Радник

НЕЗАКОННОЕ ПОЛУЧЕНИЕ КРЕДИТА, ЯНИ

Льготные условия кредитования

Заведомо ложные сведения

Ущерб

Субъекты ответственности

Незаконное получение кредита и другие преступления

О каком кредите идет речь?

В статье 176 УК РФ содержится новая уголовно-правовая норма, предусматривающая

ответственность за незаконное получение кредита. Применяется она сравнительно

редко, и тому есть причины. Следствие и суд испытывают сложности при использовании

указанной статьи: работу затрудняет обилие юридических терминов, содержание

многих из которых устанавливается путем обращения к различным нормативным

актам, регулирующим сферу кредитования.

По поводу большинства упомянутых понятий юристы высказывают различные

точки зрения. И поскольку в настоящее время отсутствуют не только публикации,

посвященные судебной практике применения данной статьи, но и сама устоявшаяся

практика ее использования, полезным представляется рассмотрение аргументации

различных позиций, предложенных учеными в трудах (а этих трудов издано уже

немало), касающихся вопросов квалификации незаконного получения кредита.

Часть 1 ст. 176 УК РФ устанавливает наказание вплоть до лишения свободы

на срок от двух до пяти лет за получение индивидуальным предпринимателем или

руководителем организации кредита либо льготных условий кредитования путем

представления банку или иному кредитору заведомо ложных сведений о хозяйственном

положении либо финансовом состоянии индивидуального предпринимателя или организации,

если это деяние причинило крупный ущерб.

Как видим, большинство признаков состава данного экономического преступления

подлежит "расшифровке", которую традиционно начинают с категорий, используемых

законодателем при описании преступного действия (бездействия).

Что же такое кредит?

Индивидуальный предприниматель Хлябин*(1) попросил своего знакомого Мясина

одолжить ему 15 тыс. рублей для использования в торговой деятельности. При

этом предприниматель показал машину с ящиками, заполненными бутылками с водкой,

пояснив, что товар этот принадлежит ему и, таким образом, он гарантирует возврат

долга спиртным, если вдруг у него будет недостаточно денег. Условием передачи

денег в долг Мясин поставил возврат заемной суммы с процентами.

К установленному сроку Хлябин вернул только сумму долга, а с процентами

попросил подождать, несмотря на то что Мясин очень рассчитывал на эти деньги.

Через некоторое время Мясин узнал, что Хлябин обманул его: водка принадлежала

вовсе не ему, и проценты возвращать он с самого начала не собирался. Раздосадованный

Мясин обратился в милицию с требованием возбудить в отношении Хлябина уголовное

дело об обманном получении кредита, причинившем заявителю вред в виде неполученных

процентов. Однако в возбуждении дела по ст. 176 УК РФ было отказано.

При вынесении соответствующего решения учитывалось, что не всякая дача

денег в долг означает кредитование в том строгом смысле слова, в котором оно

используется в Гражданском кодексе. Действительно, заем и кредит обозначают

схожие правоотношения, которые регулируются нормами одной главы ГК РФ. Однако

в отличие от договора займа, по которому одна сторона (займодавец) передает

в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные

родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму

денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того

же рода и качества (ст. 807 ГК РФ), в кредитном договоре "передающей" стороной

является банк или иная кредитная организация (ст. 819 ГК РФ). Таким образом,

Хлябин брал у Мясина не в кредит.

Итак, мы установили, что ст. 176 УК РФ охраняет соблюдение установленного

законом порядка предоставления кредитов. Но только ли о банковском кредите

в ней идет речь?

Генеральный директор фирмы "Йорклин" Скутаревич попросил у дружественной

коммерческой организации "Вихрь" в долг две цистерны растворителя, продемонстрировав

липовые договоры о проведении его фирмой выгодных работ с использованием этого

вещества. Между "Йорклином" и "Вихрем" был заключен договор товарного кредита,

предметом которого стали указанные цистерны с растворителем. К определенному

в договоре сроку "Йорклин" вернул химикаты, которые так и не использовал,

однако выполнить условие возмездности (т.е. оплатить кредит) не смог, да он

и не собирался этого делать. Не получив средств, на которые рассчитывал, "Вихрь"

не смог закупить необходимые для производственной деятельности материалы,

в результате чего понес большие убытки.

