Радник

---

Борис Николаевич Чичерин (1828-1904) - выдающийся рус­ский юрист, один из ярких представителей либеральной поли­тико-правовой мысли в России. К числу его основных произве­дений относятся: «Опыты по истории русского права» (1858), «История политических учений» (1869-1902, ч. 1-5), «Собст­венность и государство» (1882-1883, ч. 1-2), «Философия пра­ва» (1900), «Вопросы политики» (1903). Особо следует отме­тить, что именно Чичерин первым начал в конце 60-х гг. XIX в. читать курс лекций под названием «История политических уче­ний» в Московском университете.

Философские и государственно-правовые воззрения Чиче­рина находились под заметным влиянием идей Гегеля. Вместе с тем как оригинальный мыслитель он предпринял попытку со­вершенствования философии объективного идеализма и свою позицию называл Универсализмом. При этом Чичерин заметно трансформировал гегелевскую концепцию философии, исполь­зуя (в духе кантианства) принципы априоризма, автономных «начал» и индивидуализма.

Чичерин трактует разум как «закон всякого бытия»: «Разум есть верховное определяющее начало как в субъективном, так и в объективном мире, как в сознании, так и в бессознательном». Единство разума и бытия есть Абсолютное как Бог. Абсолютное обнаруживается повсюду, законы разума и внешнего мира едины. Рационализм и реализм соединяются в универсализм.

С позиций такой метафизической концепции философии Чи­черин критиковал эмпиризм, материализм, позитивизм, дарви­низм, утилитаризм и соответствующие трактовки права и госу­дарства.

Вытеснение метафизики позитивистскими учениями во вто­рой половине XIX в. привело, по оценке Чичерина, к упадку философии права, которая ранее занимала «выдающееся место в ряду юридических наук» и была «одним из важнейших пред­метов преподавания в университетах». Своей Метафизической Философией права Чичерин и стремился содействовать возрож­дению былой значимости этой научной дисциплины.

Философские основания права, по оценке Чичерина, д

олж­ны служить Руководящими началами практики. Необходимость и глубокий смысл философии права, отмечал он, обусловлены тем, что «область права не исчерпывается положительным за­конодательством».

Положительные законы Могут быть хорошими или дурными. Они, следовательно, нуждаются в оценках, в том числе и со стороны законодателя. «Чем же, - продолжает Чичерин, - должен руководствоваться законодатель при определении прав и обязанностей подчиняющихся его велениям лиц? Он не мо­жет черпать руководящие начала из самого положительного права, ибо это именно то, что требуется оценить и изменить; для этого нужны иные, высшие соображения. Он не может до­вольствоваться и указаниями жизненной практики, ибо послед­няя представляет значительное разнообразие элементов, инте­ресов и требований, которые приходят в столкновение друг с другом и между которыми надобно разобраться. Чтобы опреде­лить их относительную силу и достоинство, надобно иметь об­щие весы и мерило, то есть руководящие начала, а их может дать только философия».

Для разумного установления в законе прав и обязанностей лиц, подчеркивал Чичерин, необходимо знание того, «что есть право, где его источник и какие из него вытекают требования». Эти проблемы тесно связаны с человеческой личностью, так что их уяснение, в свою очередь, требует исследований природы че­ловека, ее свойств и значения. Подобные вопросы относятся к Сфере философии права. «Отсюда, - заключает Чичерин, - та важная роль, которую играла философия права в развитии европейских законодательств. Под влиянием вырабатываемых ею идей разрушался завещанный веками общественный строй и воздвигались новые здания. Достаточно указать на провозгла­шенные философией XVIII века начала свободы и равенства, которые произвели Французскую революцию и имели такое громадное влияние на весь последующий ход европейской исто­рии».

В условиях господства позитивизма единственным руково­дящим началом всякого знания и всякой деятельности был признан опыт. Однако такой «реализм, лишенный идеальных, то есть разумных, начал, остается бессильным против самых нелепых теорий». На этой почве, согласно Чичерину, и распро­страняется социализм. «Самое понятие о праве, — отмечал он, — совершенно затмилось в современных умах. Оно было низведено на степень практического интереса, ибо для идеаль­ных начал не остается более места».

С этих позиций Чичерин критиковал Р. Иеринга за его трактовку права как «политики силы» и низведение права на «степень интереса», а также представителей тогдашней русской психологической (Петражицкий) и социологической (Кареев) школ права за их юридико-позитивистские воззрения.

