предусмотренное ч.1 ст.215,

является оконченным в момент создания опасности наступления указанных последствий

(смерть человека или радиоактивное заражение окружающей среды)". О субъективной

стороне указанного состава сказано: "Установление субъективной стороны преступления,

предусмотренного комментируемой статьей, отличается значительным своеобразием.

Так, если исходить из того, что в ч.1 ст.215 не оговаривается, как того требует

ч.2 ст.24, возможность совершения этого преступления по неосторожности, то

психическое отношение к наступлению в результате нарушения правил безопасности

на объектах атомной энергетики смерти человека или радиоактивного заражения

окружающей среды может быть только умышленным"*(13).

Вышеизложенным определяется специфика криминализации неосторожных деяний.

Неосторожные преступления квалифицируются, как правило, по последствиям, а

также по способам и средствам причинения этих последствий; по сфере деятельности,

в процессе которой они причиняются. Ненаступление последствий, по общему правилу,

исключает ответственность за неосторожное создание опасности причинения вреда

(ст.26 УК РФ), что следует признать ошибочным. В части 1 статьи 26 УК РФ следовало

бы указать, что преступление признается совершенным по неосторожности, если

лицо, его совершившее, осознавало общественно опасные последствия совершаемого

деяния либо не осознавало общественно опасного характера совершаемого деяния,

хотя должно было и могло их осознавать.

Нужно правильно оценивать действующее законодательство и практику его

применения, с тем чтобы использовать все, что является эффективным, в борьбе

с неосторожной преступностью, и вносить необходимые изменения в те правовые

нормы и институты, которые не будут соответствовать складывающимся условиям,

а, может быть, и с самого начала были недостаточно эффективными в силу тех

или иных причин. Нормы, предусматривающие преступные посягательства в области

взаимодействия человека и техники, после своего принятия в первую очередь

подвергаются риску устареть, быть реконструированными путем внесения дополнений

или уточнений. Это вполне закономерно в условиях необычайно стремительного

прогресса науки и техники и, соответственно, общественных отношений, складывающихся

в этой области. Сознавая это, законодатель вместе с тем не в состоянии предусмотреть

все те новые технические системы либо производственно-технические процессы,

действие которых при нерадивом управлении может привести к причинению общественно

опасного вреда либо создать угрозу его наступления.

При конструкции состава преступления можно идти двумя путями: формулировать

"широкие" составы, включающие самые разнообразные действия, объединенные какими-либо

общими признаками, либо, напротив, стремиться к тому, чтобы выделить более

конкретные составы преступлений. Часто законодатель пользуется сначала первым

приемом, а затем в процессе совершенствования УК переходит ко второму, что

порождает в правоприменении путаницу и субъективизм. Думается, что следует

стремиться к конкретизации специальных составов преступлений. Увеличение числа

норм о неосторожных преступлениях происходит в связи с конкретизацией норм

более общего характера и выделением из них специальных норм. Так, выпуск в

эксплуатацию технически неисправных транспортных средств ранее, до появления

в УК РСФСР 1960 г. ст.2112 (ст.266 УК РФ), квалифицировался по ст.211 УК РСФСР

(ст.264 УК РФ), то есть по норме более общего характера, предусматривавшей

ответственность и за нарушения правил движения, и за нарушения правил эксплуатации

транспорта. На этой же основе происходит процесс все более широкого урегулирования

уголовным правом отношений, возникающих в сфере охраны природы и ее ресурсов

(ст.246, 254, 261 УК РФ).

Создание бланкетных норм, как представляется, нацелено не на расширение

сферы уголовной ответственности и тем более не на ужесточение репрессии, а

на создание обстановки неотвратимости наказания за исключительно опасные нарушения

правил использования техники. Относительное увеличение числа названных норм

— объективный процесс, связанный с необходимостью ликвидировать отставание

правового регулирования отношений, возникающих в сфере использования техники,

от потребностей социальной действительности. В то же время следует иметь в

виду, что появление таких норм не всегда "вписывается" в уже действующую систему

и возникает конкуренция общих и специальных норм. Указанная конкуренция в

совокупности с недостатками их конструкции нередко вызывает затруднения в

практике их применения и едва ли свидетельствует о совершенстве законодательства

(см., например, ст.215, 246 УК РФ). Вместе с тем, очевидны и негативные последствия

увеличения числа бланкетных норм. Представляется, что непомерное их увеличение

может привести к тому, что Особенная часть уголовного законодательства со

временем будет все больше превращаться в свод специальных правил поведения

в сфере использования техники. Очевидно, такая перспектива развития уголовного

законодательства не отражала бы потребности практики борьбы с противоправным

поведением и не соответствовала бы основным направлениям развития уголовной

политики. Одним из путей ликвидации появляющегося противоречия может служить

постепенная унификация норм Уголовного кодекса и в ряде случаев переход от

специальных норм к общим*(14).

Полагаем, что именно этот переход позволит избежать необходимости постоянного

восполнения возникающих пробелов новыми составами.