Руководитель ЗАО "Первенцы" Равенский заключил с фирмой "Хлебопродукты"

договор купли-продажи двух тонн муки, при этом в договоре было указано, что

в качестве предоплаты "Хлебопродукты" перечисляют ЗАО "Первенцы" 20 тыс. рублей.

При заключении сделки Равенский представил поддельные складские документы,

свидетельствующие о том, что мука уже находится в распоряжении возглавляемой

им организации. На самом же деле мука поступила на склад только через месяц.

В результате указанный товар был передан фирме "Хлебопродукты" значительно

позже указанного в договоре срока, и данная фирма не смогла в свою очередь

выполнить обязательства перед организациями розничной торговли, которые прекратили

с ней контрагентские отношения. Таким образом, "Хлебопродуктам" был причинен

ущерб в виде упущенной выгоды, пострадал и их деловой авторитет.

Увы, интересы пострадавших в указанных случаях уголовной юстицией защищены

не были, и на оба обращения о возбуждении уголовного дела ответ был отрицательным.

Произошло это из-за того, что правоприменителям было неясно, имеется ли в

виду в ст. 176 УК РФ только банковский кредит либо также товарный (сделка

"Йорклина" и "Вихря") и коммерческий (сделка "Первенцев" и "Хлебопродуктов")

кредиты. Передача имущества в собственность при указанных обстоятельствах

также признается законодательством (ст. 822 и 823 ГК РФ) кредитованием - товарным

и коммерческим соответственно. Вопрос состоит в том, охватывает ли используемая

в ст. 176 УК РФ категория "кредит" и эти виды предоставления имущества в собственность

либо под кредитом понимаются только отношения, установленные договором кредитной

организации и заемщика?

Криминалисты решают этот вопрос по-разному. Одни распространяют понятие

кредита и на его товарную и коммерческую "разновидности"*(2), другие либо

прямо отрицают подобную возможность, либо не упоминают (что, думается, свидетельствует

об отрицательной позиции) при комментировании ст. 176 УК РФ кредит товарный

и коммерческий*(3), третьи высказываются не совсем определенно, ссылаясь,

правда, при освещении вопросов квалификации обсуждаемого преступления на другие,

помимо банковского, виды кредита*(4). К сожалению, подробной аргументации

в пользу ограничительной трактовки исследователи не приводят. Исключение составляет

Б.В.Волженкин, который пишет, что "по смыслу ст. 176 Уголовного кодекса речь

идет о незаконном получении кредита по кредитному договору в соответствии

со ст. 819 ГК РФ, когда кредитором выступает банк или иная кредитная организация,

предоставляющая заемщику кредит в виде денежных средств"*(5).

Мне представляется, что для ограничительного толкования ст. 176 УК РФ

оснований все же нет. Недаром же и Б.В.Волженкин не требует буквальной трактовки

термина "кредит" со ссылкой на употребление его в УК РФ без каких-либо дополнений,

а говорит о "смысле" закона. Видимо, обращение к смыслу данной нормы, к причинам

ее появления и позволяет утверждать, что охраны, по мнению законодателя, заслуживает

сфера не только банковского, но и иного кредитования, тем более что применение

иных уголовно-правовых норм в приведенных случаях весьма затруднительно. Поэтому

следует, полагаю, присоединиться к мнению Н.А.Лопашенко, которая пишет, что

ст. 176 УК РФ должна распространяться на все виды кредитов, так как не случайно

законодатель в тексте статьи говорит о банке и ином кредиторе, е ограничивая

круг последних только кредитными организациями*(6).

Льготные условия кредитования

Уголовная ответственность предусмотрена за незаконное получение не только

кредита, но и льготных условий кредитования. Что же это за условия?

Яковенко, индивидуальный предприниматель, получил в банке льготный кредит,

представив для его оформления поддельные документы, свидетельствующие о малой

прибыльности его предпринимательской деятельности. Именно на этом основании

он просил уменьшить процентную ставку по кредиту.

В следующий раз, получая кредит в этом же банке, он попросил дать его

без обеспечения, представив искусно подделанные документы. Они свидетельствовали

о якобы имеющемся у него надежном и хорошо известном банку зарубежном контрагенте,

гарантировавшем своевременное получение Яковенко товара, на приобретение которого

он и просил кредит (на самом деле средства требовались для совсем иной предпринимательской

деятельности). Первоначально Яковенко планировал вернуть деньги, поэтому нельзя

было вменить ему хищение путем мошенничества.