Путеводной нитью для возрождения и утверждения филосо­фии права, подчеркивал Чичерин, может служить «самое дви­жение философской мысли в ее отношениях к общественной жизни». Обращаясь к истории философии права Нового време­ни, Чичерин выделяет Четыре главные школы: общежительную, нравственную, индивидуальную и идеальную. Высшее развитие философско-правовой мысли, согласно его оценке, представле­но Идеальной школой, К которой «должна примыкать возрож­дающаяся потребность философского понимания».

Среди представителей идеальной школы Чичерин особо вы­деляет И. Канта И Г. Гегеля, творчество которых заслуживает самого внимательного изучения юриста. Причем Гегель, со­гласно Чичерину, восполнил «еще чисто индивидуалистиче­скую точку зрения» Канта «развитием объективных начал нрав­ственного мира, осуществляющихся в человеческих союзах. Че­рез это все умственное здание человеческого общежития получило такую цельность и стройность, какие оно никогда не имело ни прежде, ни после. И эта логическая связь не была ку­плена ценою насилования фактов; напротив, чем более юрист, изучающий свою специальность, знакомится с фактами, тем более он убеждается в верности и глубине определений Гегеля».

Отмечая определенные недостатки гегелевской философии права, Чичерин вместе с тем считал, что именно она должна быть взята за Основу возрождающейся философии права Для вы­хода из сложившейся ситуации. Поэтому, писал он, «мы долж­ны примкнуть к Гегелю, который представляет последнее слово идеалистической философии. Наука тогда только идет твердым шагом и верным путем, когда она не начинает всякий раз сыз­нова, а примыкает к работам предшествующих поколений, ис­правляя недостатки, устраняя то, что оказалось ложным, вос­полняя пробелы, но сохраняя здоровое зерно, которое выдер­жало проверку логики и опыта. Именно это я и старался сделать...».

В своем Правовом учении Чичерин стремится к синтезу пред­ставлений о человеке как существе метафизическом и вместе с тем общежительном. Высшее достоинство человека как носите­ля Абсолютного начала, согласно Чичерину, лежит в том, что «человек, по природе своей, есть существо сверхчувственное, или Метафизическое, И, как таковое, имеет цену само по себе и не должно быть обращено в простое орудие. Именно это созна­ние служит движущей пружиной всего развития человеческих обществ. Из него рождается Идея права, Которая, расширяясь более и более, приобретает, наконец, неоспоримое господство над умами». Но человек одновременно - существо Общежи­тельное И, живя в обществе, находится в постоянном столкно­вении с другими людьми, каждый из которых стремится рас­ширить сферу своей свободы. «Отсюда, - заключает Чиче­рин, - необходимость определить, что принадлежит каждому, и установить известные правила для решения споров. Таково происхождение права. Оно возникает уже на первоначальных ступенях человеческого общежития и идет, разрастаясь и ос­ложняясь, до самых высших. Право как взаимное ограничение Свободы под общим законом Составляет неотъемлемую принад­лежность всех человеческих обществ».

В человеческом общежитии, согласно Чичерину, присутст­вуют Два противоположных элемента: «духовная природа лично­сти состоит в свободе; общественное начало как ограничение свободы выражается в законе. Поэтому основной вопрос за­ключается в отношении закона к свободе». Это Отношение зако­на к свободе Может быть двояким - принудительным (государственный закон) и добровольным (нравственный закон). «Пер­вое, - поясняет Чичерин, - касается внешних действий, составляющих область внешней свободы, которая одна подле­жит принуждению; второе обращается к внутренним побужде­ниям, истекающим из свободы внутренней. Из первого рожда­ется Право; Второе составляет источник Нравственности».

Чичерин выступает Против смешения права и нравственности, За их трактовку в качестве самостоятельных начал, хотя он счи­тает, что юридический закон и нравственный закон имеют об­щий источник - признание человеческой личности. «Право, - подчеркивает он, - не есть только низшая ступень нравствен­ности, как утверждают морализирующие юристы и философы, а самостоятельное начало, имеющее свои собственные корни в духовной природе человека. Эти корни лежат в потребностях человеческого общежития». И вытекающие из общежития «юридические законы независимы от нравственных». Но в пла­не взаимодействия права и нравственности Чичерин отмечает, что «нравственность служит иногда восполнением права» и там, где юридический закон оказывается недостаточным, «нравственность может требовать совершения действий по внутреннему побуждению, например, при исполнении обяза­тельств, не имеющих юридической силы».

