Радник

---

«Стяжательская» (или иосифлянская) позиция представлена основателем этого направления мысли Иосифом Волоцким, В миру Иваном Саниным (1439-1515) - одним из значительных деятелей своей эпохи, творчество которого оказало большое влияние не только на формирование учений о государстве и праве, но и непосредственно на процесс строительства русской государственности.

На протяжении своего жизненного и творческого пути Иосиф Волоцкий менял политическую ориентацию, что не могло не сказаться и на содержании его учения. Вначале, при­близительно в конце XV - первых годах XVI в., он разделял позицию противников великого князя, причиной тому были секуляризационные планы великого князя Ивана III. Волоцкий игумен был защитником экономически могущественной мона­стырской организации. Теоретическим оправданием монастыр­ского стяжания служило требование использовать его на «бла­гие дела» (строить церкви и монастыри, кормить монахов, по­давать бедным и т. д.). Впоследствии победа «стяжателей» на Церковном Соборе 1503 г. хотя и усилила экономические и по­литические притязания иосифлянской партии, но определила и формы совместной деятельности церкви и государства.

Центральным в политической теории Иосифа Волоцкого является Учение о власти. Он придерживается традиционных взглядов в определении сущности власти, но предлагает отде­лить представление о власти как о Божественном установлении от факта ее реализации определенным лицом - главой госу­дарства. Властитель выполняет Божественное предназначение, оставаясь при этом простым человеком, допускающим, как и все люди на земле, ошибки, которые способны погубить не только его самого, но и весь народ, ибо «за государьское согре­шение Бог всю землю казнит». Поэтому не всегда следует пови­новаться царю или князю. Власть неоспорима только в том случае, если ее носитель может личные страсти подчинить ос­новной задаче употребления власти - обеспечению блага под­данных. Если же он, будучи поставлен царем над людьми, над собой «има

т царствующие страсти и грехи, сребролюбие, гнев, лукавство и неправду, гордость и ярость, злейши же всех неве­рие и хулу, таковый царь не Божий слуга, но диавол» и ему можно «не токмо не покоритися», но и оказать сопротивление, как это не раз делали апостолы и мученики «иже от нечестивых царей убиены быша и повелению их не покоришася». Такой «злочестивый царь», который не заботится «о сущих под ним», не царь есть, но мучитель.

Таким образом, Иосиф впервые в русской политической ли­тературе открыл возможность обсуждать и критиковать лич­ность и действия венценосной персоны. Развитие критических • положений логически приводило к мысли и об осуждении того или иного правителя как злого царя-мучителя, которому можно не только не подчиниться, но и оказать сопротивление.

Эти положения Иосиф выдвигал как программные, когда вел борьбу с великокняжеской властью, отстаивая имуществен­ные права церковной организации. В это же время он обосно­вал и теорию о превосходстве духовной власти над светской. Царь не должен забывать, что он не первое лицо в государстве, ибо «церкови подобает поклонятися паче, нежели царем или князем и друг другу».

Но после Соборов 1503-1504 гг., когда Иван III переориен­тировался в своих действиях на прочный союз с церковью, а значит, и с главенствующими в ней иосифлянскими иерархами, постепенно стала изменяться и политическая позиция волоко­ламского игумена и возглавляемого им направления. Теперь Иосиф преследует другие цели: возвеличить властвующую пер­сону и доказать необходимость безоговорочного подчинения ее авторитету. При этом он не отрекается от мысли, что все-таки «царь естеством подобен всем человекам», но подчеркивает факт его божественного избранничества, который, по мысли Иосифа, сам по себе лишает простых людей возможности кри­тиковать царя или князя, принявших «скипетр царствия... от Бога». Он возвеличивает личность царя, сравнивая ее с Богом и даже уподобляя Богу. Единственное ограничение княжеской власти, которое сохраняется неизменным, так это соблюдение тех пределов, которые поставлены перед властителем Божест­венными заповедями и государственными законами («Царь в заповедях и правдах ходяше»).

В своих трудах Иосиф предпринимает попытку провести Классификацию законодательства, Но в его религиозной трактов­ке этой пробдемы допускается смешение закона Божественного и закона государственного (положительного). Так, по Иосифу Волоцкому, воля Бога была непосредственно реализована в Священном Писании, затем в решениях Вселенских и Помест­ных Соборов и «в словесах Святых Отец». На основании этого материала впоследствии были приняты «грацкие законы», в ко­торых «Божественная правила с Заповедями Господними и ре­чениями Святых Отец и с самими грацкими законами разме­шана быша...», и тот, кто дерзнет нарушить все это, «царскими судами и грацкими законами обуздывается». Таким образом, государственные законы понимаются Иосифом как некие кон­кретные правила, исходящие от светской власти, но имеющие своим источником и содержанием волю Бога, реализацию Бо­жественных истин и христианских морально-этических запове­дей. Правовые и нравственные категории воспринимаются Ио­сифом в полном слиянии, поэтому он требует применения уго­ловной ответственности не только за нарушения законов, устанавливаемых и поддерживаемых государством, но и за не­соблюдение христианских заповедей, что должно составлять исключительную прерогативу церкви.

В конце XV в. на Руси вновь обострился вопрос о Еретиках. Новгородско-московское еретическое движение было в основ­ном разгромлено, однако поднятые им проблемы (социальные и политические) по существу разрешены не были. Иосиф Волоцкий считал своим долгом развенчать учение еретиков оконча­тельно и, главное, доказать необходимость их физического ис­требления. Разоблачению еретиков Иосиф посвятил 16 «Слов» противоеретического содержания, вошедших впоследствии в сборник под общим названием «Просветитель». Он предпринял попытку доказать, что еретическое инакомыслие («разньство») - это преступление не только против религии и церкви, но и против государства, поэтому и преследоваться оно должно средствами государства, которому Иосиф поручает защищать церковь всеми силами, которыми оно располагает («судьи, вое­воды, сонмища начальник» и т. п.).

По мнению Иосифа, положения святоотеческих текстов, обязывающих мирские власти карать убийц и злодеев, следует распространять и на еретиков, ибо не меньший грех, нежели убийство, - неверие «в Единосущную Троицу», а поэтому от­ветственность за него должна носить уголовный характер (тю­ремное заключение, смертная казнь и конфискация имущест­ва). Даже заточение в монастырь представляется Иосифу не­достаточной мерой. «Не в монастыри посылати их, - поучает он Ивана III, - а казньми смертными, да торговыми казнити».

Свои воззрения Иосифу удалось внедрить в сферу практиче­ской политики. Собор 1504 г. удовлетворил все требования «об­личителей», и к еретикам стали применять заточение и смерт­ную казнь. Вся духовная жизнь общества (дискуссии и споры, увлечение чтением, переводы иноземной литературы и вообще доступ к знанию) была поставлена под строгий контроль православной церкви.

Правда, на Руси преследования еретиков не получили таких масштабных форм, как в «шпаньской земле», на пример кото­рой ссылался Иосиф, во многом благодаря противодействию нестяжателей и их активной проповеди идей о том, что «в Но­вой благодати яви Владыка Христос любовный союз, еже не осуждати брату брата», а исправление «заблудших душ» являет­ся делом Бога, ибо Он один «силен исправить их».

< Попередня   Наступна >