Когда в положенный срок ни кредиты, ни проценты по ним возвращены не

были, служба безопасности банка провела проверку и установила обман в действиях

предпринимателя. Материалы были направлены в УВД, где, однако, в возбуждении

дела отказали, сославшись на точку зрения, высказанную в одном из наиболее

известных практикам комментариев к УКРФ*(7). Она состоит в том, что под льготными

понимаются такие условия кредитования, которые, согласно соответствующим нормативно-правовым

актам, предоставляются только при наличии на стороне заемщика обстоятельств,

обусловливающих льготы. В смысле данной статьи, по мнению комментатора, не

являются льготными такие условия, которые предоставлены банком в пределах

свободы кредитного договора по усмотрению кредитора.

Итак, правоохранительные органы пришли к следующим заключениям:

а) в рассматриваемых случаях обман Яковенко был направлен не на получение

кредитов (которые ему, как следовало из представленных банком материалов,

обязательно были бы предоставлены в связи с отсутствием законных причин для

отказа в кредитовании), а на получение льгот: более низкой, чем обычно, процентной

ставки и выдачу кредита без обеспечения;

б) данные "послабления" не могут расцениваться как льготы. Яковенко действительно

совершил обманные действия, однако введенный в заблуждение банк не рассматривал

предпринимателя в качестве обладателя предусмотренных законом прав на льготное

кредитование. Иначе говоря, преимущества были даны Яковенко "в пределах свободы

кредитного договора", поэтому, согласно содержащемуся в упомянутом комментарии

к УК РФ*(8) разъяснению, они не могут рассматриваться как льготные условия

кредитования.

Данная проблема (как, видимо, и другие, связанные с уголовно-правовой

оценкой незаконного получения кредита) также оценивается юристами неодинаково.

Некоторые поддерживают позицию, высказанную А.Э.Жалинским*(9), другие с ней

категорически не согласны. Так, В.Д.Ларичев, ссылаясь на ограниченное только

законом право банка устанавливать по соглашению с клиентами процентные ставки

по кредитам и сроки возврата кредита, полагает, что под льготными условиями

кредитования в основном следует понимать предоставление заемщику банком большей

суммы кредита, уменьшенную процентную ставку за пользование кредитом и более

длительный срок возврата кредита*(10).

Считаю нужным поддержать данное суждение. В этом случае мы придем к выводу

о том, что в первом эпизоде действия Яковенко заслуживали квалификации по

ст. 176 УК РФ. Однако с другим заключением В.Д.Ларичева о невозможности вменить

в вину предпринимателю данный состав преступления в случае с получением необеспеченного

кредита согласиться не могу.

"Для признания действий заемщика преступными, - пишет В.Д.Ларичев, -

необходимо установить причинную связь между представлением ложных сведений

о хозяйственном положении либо финансовом состоянии, получением льготных условий

кредитования (в данном случае без обеспечения) и причинением крупного ущерба

банку. Ущерб же банку будет выражаться в невозврате кредита и процентов по

нему. Тем самым эти действия подпадают под признаки получения кредита, а не

льготных условий кредитования путем представления заведомо ложных сведений"*(11).

Получается, что в случаях, схожих с рассматриваемым, обман со стороны

получающего кредит лица, направленный на предоставление кредита без обеспечения,

не связан с причиненным в результате ущербом. Думается, на практике все наоборот,

и ущерб все-таки является следствием действий Яковенко.

Убытки, возникшие в связи с невозвратом суммы кредита и процентов по

нему, Яковенко причинить не желал, но допускал такой вариант, поскольку вероятность

осуществления на кредитные средства прибыльной операции он сам оценивал заведомо

невысоко. Однако данное преступление, если иметь в виду такой его элемент,

как причинение ущерба от невозврата кредита, и совершается как раз с косвенным

умыслом по отношению к указанному последствию (если же умысел прямой, т. е.

невозврат кредита не допускается, а желается, то это уже другое преступление

— хищение). И если бы кредит был надлежаще обеспечен, то ущерб вообще не мог

бы быть причинен: для того и существует институт обеспечения исполнения обязательств

(глава 23 ГК РФ). Таким образом, допускаемый Яковенко ущерб был причинен банку

именно потому, что банк предоставил предпринимателю льготу в результате его

обманных действий. Стало быть, решение об отказе в возбуждении уголовного

дела и по второму эпизоду незаконной деятельности нашего условного "фигуранта"

было необоснованным.