Следует учитывать и такое немаловажное обстоятельство, как трудности

в практическом применении большого числа дробных составов. В связи с этим

закономерно, например, что случаи рассмотрения в судебном порядке уголовных

дел по преступлениям, предусмотренным ст.143, 216, 217 УК РФ, встречаются

редко, иными словами, наличие множества составов в области охраны труда, как

показывает практика, еще не является гарантом исключения недостатков в регламентации

и практике ответственности за неосторожность.

Необходимость общих составов неосторожного создания опасности можно проиллюстрировать

и на примере наиболее распространенной и значительной категории неосторожных

преступных деяний на транспорте. Сами нормы о транспортных преступлениях призваны

обеспечить общественную безопасность при эксплуатации таких источников повышенной

опасности, как транспортные средства. Но есть ли необходимость в самостоятельных

уголовно-правовых нормах, предусматривающих ответственность за нарушения правил

управления различными видами транспорта (ст.264 и 265 УК РФ)? Ведь практика

знает случаи наступления самых тяжких последствий при эксплуатации автотранспорта,

и квалифицирующими признаками здесь должны быть: степень причинения материального

ущерба, тяжких последствий либо создание заведомой угрозы их наступления.

Помимо этого в реконструкции, на наш взгляд, нуждается и объективная сторона

этих составов. Ведь научно-технический прогресс порождает все новые и новые

транспортные системы, предусмотреть которые в уголовном законе не всегда представляется

возможным (например, появление в УК статьи 269). Да и судебно-следственная

практика идет по пути искусственного "подтягивания" общественно опасных деяний

при транспортировке людей и грузов под признаки составов преступлений, предусмотренных

названными статьями. Например, по статье 263 УК РФ квалифицируется ненадлежащее

исполнение своих профессиональных обязанностей работниками метрополитена при

перемещении людей на эскалаторах. Как представляется, в норме закона не следует

указывать конкретные виды транспорта, преступное нарушение правил безопасности

движения и эксплуатации которых образует преступление.

Сложности в формулировании отдельных норм о неосторожных преступлениях

и проблемы в их применении вызваны, по нашему глубокому убеждению, фактической

недооценкой значения вины как принципа уголовного права, так и в качестве

обязательного признака состава любого преступления, предусмотренного Особенной

частью УК. Следует констатировать, что в последние годы (в частности, после

введения в действие нового УК РФ) вопросы вины в основном рассматриваются

лишь на комментарийном уровне и в вузовских учебниках. И если в прежние годы

учеными-криминалистами было высказано значительное количество ценных и интересных

мыслей относительно неосторожной формы вины, ее содержания и особенностей,

то ныне этот институт оказался на задворках уголовно-правовой науки. Однако

анализ нового законодательства, практики его применения свидетельствует о

том, что тема далеко не закрыта и требует новых исследований, содержащих свежие,

оригинальные идеи, в значительной степени основанные на материалах, наработанных

выдающимися криминалистами.

Исследования неосторожной формы вины должны носить не узко уголовно-правовую

направленность, а отличаться комплексным, системным, междисциплинарным подходом.

Выработать достаточно стройную научно обоснованную и действенную систему норм

о неосторожных преступлениях в Особенной части УК можно, лишь превратив виновность

в преступлении в действительно сквозной институт Общей части Кодекса, не декларативно,

а на деле влияющий на все иные ее институты.

 

В.А.Нерсесян,

доцент МГЮА,

кандидат юридических наук

 

"Журнал российского права", N 3, март 2001 г.

 

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Подробнее см.: Келина С.Г. Об основаниях и последствиях декриминализации

деяний // Советское государство и право. 1988. N 11. С.12.

*(2) См.: Уголовный закон. М., 1987. С. 7.

*(3) Злобин Г.А., Келина С.Г. Некоторые теоретические вопросы криминализации

общественно опасных деяний // Проблемы правосудия и уголовного права. М.,

1978. С.104.

*(4) См. : Явич Л.С. Научно-техническая революция, право и юридическая

наука // Правоведение. 1973. N 5. С. 34 - 35.

*(5) См.: Курс советского уголовного права / Отв. ред. Н.А Беляев и др.

Л., 1968. Т. 1. С.295.

*(6) См.: Белокобыльский Н.Н. Уголовная ответственность за нарушение

правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта: Автореф.

дисс. : канд. юрид. наук. М., 1981. С.10.

*(7) См. : Гринберг М.С. Преступления против общественной безопасности.

Свердловск, 1974. С. 55; Тенчов Э.С. Институты уголовного права : система

и взаимосвязь // Советское государство и право. 1986. N 8. С. 65.

*(8) См.: Дагель П.С. Уголовная политика в сфере борьбы с преступной

неосторожностью // Проблемы борьбы с преступной неосторожностью. Владивосток,

1981. С. 3 - 13.

*(9) Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред.

А.В. Наумова. М., 1996. С.519.

*(10) Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть / Отв. ред.

Б.В. Здравомыслов. М., 1996. С.260.

*(11) Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред.

А.С. Михлина, И.В. Шмарова. М., 1996. С.377.

*(12) См.: Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть / Отв.

ред. Б.В. Здравомыслов. С.259.

*(13) Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред.

А.В. Наумова. С.517.

*(14) См.: Глистин В.К. Квалификация преступных нарушений правил охраны

труда // Вестник ЛГУ. 1974. N 11. С.127 - 135.

 

< Попередня   Наступна >