244

---

8.2. Общие принципы методики криминалистических экспертных исследований как частная криминалистическая теория

Уже в первом примерном и неполном перечне частных криминалистических теорий в качестве одной из них мы называли общие принципы методики криминалистических экспертных исследований. Эта же криминалистическая теория была названа нами и при характеристике содержания общей теории криминалистики в первом томе настоящего Курса. Однако на содержании и структуре этой теории мы ранее не останавливались. Теперь это представляется целесообразным сделать параллельно с анализом концепций судебной экспертологии и общей теории судебной экспертизы.

По нашему мнению, общие принципы методики криминалистических экспертных исследований как частная криминалистическая теория - это система теоретических положений, имеющих общее значение для всех видов криминалистической экспертизы, включающая в себя:

характеристику предмета этой теории, ее места в системе общей теории криминалистики и связей с другими частными криминалистическими теориями и областями научного знания за пределами криминалистики;

понятийный и терминологический аппарат как рассматриваемой теории, так и практики криминалистических экспертных исследований, описание применяемых или разрабатываемых (предлагаемых) знаковых систем;

характеристику особенностей процесса криминалистического экспер­тного исследования, его этапов (стадий), логических и психологических основ, его результатов и форм их выражения;

анализ общих для всех видов криминалистических экспертиз методов и средств исследования и тенденций их развития, перспектив автоматизации криминалистической экспертизы и объективизации выводов эксперта;

классификацию видов крим

иналистической экспертизы, критерии при­знания новых видов криминалистических экспертиз, принципы комплексирования криминалистической экспертизы с другими видами судебной экспертизы.

Сразу оговоримся, что общие для всех видов криминалистической экспертизы вопросы идентификации, процесса выдвижения и проверки экспертных версий, понятия признака, фиксации хода и результатов исследования и некоторые другие должны рассматриваться (и рассматриваются нами) в других частных криминалистических теориях - в теории криминалистической идентификации, в криминалистическом учении о признаках, в криминалистическом учении о версии и т. п., а в обобщенном для всех судебных экспертиз виде могут рассматриваться в общей теории судебной экспертизы. Здесь же, в данной теории, могут быть приведены лишь необходимые для уяснения тех или иных положений справочные данные из этих областей криминалистической науки. Целесообразность такого подхода обусловлена, как нам представляется, тем, что рассмотрение указанных вопросов в соответствующих частных криминалистических теориях, где они являются органической частью общего, элементом определенной системы знаний, обеспечивает бoльшую глубину их исследования как части некоего целого. В этом случае проявляются все преимущества, которые дает системно-структурный подход к научному исследованию.

Следующая оговорка, которую мы считаем необходимой, касается организационных и процессуальных основ экспертной деятельности.

Как А. И. Винберг и Н. Т. Малаховская, так и А. Р. Шляхов, Ю. Г. Корухов, И. А. Алиев рассматривают правовые (процессуальные) и организационные основы экспертной деятельности в качестве элементов судебной экспертологии или общей теории судебной экспертизы (заметим, что различие между этими терминами нам представляется несущественным). Этот тезис вызывает у нас определенные возражения.

Судебная экспертиза представляет собой институт процессуального права. Ее правовые основы разрабатываются процессуальной наукой. Задачей именно этой науки является исследование тех закономерностей, которые определяют правовые основы и формы функционирования этого института, тенденции их развития, цели и пределы использования специальных познаний в судопроизводстве. В этом мы солидарны с В. Д. Арсеньевым, хотя не можем согласиться с его аргументацией этого положения. Дело не в том, что институт экспертизы является объектом процессуальной науки, как считает В. Д. Арсеньев.

С нашей точки зрения, - и мы неоднократно уже подчеркивали это - один и тот же объект может изучаться разными науками, что как раз и подтверждается на примере с судебной экспертизой. Дело в том, что правовые основы экспертизы формируются под воздействием закономерностей, составляющих предмет процессуальной науки, а не предмет криминалистики. Теория экспертизы должна принимать эти основы как данные другой науки и как законоположения и не включать их в свое содержание, ибо содержание науки есть результат познания ею своего предмета, а не предмета других наук.

Аналогично, как нам представляется, следует решать вопрос об организационных основах судебной экспертизы. Организационные основы судебной экспертизы или, по выражению А. Р. Шляхова, учение о системе, структуре и управлении экспертными криминалистическими учреждениями, их функциях, научной организации труда - область науки управления и такого ее раздела, как научная организация труда (в данном случае - труда эксперта).