Если же продолжить разговор о связи действий заемщика с ущербом, причиненным

банку, то сложнее установить ее было бы в первом случае, т. е. когда Яковенко

получил путем обмана банка льготные условия кредитования в виде более низкой

процентной ставки. В рассматриваемой ситуации будем исходить из того, что

убытки вследствие льготного кредитования не были компенсированы банку государством

(так как возможно иное предположение*(12)). Если рассматривать в качестве

ущерба невозврат кредита и процентов по нему, то этот невозврат действительно

не имеет прямого отношения к получению льготы путем обмана, не является следствием

ни обмана, ни приобретения льготы. Однако ведь можно расценивать как ущерб

и более низкую оплату за услугу предоставления кредита, если, пойдя на уменьшение

ставки, банк действовал под влиянием заблуждения, в которое его ввел заемщик.

Причем говорить об ущербе можно в данном случае и тогда, когда заемщик не

возвратил ничего - ни кредит, ни процентную ставку, поскольку такой невозврат,

думается, не поглощает убытков от неполучения дохода в результате неправильно

предоставленной льготы.

Заведомо ложные сведения

Мастаков, руководитель ЗАО "Юневикс", представив все необходимые и содержащие

достоверные сведения документы для получения кредита, в беседе с начальником

кредитного отдела банка Юрьевым поведал тому (выдумав все от начала до конца),

что имеет значительные связи в российском правительстве, благодаря чему сможет

эффективно использовать полученный кредит и своевременно рассчитаться с банком.

В обеспечение кредита фирмой "Юневикс" было предложено технологическое оборудование,

ликвидность которого у банка вызывала большие сомнения. Однако на Юрьева произвело

сильное впечатление сообщение Мастакова о наличии у возглавляемой им фирмы

за рубежом нескольких крупных морских судов, на одном из которых Мастаков,

по его утверждению, отдыхал с одним из вице-премьеров. В итоге кредит был

выдан. Полученные средства Мастаков использовал на весьма рискованные операции,

в результате чего кредит и проценты по нему вернуть не смог.

Когда банк потребовал объяснений и стал проводить проверку, выяснилось,

что все сказанное Мастаковым не соответствует действительности. Однако в представленных

им в банк документах какого-либо обмана не содержалось. Ложь, с помощью которой

он добился получения кредита, была, так сказать, не документальной, а устной.

В возбуждении уголовного дела отказано.

Большинство исследователей сходятся на том, что представляемая в банк

информация должна быть зафиксирована на бумаге. Указывается, что сведения

должны быть официальными, документальными, создавать хотя бы видимость своей

достоверности, способную ввести кредитора в заблуждение. Не могут выступать

признаком данного состава различные сведения, не имеющие должного оформления:

устные сведения, личные заверения и т. д.*(13). Вместе с тем, особенно если

иметь в виду описанную ситуацию и то, что обычно действия заемщика (руководителя

организации-заемщика) не расцениваются как совершенные с желанием не вернуть

кредит, получается, что поступки, подобные содеянному Мастаковым, вообще могут

остаться безнаказанными.

По моему мнению, правоприменитель не должен ограничительно толковать

понятие сведений, для этого у него нет оснований. Недаром и здесь ученые,

настаивающие на официальном, так сказать, характере документов, содержащих

ложные сведения, ссылаются на "смысл" закона. Так юристы поступают, когда

прямо из текста закона предлагаемая ими трактовка той или иной нормы не вытекает.

Я же полагаю, что, напротив, ложные сведения, воздействующие на решение

банковских служащих в целях выдачи кредита или предоставления льготных условий

кредитования, могут носить любой характер. Это могут быть и устные сообщения,

и информация, содержащаяся в представляемых документах. Уголовный закон требует,

чтобы такие сведения касались хозяйственного положения либо финансового состояния

индивидуального предпринимателя или организации. В.Д.Ларичев (к которому присоединяются

и иные исследователи, в частности, Б.В.Волженкин) относит к заведомо ложным

сведениям о хозяйственном положении, в частности, неверные данные об учредителях,

руководителях, акционерах, основных партнерах предприятия, связях, кооперации

с другими фирмами; фиктивные гарантийные письма, поручительства, предоставленное

в залог имущество, на которое нельзя обратить взыскание, и т. п.; технико-экономическое