Свое определение права Чичерин формулирует так: «Право есть внешняя свобода человека, определяемая общим законом». В отличие от нравственности, подчеркивает он, право есть на­чало принудительное.

По поводу Соотношения положительного и естественного пра­Ва И направлений влияния второго на первое Чичерин замеча­ет: «Положительное право развивается под влиянием теорети­ческих норм, которые не имеют принудительного значения, но служат руководящим началом для законодателей и юристов. Отсюда рождается понятие о праве естественном, в противопо­ложность положительному. Это - не действующий, а потому принудительный закон, а система общих юридических норм, вытекающих из человеческого разума и долженствующих слу­жить мерилом и руководством для положительного законода­тельства. Она и составляет содержание философии права». Фи­лософию права Чичерин, таким образом, понимает как Филосо­фию естественного права.

Общим разумным естественно-правовым началом, которое служит руководством как для установления закона, так и его осуществления, по Чичерину, является «правда, Или Справедли­вость». Право и правда проистекают из одного корня. «И все законодательства в мире, которые понимали свою высокую за­дачу, — отмечает Чичерин, — стремились осуществить эту идею в человеческих обществах».

Правда (справедливость) Связана с началом Равенства. «Справедливым, — пишет Чичерин, — считается то, что одина­ково прилагается ко всем. Это начало вытекает из самой при­роды человеческой личности: все люди суть разумно-свободные существа, все созданы по образу и подобию Божьему и, как та­ковые, равны между собой. Признание этого коренного равен­ства составляет высшее требование правды, которая с этой точ­ки зрения носит название Правды уравнивающей».

Со ссылкой на римских юристов Чичерин отмечал, что Правда Состоит в том, чтобы Каждому воздавать свое. При этом он, следуя Аристотелю, различает правду уравнивающую (с принципом арифметического равенства) и правду распреде­ляющую (с принципом пропорционального равенства).

В целом Равенство Трактуется Чичериным как формальное юридическое равенство, как равенство перед законом. С этих позиций он критикует социалистические идеи и отмечает, что «материальное равенство» неизбежно ведет к полному подавле­нию человеческой свободы, к обобществлению имуществ, к обязательному для всех труду, к «деспотизму массы».

Принцип Арифметического равенства, По Чичерину, действу­ет в сфере гражданской, в области частных отношений и част­ного права, а принцип Пропорционального равенства — в сфере политической, в области публичного права. Но эти два начала, по Чичерину, не противоречат друг другу. Причем с позиций индивидуализма Чичерин (в противоположность гегелевской трактовке) подчеркивает, что начало распределяющей справед­ливости (и политическая сфера) не господствует над людьми и над частными отношениями: распределяющая справедливость (как идеальное и высшее начало) получает свое бытие от урав­нивающей справедливости — от признания лица свободным и самостоятельным субъектом. «Там, где государственное начало поглощает в себе частное или значительно преобладает над по­следним, это отношение может дойти до полного уничтожения гражданского равенства, с чем связано непризнание лица само­стоятельным и свободным деятелем во внешнем мире. Это и есть точка зрения крепостного права».

По поводу прирожденных и неотчуждаемых прав человека Чичерин придерживался позиции Канта, который утверждал, что Прирожденное человеку право только одно, а именно — свобо­да: Все остальное заключено в ней и из нее вытекает. Данное положение Чичерин трактует в том смысле, что человеческая свобода — явление историческое, а не природное, т. е. это гра­жданская свобода, подчиненная общему закону.

Признание человека свободным лицом Чичерин характери­зует как величайший шаг в историческом движении граждан­ской жизни и достижение той ступени, когда гражданский по­рядок становится истинно человеческим. Многие народы поло­жили эту идею в основу своего гражданского строя. Имея в виду отмену крепостного строя в России, Чичерин писал: «У нас этот великий шаг совершился позднее, нежели у других европейских народов, и это служит несомненным признаком нашей отсталости не только в умственном, но и в гражданском отношении; а так как признание в человеке человеческой лич­ности составляет также и нравственное требование, то и с этой стороны нам нечего величаться перед другими. Новая эра ис­тинно человеческого развития начинается для России с царст­вования Александра Второго». Недостаточно, однако, подчер­кивал он, провозгласить начало свободы, необходимо провести его в жизнь со всеми вытекающими из него последствиями.