Управленческий (организационный) аспект экспертной деятельности имеет, разумеется, важнейшее значение особенно теперь, в условиях научно-технического прогресса с его тенденциями комплексирования, коллективизации труда с одновременной дифференциацией, специализацией производственных функций. Внимание ученых всех специальностей, в том числе и криминалистов, к этой проблематике вполне оправданно еще и потому, что в самой науке управления проблематика упра­вления экспертными учреждениями и НОТ эксперта разработана еще крайне недостаточно. Поэтому следует всячески приветствовать исследование криминалистами на современном этапе организационных проблем экспертной деятельности как в аспекте сложившейся практики и организации, так и в прогностическом аспекте, что пытаемся сделать и мы в главе о криминалистическом прогнозировании.

Разработка данной проблематики необходима, однако это не аргумент для включения этого комплекса вопросов “навечно” в теорию экспертизы, так как к предмету данной теории они не относятся. Их исследование, в принципе, должно вестись в рамках науки управления и в соответствии с ее предметом независимо от научной специальности исследователя.

Только такой подход, как нам представляется, обеспечит выявление специфических особенностей управления экспертными учреждениями и НОТ эксперта на базе общих принципов управления и научной организации труда в сфере правоприменительной и правоохранительной деяте­льности, обеспечит практическую значимость результатов научных исследований в этой области.

История и тенденции развития судебной экспертизы как процессуа­льного института относятся к истории процессуального права как элементу содержания исторической науки о праве и государстве, история развития научных представлений об экспертизе - к содержанию истории правовой науки. Организация научных исследований по проблемам экспертизы, реализация научных исследований по проблемам экспертизы, реализация и внедрение в практику их результатов, о чем как об элементах теории экспертизы пишут А. Р. Шляхов и С. Ф. Бычкова, по нашему мнению, также не относится к теории экспертизы. Это проблемы науковедения и отчасти науки управления, и они подлежат разработке в рамках этих областей знания, что опять-таки не исключает участия в подобных исследованиях ученых-криминалистов или судебных медиков и ученых иных специальностей.

Следует ли включать в судебную экспертологию, или общую теорию судебной экспертизы, предметные судебные экспертизы - криминалистическую, судебно-медицинскую и т. п.?

Позиция В. Д. Арсеньева и С. Ф. Бычковой по этому вопросу представляется нам в своей основе правильной. В теории экспертизы должно рассматриваться лишь все общее для всех видов судебных экспертиз; средства, методы и методики предметных экспертиз составляют элемент содержания соответствующих наук, по терминологии А. И. Винбрега и Н. Т. Малаховской, - материнских (базовых) или предметных судебных. Только так могут быть обеспечены их надлежащий научный уровень и дальнейшее плодотворное развитие. Рассмотрение их в общей теории оправдано, как мы полагаем, лишь в сравнительном аспекте, опять-таки в целях выявления объединяющего их общего именно как элементов целостной системы. Применительно к криминалистической экспертизе такое решение вопроса предполагает рассмотрение средств, методов и методик экспертного исследования соответственно в частных криминалистических теориях и в криминалистической технике как разделе науки, объединяющем технические средства, приемы и методики работы с доказательствами в процессе доказывания.

Аналогично должен решаться (и решается), на наш взгляд, вопрос и об использовании криминалистической экспертизы в процессе доказывания по делу и предупреждения преступлений с той лишь разницей, что различные аспекты этого вопроса рассматриваются не только в общей теории криминалистики и криминалистической технике, но и в криминалистической тактике и особенно в криминалистической методике, и изъятие их оттуда в теорию экспертизы не может быть оправдано ни научными, ни практическими интересами.

Сказанным объясняется наше негативное отношение к идее науки судебной экспертизы в том виде, в каком эта идея фигурировала в работах 1959-70 гг., когда содержание этой науки определялось в основной части как сумма организационных и чисто правовых положений. Как ранее, так и теперь мы разделяем мнение о существовании в системе криминалистики теории криминалистической экспертизы как частной криминалистической теории, именуемой нами общими принципами криминалистических экспертных исследований. Наше отношение к концепции судебной экспертологии и к высказанным после ее появления и не­сколько отличающимся от нее взглядам А. Р. Шляхова и других авторов по поводу общей теории судебной экспертизы обосновано изложенными выше соображениями и заключается в общей форме в следующем.