обоснование, в котором неправильно указаны основные направления использования

заемных средств, конкретные хозяйственные операции; сфальсифицированные договоры,

платежные, транспортные и иные документы о хозяйственной операции, на которую

испрашивается кредит; поддельные договоры и другие документы, неправильно

свидетельствующие о возможности реализации заемщиком своей продукции, его

конкурентоспособности, положении на рынке, в отрасли и т. п.; неверные данные

складского и бухгалтерского учета. К заведомо ложным сведениям о финансовом

состоянии он предлагает отнести бухгалтерские документы о регистрации в налоговой

инспекции, в которых показано лучшее, чем на самом деле, финансовое состояние;

справки о дебиторской и кредиторской задолженности, о полученных кредитах

и займах в других банках, выписки из расчетных и текущих счетов идр.

Можно ли отнести к таким сведениям, ложь относительно которых расценивается

как элемент преступления, данные, касающиеся обеспечения исполнения кредитного

обязательства? Данная проблема представляет немалый интерес, хотя возникает

только в связи с некоторыми видами обязательств. Ведь если лицо в качестве

обеспечения представляет якобы принадлежащее ему, а на самом деле - чужое

имущество, то нет сомнений в том, что обман напрямую касается действительного

хозяйственного положения заемщика. Другое дело - банковская гарантия.

Индивидуальный предприниматель Стрешнев представил для получения кредита

в банк поддельную гарантию. После невозврата кредита и настойчивых требований

банка было возбуждено уголовное дело по ст. 159 УК РФ "Мошенничество". Однако

для обвинения в мошенничестве, как было сказано, нужно доказать, что Стрешнев

либо понимал безусловную невозможность возврата кредита, либо хотя такой осознаваемой

им безусловности и не было, а имела место лишь вероятность наступления этого

последствия, однако он - невозврат - Стрешневым именно желался, а не допускался.

Поскольку (как это обычно и бывает) желание Стрешнева не возвратить кредит

доказано не было, встал вопрос о какой-либо "резервной" статье УК РФ, по которой

его можно было бы привлечь к ответственности. Однако ст. 176 УК РФ не была

оценена как подходящая, и прокурор дал указание дело в отношении Стрешнева

прекратить.

Основывал прокурор свою позицию на точке зрения, отстаиваемой в немалом

числе работ, и наиболее последовательно выраженной Н.А.Лопашенко, которая

пишет: "часто предметом фальсификации при получении кредита является гарантийное

письмо (в кредитах, выдаваемых под гарантию), которое относится к числу официальных

документов, подтверждающих платежеспособность гаранта: Подложное гарантийное

обязательство, представленное с достоверными сведениями о заемщике, состава,

предусмотренного ст. 176 УК РФ, не составляет, поскольку закон говорит о заведомо

ложных сведениях, относящихся к хозяйственному положению и финансовому состоянию

индивидуального предпринимателя и организации. В анализируемом же случае подлог

касается платежеспособности третьего лица - гаранта"*(14).

Иными авторами высказывается сожаление о том, что, поскольку банковская

гарантия и поручительство непосредственно, по мнению этих исследователей,

на хозяйственное положение не указывают, буквальное толкование диспозиции

ч. 1 ст. 176 УК РФ не позволяет дать надлежащую уголовно-правовую оценку многим

общественно опасным случаям получения кредита путем обмана, причинившего крупный

ущерб*(15).

Другие ученые, возражая против приведенной точки зрения, обосновывают

свою позицию тем, что содержащаяся в гарантийных письмах информация оказывает

влияние на кредитора, и тот выдает кредит. Правда, этот аргумент не относится

к сути дискуссии, так как не отвечает на вопрос о том, являются ли данные

о гарантийном обязательстве сведениями о хозяйственном положении заемщика.

Как представляется, дополнительная аргументация положительного ответа

на поставленный вопрос может заключаться в том, что, во-первых, хозяйственное

положение и финансовое состояние заемщика - категории довольно расплывчатые,

и в них не содержится ничего такого, что позволяло бы интерпретировать их

столь узко, как это делает Н.А.Лопашенко. Во-вторых, трудно отрицать, что

к хозяйственному положению либо финансовому состоянию (и их не так-то просто

разграничить) необходимо отнести, скажем, дебиторскую задолженность. Но ведь

и гарантийное письмо содержит - во всяком случае для банка, уполномоченные

служащие которого подвергаются обману, - свидетельство того, что перед заемщиком

у того, от чьего имени составлено гарантийное письмо, имеются обязательства,

которые будут исполнены, если сам заемщик не сможет рассчитаться с кредитором.