Эти представления о свободе человека Чичерин конкретизи­рует, следуя гегелевской схеме, в учении о собственности как «первом явлении свободы в окружающем мире», а также при освещении вопросов договора и нарушения права.

После анализа проблем внутренней свободы в учении о нравственности Чичерин, по логике гегелевской философии права, от субъективной нравственности переходит к сфере объ­ективной.

При трактовке проблем нравственности Чичерин в отличие от гегелевской трактовки этой сферы (семья — гражданское об­щество — государство) говорит о четырех разных союзах: Семье, Затем о двух противоположных самостоятельных сферах — Сою­зе гражданском (т. е. о гражданском обществе, сфере внешней свободы индивидов) и Союзе церковном (сфере внутренней сво­боды и совести, взаимодействия человека с Абсолютом и ис­полнения нравственного закона) и, наконец, о четвертом сою­зе — Государстве, Которое «представляет высшее сочетание противоположных начал, а с тем вместе и высшее развитие идеи общественных союзов».

Эти четыре общественных союза Чичерин трактует как фор­мы развития и выражения четырех формальных начал всякого общежития — власти, закона, свободы и цели (блага союза). Причем полное развитие идеи общежития предполагает незави­симое и самостоятельное бытие этих четырех начал и союзов в общей системе человеческих союзов. Своего высшего развития «идея человеческого общества» достигает в государстве, кото­рое выражает «высшее единство» тех элементов общежития, ко­торые в менее развитой и односторонней форме представлены в предшествующих союзах (в семье, гражданском обществе и церкви). С учетом этого Чичерин определяет Государство Как «союз народа, связанного в одно юридическое целое, управляе­мое верховной властью для общего блага».

Вместе с тем Чичерин, стремясь преодолеть гегелевскую трактовку семьи и гражданского общества как подчиненных моментов государственного целого, подчеркивает, что в своих отношениях с другими союзами государство «не поглощает в себе всех остальных, а только воздвигается над ними как выс­шая область, господствующая над ними в сфере внешних отно­шений, но оставляющая им должную самостоятельность в при­надлежащем каждому круге деятельности». Кроме того, у Чиче­рина речь идет о союзе живых лиц, а не об учреждениях. «Человеческие общества, — подчеркивал он, — суть не учреж­дения, а союзы лиц... В этом именно и состоит существо духа, что орудиями его являются разумные и свободные лица. Они составляют самую цель союзов. Не лица существуют для учреж­дений, а учреждения для лиц. От них исходит и совершенствова­ние учреждений».

Идея государства Осуществляется постепенно во всемирной истории.

Для всего Древнего мира, Отмечает Чичерин, характерна «первоначальная слитность всех сторон общественной жизни»: на этой стадии государство непосредственно сливается с граж­данским и религиозным обществом. Если на востоке эта слит­ность приобретает исторически долгосрочное существование в форме неподвижного теократического государства, то в Древ­ней Греции и Древнем Риме государство довольно быстро (с падением власти ранних царей — носителей теократического начала) становится светским.

В Средние века В странах христианской Европы, согласно трактовке Чичерина, наступает новый период: государство, раз­лагаемое гражданским обществом и церковью, «исчезло». Сред­невековый мир, по его словам, разделился на две половины, управляемые противоположными началами: светская область - частным правом, духовная - нравственно-религиозным. Над ними не было высшего союза (т. е. государства), устанавливаю­щего единство. Роль государства в таких условиях выполняют, с одной стороны, «гражданское общество, поглотившее госу­дарство» и занявшее «место государства», а с другой - церковь, которая «в эти времена неустройства заменяет собою исчезнув­шее государство» и приобретает «обширную гражданскую власть».

Возрождение государства как «высшего союза, представляю­щего общественное единство и сдерживающего противоборст­вующие стремления» происходит в Новое время. Под восста­новлением государства при этом подразумевается формирова­ние централизованных государств Нового времени.