Мы полагаем, что судебная экспертология (или общая теория судебной экспертизы - этот термин нам представляется более приемлемым) имеет все основания для конституирования в самостоятельную область научного знания, если рассматривать ее как науку о закономерностях возникновения и развития судебных экспертиз, процесса экспертного ис­следования и формирования его результатов, закономерностей, проявляющихся в общности тех методологических и методических основ, на базе которых возможно объединение отдельных видов судебной экспертизы в единую целостную систему с четкой классификацией видов судебной экспертизы как ее элементов. Иными словами, условием существования такой науки является выделение в качестве ее предмета того общего, что объединяет методологически и методически все виды судебных экспертиз и не является предметом других наук, без “посяга­тельств” на особенное, изучаемое соответствующими науками, также об­служивающими судопроизводство.

В таком качестве общая теория судебной экспертизы будет играть известную методологическую роль по отношению к теоретическим основам отдельных видов экспертиз, не лишая их в то же время самостоятельности и не отрывая от тех наук, в рамках которых они существуют и разрабатываются. Именно потому, что предметом такой теории судебной экспертизы является только общее, мы полагаем, что она является комплексной интегральной наукой.

Думается, что по своему содержанию, направленности и социальному назначению общая теория судебной экспертизы должна быть отнесена к междисциплинарным областям знания. С нашей точки зрения, она не составляет части теории судебных доказательств, как полагает В. Д. Арсеньев, ибо имеет отличный от последней предмет исследования, что не означает, разумеется, отрицания обычных междисциплинарных связей между обеими теориями.

Еще некоторые замечания по изложенным концепциям общей теории судебной экспертизы.

Выделение А. И. Винбергом и Н. Т. Малаховской таких “предметных судебных наук”, как судебное почерковедение, судебная трасология и др., научные основы которых базируются на отраслях криминалистической техники и представляют собой их прикладные, экспертные разделы в рамках единой криминалистической науки, невольно толкает нас к распространенному в некоторых странах пониманию криминалистики как комплекса так называемых судебных наук, лишая ее самостоятельного существования как науки. В сущности, этим грешит в известной степени и концепция С. Ф. Бычковой, правда, не в такой степени, поскольку она говорит не о предметных науках, а о судебно-экспертных отраслях знания, не уточняя отраслями каких наук они являются.

Нельзя согласиться с И. А. Алиевым, который в блоке общей теории “Инфраструктура и процессуальные функции судебной экспертизы” выделил такие элементы, как судебная экспертиза на предварительном следствии; экспертиза в суде по уголовным и гражданским делам; экспе­ртиза в арбитражном и административном процессах. Все это - либо процессуальные, либо организационно-процедурные вопросы, которые не могут относиться к предмету общей теории судебной экспертизы.

Концепция общей теории Т. В. Аверьяновой, близкая к нашей концепции общей теории криминалистики, включает в свое содержание час­тные теории отдельных родов и видов судебных экспертиз, подобно тому, как мы включили в состав общей теории криминалистики частные криминалистические теории. Однако между частными криминалистическим теориями и частными теориями родов в виде экспертиз имеется существенное различие: первые относятся ко всем разделам криминалистической науки и в этом смысле имеют общий характер, вторые же такого общего характера не имеют, и едва ли их следует по этому признаку включать в структуру общей теории. Пожалуй, в этом вопросе позиция С. Ф. Бычковой представляется более точной, но зато в других отношениях концепция С. Ф. Бычковой представляется более уязвимой.

Если содержание раздела “экспертная техника” не вызывает возражений, то содержание раздела “экспертная тактика”, скорее, соответст­вует понятию методики, а не тактики, поскольку автор в этом разделе ведет речь о методических основах экспертного исследования, о теории решения экспертных задач, т.е., по сути, также о методике и об учении о заключении эксперта, где вновь явно просматриваются методические элементы. Ну, и наконец, сомнения вызывает четвертый раздал структуры - методика экспертного анализа отдельных видов преступлений.

Перед экспертом не может стоять задача анализа того или иного вида преступлений и даже конкретного преступления. В его компетенцию не может входить даже анализ всего механизма преступления в целом, поскольку такой анализ неизбежно должен включать в себя и анализ правовых сторон этого механизма, что явно выходит за пределы компетенции эксперта. Все это ставит под сомнение правомерность названия этого раздела структуры. Ознакомление же с содержанием этого раздела, как оно излагается С. Ф. Бычковой, показывает, что речь идет, в сущности, о тех типичных экспертных задачах, которые возникают в зависимости от вида преступлений, о связи между отдельными видами престу­плений, характером и формами использования при их расследовании тех или иных специальных познаний, об известной типизации видов этих специальных познаний применительно к видам преступлений. Очевидно, именно это и должно было выражать название этого раздела.

 

< Попередня   Наступна >