Соответствующее обязательство - это такой же актив (пусть даже в общем, а

не юридико-экономическом смысле этого слова) заемщика, как и дебиторская задолженность.

А потому представление подложного гарантийного письма следует отнести к обману,

являющемуся элементом состава преступления, признаки которого указаны в ч.

1 ст. 176 УК РФ.

Ущерб

Во многих статьях Особенной части Уголовного кодекса, использующих категорию

"крупный ущерб", ее содержание не раскрывается. Подобные признаки состава

преступления, не определенные конкретно, получили название оценочных. Следователи,

прокуроры и судьи постоянно пытаются связать оценочные признаки с каким-либо

четко указанным в уголовном законе элементом схожего преступления. Например,

при определении крупного ущерба по ст.176 УК РФ они "оглядываются" на ст.177

УК РФ "Злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности", в примечании

к которой кредиторской задолженностью в крупном размере признается задолженность

гражданина в сумме, превышающей 500 минимальных размеров оплаты труда (МРОТ),

а организации - в сумме, превышающей 2500 МРОТ. По этому поводу справедливо

отмечено, что отождествление понятия крупного ущерба, причиненного в результате

незаконного получения кредита или льготных условий кредитования, с понятием

крупного размера кредиторской задолженности недопустимо в силу ч. 2 ст. 3

УК РФ*(16). Норма, на которую сделана ссылка, гласит, что применение уголовного

закона по аналогии не допускается.

В результате обманных действий заемщика Шустнем-банку был причинен ущерб

в размере 70 тыс. рублей. Руководство банка, желая проучить жуликоватого заемщика,

на допросах настаивало на том, что причиненный ущерб является для их небольшого

банка крупным. Следователь согласился с утверждением банка и предъявил заемщику

— предпринимателю Козлову - обвинение по ч. 1 ст. 176 УК РФ.

Как видим, причиненный ущерб был существенно меньше 2500 МРОТ. На чем

же основано решение следователя?

Во-первых, как было сказано, оценочный, точно не определенный в законе

признак дает следствию и суду возможность истолковывать его по собственному

усмотрению. По поводу такого же оценочного признака "значительного ущерба",

причиняемого собственнику при хищении, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении

от 25 апреля 1995 г. N 5 "О некоторых вопросах применения судами законодательства

об ответственности за преступления против собственности" заявил, что, решая

вопрос о наличии в действиях виновного признака причинения значительного ущерба

собственнику или иному владельцу имущества, следует исходить как из его стоимости,

так и других существенных обстоятельств. Ими, в частности, могут быть материальное

положение физического лица, финансовое положение юридического лица, значимость

утраченного имущества для собственника или иного владельца.

Во-вторых, следователь принял во внимание содержащееся в одном из научных

трудов предложение учитывать при определении ущерба как крупного схожесть

незаконного получения кредита с мошенничеством, крупный размер которого лишь

в 500 раз превышает МРОТ*(17). Этот довод показался следователю вполне убедительным,

и он последовал совету ученого.

Вместе с тем, как верно указывают многие криминалисты, ущерб от незаконного

получения кредита состоит не только в материальном вреде. К такому ущербу

Б.В.Волженкин, Л.Д.Гаухман, С.В.Максимов и другие относят как реальные имущественные

потери и упущенную выгоду, связанные с невозвратом полученного незаконным

путем кредита, так и банкротство организации-кредитора, нарушение режима его

нормальной работы, включая срыв запланированных сделок, снижение финансового

оборота, вынужденную неуплату налогов, невыполнение других принятых на себя

обязательств, необходимость провести вынужденное сокращение штатов идр. Среди

видов последствий, которые можно отнести к ущербу, называются даже утрата

доверия и снижение деловой активности, ставшие результатом того, что факты

незаконного получения кредитных льгот стали известны деловым партнерам кредитора

сразу после заключения соглашения*(18).

Субъекты ответственности

В части 1 ст. 176 УК РФ содержится указание на специального субъекта

незаконного получения кредита. Сказанное означает, что преступление, предусмотренное

указанной статьей, может совершить не любой субъект, а только индивидуальный

предприниматель или руководитель организации.