В целом суждения Чичерина об «исчезновении» государства в Средние века и его «возрождении» в Новое время находятся под определенным влиянием гегелевской концепции развития идеи государства во всемирной истории. Но при этом Чичерин не­сколько односторонне и преувеличенно (в сторону «исчезнове­ния» средневекового государства) трактует, в частности, положе­ния Гегеля о том, что в Средние века раздробленные и децентра­лизованные государства обладали лишь внешним суверенитетом, но не имели внутреннего (внутригосударственного) суверените­та, тогда как в Новое время впервые в истории возникает новый тип государства (новое формообразование государства), которо­го не было в прежние эпохи истории, а именно - подлинная мо­нархия в виде централизованного национального государства (с внутренним и внешним суверенитетом). Причем подлинная монархия Нового времени по своей идее (развитости понятия го­сударства и формам осуществления данного понятия в объектив­ной действительности) - это парламентер-представительная (конституционная) монархия, т. е., по оценке Гегеля (кстати го­воря, и Чичерина), исторически высшая ступень и наиболее ра­зумная форма в развитии идеи государства.

Сопоставляя положение дел в Средние века на Руси и на За­паде, Чичерин подчеркивал «глубокое тождество основных на­чал» их бытия: «И здесь, и там все средневековое общество зиждется на началах частного права». Одинаковым образом про­текает и процесс возрождения государства: «На Западе и в России государство возрождается одновременно. И ступени развития, и самые формы власти в обеих половинах Европы одинаковы. Тот же абсолютизм водворяется всюду на развали­нах средневекового порядка». И на Западе, и в России монар­хическое начало, которое в Новое время «создает государствен­ное единство и устраивает политический организм, независи­мый от частных интересов, родов и сословий», выросло из средневековой княжеской власти.

Наряду с этими общими чертами Чичерин отмечал и осо­бенности процесса возрождения и развития государства на За­паде и в России. При этом он исходил из общеметодологиче­ского положения о том, что «каждому гражданскому порядку соответствует порядок политический». В соответствии с таким подходом Чичерин трактовал особо активную роль и крайний абсолютизм государства в России (по сравнению с Западом) как следствие Неразвитости Средневекового гражданского обще­ства в стране (низкий уровень общественной самодеятельности и самоорганизации населения, слабое развитие общественных связей, союзов и вольных общин, отсутствие городского сосло­вия и т. д.). «То Общественное Устройство, — отмечал Чиче­рин, — которое на Западе установилось само собою, деятельно­стью общества, вследствие взаимных отношений разнообраз­ных его элементов, в России получило бытие от государства». При этом правительство руководствовалось Государственными потребностями, А не интересами модернизации и развития гра­жданского общества. «Создавши государственное единство, мо­сковские государи не стали разрушать или переделывать на но­вый лад элементы средневековой жизни; они только укрепили их, заставив подчиниться общественной власти».

Чрезмерному усилению роли государства в России содейст­вовали, согласно трактовке Чичерина, и крайне неблагоприят­ные Географические и геополитические факторы. В этой связи он, в частности, писал: «Громадность государства, скудость на­родонаселения, однообразие условий, земледельческий быт, трудность сношений с Европою и доступность азиатским ордам в высшей степени затрудняли внутреннее объединение народа и развитие в нем самодеятельности. Восполнить эти недостатки могла только крепкая власть, которая, стоя на вершине, давала единство государству и направляла общественные силы».

Также и в последующие периоды истории России государст­во, согласно Чичерину, было той основной силой, которая осу­ществляла «сверху» все преобразования в стране и обществе. Чичерин считал, что и назревшие буржуазные преобразования в России (преодоление остатков феодального строя, переход к буржуазным экономическим отношениям, к конституционной монархии и т. д.) должны осуществляться государством посред­ством постепенных либеральных реформ «сверху».

Эти положения Чичерина и сходные представления К. Д. Ка­велина и С. М. Соловьева об особом месте и значении государст­ва в истории России составили идейно-теоретическую основу сформировавшейся в русской историографии уже в 50-х гг. XIX В. «государственной школы». Чичерин и другие представите­ли этой школы были либералами-западниками. Критикуя взгля­ды славянофилов, Чичерин писал: «Россия — страна европей­ская, которая не вырабатывает неведомых миру начал, а разви­вается, как и другие, под влиянием сил, владычествующих в новом человечестве. Сближение с Европою было для нее жиз­ненной необходимостью». Важнейшим ориентиром на европей­ском пути развития России являются, по Чичерину, введение в стране политических и гражданских свобод, формирование представительных учреждений.

В своем анализе различных Форм государства — абсолютиз­ма, аристократии, демократии и конституционной монархии — Чичерин подчеркивал их зависимость от соответствующих со­циально-исторических условий. Отмечая историческую роль Абсолютизма В эпоху «возрождения новых государств из хаоса средневековых сил», Чичерин вместе с тем подчеркивает, что эта форма правления исключает общегражданские и политиче­ские свободы. Для абсолютизма характерно господство офици­альной лжи и полнейшего произвола.