Журков, подделав документы о регистрации в качестве индивидуального предпринимателя,

представил их в банк и, обманув таким способом эту организацию, получил кредит,

который использовал на закупку оборудования для производства пищевых продуктов.

Когда кредит не был возвращен, банк обратился в органы правопорядка, и в отношении

Журкова возбудили уголовное дело.

Поскольку часто сам факт заведомой лжи в подобной ситуации расценивается

как свидетельство прямого умысла на безвозмездное завладение имуществом банка,

Журкову собирались предъявить обвинение в мошенничестве, однако в ходе расследования

было убедительно доказано, что, как это ни странно, Журков собирался вскоре

пройти процедуру регистрации надлежащим образом и, более того, предпринимал

меры к тому, чтобы вернуть кредит, потому что был заинтересован в продолжении

сотрудничества с банком. Обвинение в хищении предъявить, таким образом, не

удалось. Возник вопрос о возможности вменения ч. 1 ст. 176 УК РФ.

Однако сделать это следователь также не смог. Хотя Журков получил кредит

путем обмана банка и использовал полученную сумму в хозяйственных целях, юридически

он индивидуальным предпринимателем не был. Его действия при определенных условиях

могли охватываться ст.171 УК РФ "Незаконная предпринимательская деятельность",

но не ст. 176 УК РФ.

Данный пример показателен, поскольку понятие индивидуального предпринимателя

порой необоснованно распространяют на граждан, таковыми не являющихся, и делают

это со ссылкой на п.4 ст. 23 ГК РФ, где говорится о том, что гражданин, осуществляющий

предпринимательскую деятельность без образования юридического лица и без регистрации

в качестве индивидуального предпринимателя, не вправе ссылаться в отношении

заключенных им при этом сделок на то, что он не является предпринимателем.

Однако данное установление касается лишь сугубо гражданско-правовых отношений

и не позволяет причислять к индивидуальным предпринимателям гражданин, не

зарегистрированных в соответствующем качестве, поскольку регистрация является,

согласно п. 1 ст. 23 ГК РФ, обязательным условием признания гражданина предпринимателем.

Кто такой руководитель организации? Это понятие широко используется в

законодательстве, его значение легко определить из контекста. Часто этот термин

обозначает единоличный исполнительный орган организации. Федеральный закон

"О бухгалтерском учете", который упоминает Б.В.Волженкин, говорит о руководителе

организации как о руководителе исполнительного органа организации либо лице,

ответственном за ведение дел организации.

Как и в остальных случаях уголовно-правовой оценки преступных деяний,

совершенных специальными субъектами, возникает вопрос об ответственности тех

лиц, которые способствовали совершению преступления или совершали те же действия,

что и спецсубъект, однако таковыми не являются. Для таких ситуаций Уголовный

кодекс предусмотрел правило, согласно которому "лицо, не являющееся субъектом

преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части

настоящего Кодекса, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного

этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве

его организатора, подстрекателя либо пособника" (ч. 4 ст. 34 УК РФ).

Сказанное означает, что если обманным образом получен кредит индивидуальным

предпринимателем, вместе с которым подделывал документы и вручал их работникам

банка, скажем, товарищ этого предпринимателя, в результате чего банку был

причинен крупный ущерб, то действия этих лиц нельзя расценивать как совершенные

в составе преступной группы. А ведь совершение преступления в составе группы

признается обстоятельством, отягчающим наказание (п. "в" ст. 63 УК РФ). Ответственность

по ст. 176 УК РФ будет нести специальный субъект, а его товарищ будет проходить

по делу как пособник, подстрекатель или организатор преступления.

Незаконное получение кредита и другие преступления

Как уже говорилось, незаконное получение кредита часто "вытекает" из

мошенничества. Ранее было показано, в чем состоит различие этих преступлений:

при мошенничестве необходим прямой умысел - желание получить кредит, т. е.

имущество банка, с тем, чтобы его не возвращать. Но существуют и иные проблемы

разграничения составов преступлений, например, незаконного получения кредита

и причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием

(ст. 165 УК РФ). Последнее преступление также может выражаться в причинении

ущерба путем обмана, при этом умысел к причинению вреда может быть не только

прямым, но и косвенным.

Многие исследователи возлагают большие надежды на ст. 165 УК РФ как на

норму, являющуюся общей по отношению к ст. 176 УК РФ - норме специальной.

Они полагают, что, если последняя статья не может быть применена, например,

ввиду несоответствия посягателя признакам специального субъекта, вменяется

ст. 165 УК РФ. Однако изучение следственной практики и анализ содержания запрета,

изложенного в ст. 165 УК РФ, ставит под сомнение возможность применения указанной

нормы во всех не охватываемых ст.176 УК РФ случаях причинения заемщиком ущерба

кредитору.

Причина заключается в том, что, в отличие от действовавшей в недавние

времена ст. 94 УК РСФСР 1960 г., ее, казалось бы, аналог в УК РФ 1996 г. -

ст. 196 - предусматривает ответственность не за всякое причинение имущественного

ущерба путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков

хищения, а только за причинение ущерба собственнику или иному владельцу имущества.

Согласно ст. 807 ГК РФ, по договору займа займодавец передает в собственность

заемщику деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками. Те же правила

применяются к кредитным отношениям, т. е. по договору кредита имущество переходит

в собственность заемщика (если, конечно, считать так называемые безналичные

деньги имуществом, против чего большинство цивилистов возражает). И если относительно

суммы кредита не вызывает сомнений утверждение о том, что при его получении

лицо действовало с косвенным умыслом причинить кредитору ущерб путем невозврата

кредита (значит, можно говорить об ущербе собственнику), то собственником

суммы, равной процентам по кредитному договору, банк являться не может.

Кроме того, даже если считать сделку ничтожной, это все равно не дает

однозначного ответа на вопрос о том, кому же принадлежат денежные средства

или иное имущество, уже переданные заемщику (или преступнику?). Ведь если,

как можно предположить, собственником является обладатель вещей, определенных

родовыми признаками, а у кредитора есть на основании признания сделки ничтожной

право требовать возврата неосновательно переданного имущества, то получается,

что банк не стал на момент невозврата средств их собственником или владельцем.

Таким образом, жизнь нередко сталкивает с ситуациями, когда невозможность

применения ст. 176 УК РФ исключает привлечение лица к уголовной ответственности

в целом.

Статья 176 УК РФ содержит и вторую часть, которой предусмотрена ответственность

за незаконное получение государственного целевого кредита, а равно его использование

не по прямому назначению, если эти деяния причинили крупный ущерб гражданам,

организациям или государству. Однако вопросы уголовно-правовой квалификации

таких действий требуют специального исследования.

П.С.Яни,

доктор юрид. наук, профессор Института

Генеральной прокуратуры РФ

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Все фамилии, названия организаций и описанные в статье ситуации

вымышлены; совпадения могут быть только случайными.

*(2) Козаченко И., Васильева Я.Незаконное получение кредита // Российская

юстиция. 1999. N 11.

*(3) Волженкин Б.В.Экономические преступления. СПб, 1999. С. 117; Горелик

А.С., Шишко И.В., Хлупина Г.Н.Преступления в сфере экономической деятельности

и против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Красноярск,

1998. С. 47-54; Ларичев В.Объективная сторона незаконного получения кредита

// Законность. 1997. N 7.

*(4) Комментарий к УК РФ / Под ред. Ю.И.Скуратова и В.М.Лебедева. Особенная

часть. М., 1996. С. 180; Гаухман Л.Д., Максимов С.В.Преступления в сфере экономической

деятельности. М., 1998. С. 95-97.

*(5) Волженкин Б.В.Указ соч. С. 117.

*(6) Лопашенко Н.А.Преступления в сфере экономической деятельности. Ростов-на-Дону,

1999. С. 114.

*(7) Комментарий к УК РФ / Под ред. Ю.И.Скуратова и В.М.Лебедева.

*(8) Там же. С.180.

*(9) Там же.

*(10) Ларичев В.Указ. соч.

*(11) Там же.

*(12) Лопашенко Н.А.Указ. соч. С. 116.

*(13) Козаченко И., Васильева Я.Указ. соч.

*(14) Лопашенко Н.А.Указ. соч. С. 118.

*(15) Горелик А.С., Шишко И.В., Хлупина Г.Н.Указ. соч. С. 48.

*(16) Гаухман Л.Д., Максимов С.В.Указ. соч. С. 100.

*(17) Горелик А.С., Шишко И.В., Хлупина Г.Н.Указ.соч. С. 49.

*(18) Волженкин Б.В.Указ соч. С. 120; Гаухман Л.Д., Максимов С.В.Указ.соч.

С. 101.