Аристократия Как правление «лучших людей, или способней­шей части общества» расценивается Чичериным как вполне правомерная форма государства. Но она не годится для совре­менных (буржуазных) условий: «Она может держаться только там, где юридическое преимущество совпадает с естественным превосходством. Как же скоро образование и достаток развива­ются и в других классах, так последние естественно требуют участия в правлении, а это рано или поздно ведет к падению аристократии или смешению ее с другими элементами».

Признавая большие исторические достоинства Демократии (свобода и равенство граждан перед законом, владычество об­щего интереса и т. д.), Чичерин отмечает и ее недостатки (склонность к чрезмерной свободе, некомпетентное правление, засилье партийных клик, бесчестные выборы и т. д.). Весьма положительно он оценивает умеренную форму демократии: «Умеренная демократия, уважающая свободу, которая состав­ляет самое ее основание, и дающая отпор всем разнообразным стремлениям общества, может быть весьма хорошей политиче­ской формой, способной удовлетворить самые высокие потреб­ности человека». Напротив, «необузданная демократия, не знающая сдержек и преувеличивающая свое начало, составляет один из худших образов правления». В целом демократия как форма государства, по мнению Чичерина, уже сыграла свою историческую роль. «Нынешний век, - писал он в XIX в., - был периодом ее роста; будущее, без сомнения, представит кар­тину ее упадка».

Как высшую форму развития идеи государства Чичерин, по­добно Гегелю, трактует Конституционную монархию. Такую мо­нархию Чичерин рассматривает как смешанную форму правле­ния, где «монархия представляет начало власти, народ или его представители - начало свободы, аристократическое собра­ние - постоянство закона, и все эти элементы, входя в общую организацию, должны действовать согласно для достижения общей цели».

Характеризуя разделение власти на законодательную, прави­тельственную и судебную, Чичерин писал: «Высшая цель госу­дарства, состоящая в утверждении законного порядка, достига­ется системою независимых друг от друга властей, равно исхо­дящих от верховной власти, но взаимно ограничивающих и воздерживающих друг друга». При этом Чичерин различает две ступени развития конституционной монархии - дуалистиче­скую монархию (здесь монарх обладает всей полнотой испол­нительной власти) и парламентскую монархию как «высший цвет конституционной монархии» (здесь правительство форми­руется парламентом).

Применительно к России Чичерин с позиций Охранительно­го либерализма («либеральные меры и сильная власть») считал, что на пути от абсолютизма к парламентарной конституцион­ной монархии следует предварительно пройти такие этапы пре­образований, как учреждение сперва двухпалатного законосовещательного собрания, а затем и дуалистической монархии с законодательным собранием. «Русский народ, — подчеркивал Чичерин, — должен быть призван к новой жизни утверждением среди него начал свободы и права. Для того, чтобы Россия мог­ла идти вперед, необходимо, чтобы произвольная власть заме­нилась властью, ограниченною законом и обставленную неза­висимыми учреждениями... Рано или поздно, тем или другим путем это совершится, но это определенно будет, ибо это лежит на необходимости вещей. Сила событий неотразимо приведет к этому исходу. В этом состоит задача двадцатого столетия».

В сфере международных отношений Чичерин, придержива­ясь в целом Гегелевских Представлений о межгосударственных отношениях, международном праве и войне, вместе с тем в Кантианском Духе (с позиций безусловного нравственного зако­на) критикует «торжество голого права силы» и выступает за «установление более или менее нормального строя в междуна­родных отношениях». Вместо старой системы, основанной на «равновесии государственных сил», По мысли Чичерина, требует­ся новая система, основанная на «равновесии народных сил», Но для этого «надобно, чтобы каждой народности предоставлено было право располагать своею судьбою по собственному изво­лению, или образуя самостоятельное государство, или примы­кая к тому отечеству, с которым она связана своими чувствами и интересами».

Творчество Б. Н. Чичерина — заметная веха в истории по­литико-правовых учений. Своей философией права, критикой юридического позитивизма, либеральной концепцией государ­ства и права, защитой свободы личности он внес существенный вклад в обновление и развитие юридических и философско-правовых исследований в России. Его идеи обогатили отечест­венную юридическую и общественную мысль.

< Попередня   Наступна >