Радник

---

Жан Жак Руссо (1712—1778) — один из ярких и оригиналь­ных мыслителей во всей истории политико-правовых учений.

Его социальные и политико-правовые взгляды изложены в таких произведениях, как: «Рассуждение по вопросу: способст­вовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов?» (1750), «Рассуждение о происхождении и основаниях неравен­ства между людьми» (1754), «О политической экономии» (1755), «Суждение о вечном мире» (впервые опубликовано по­сле смерти, в 1782 г.), «Об общественном договоре, или Прин­ципы политического права» (1762).

Проблемы общества, государства и права освещаются в уче­нии Руссо с позиций обоснования и защиты принципа и идей народного суверенитета.

Распространенные в то время представления о естественном состоянии Руссо использует как гипотезу для изложения своих, во многом новых, взглядов на весь процесс становления и раз­вития духовной, социальной и политико-правовой жизни чело­вечества.

В естественном состоянии, По Руссо, нет частной собствен­ности, все свободны и равны. Неравенство здесь вначале лишь физическое, обусловленное природными различиями людей. Однако с появлением частной собственности и социального неравенства, противоречивших естественному равенству, начи­нается борьба между бедными и богатыми. Вслед за уничтоже­нием равенства последовали, по словам Руссо, «ужаснейшие смуты... несправедливые захваты богатых, разбои бедных», «по­стоянные столкновения права сильного с правом того, кто при­шел первым». Характеризуя это предгосударственное состоя­ние, Руссо пишет: «Нарождающееся общество пришло в со­стояние самой страшной войны: человеческий род, погрязший в пороках и отчаявшийся, не мог уже ни вернуться назад, ни отказаться от злосчастных приобретений, им сделанных».

Выход из таких условий, инспирированный «хитроумными» доводами богатых и вместе с тем обусловленный жизненными интересами всех, состоял в Соглашении о создании государствен­Ной власти и законов, Которым будут подчинятьс

я все. Однако, потеряв свою естественную свободу, бедные не обрели свободы политической. Созданные путем договора государство и законы «наложили новые путы на слабого и придали новые силы бога­тому, безвозвратно уничтожили естественную свободу, навсегда установили закон собственности и неравенства, превратили ловкую узурпацию в незыблемое право и ради выгоды несколь­ких честолюбцев обрекли с тех пор весь человеческий род на труд, рабство и нищету».

Неравенство частной собственности, дополненное полити­ческим неравенством, привело, согласно Руссо, в конечном счете к абсолютному неравенству при деспотизме, когда по от­ношению к деспоту все равны в своем рабстве и бесправии.

В противовес такому ложному, порочному и пагубному для человечества направлению развития общества и государства Руссо развивает свою концепцию «создания Политического ор­ганизма как подлинного договора между народами и правите­лями».

При этом основную задачу Подлинного общественного Догово­ра, кладущего начало обществу и государству и знаменующего превращение скопления людей в суверенный народ, а каждого человека - в гражданина, он видит в создании «такой формы ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации и благо­даря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, одна­ко, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде».

Каждый, передавая в общее достояние и ставя под единое высшее руководство общей воли свою личность и все свои си­лы, превращается в нераздельную часть целого. Последствия общественного договора, по Руссо, таковы: «Немедленно вме­сто отдельных лиц, вступающих в договорные отношения, этот акт ассоциации создает условное коллективное Целое, состоя­щее из стольких членов, сколько голосов насчитывает общее собрание. Это Целое получает в результате такого акта свое единство, свое общее я, свою жизнь и волю. Это лицо юриди­ческое1, образующееся, следовательно, в результате объедине­ния всех других, некогда именовалось Гражданскою общиной, Ныне же именуется Республикою, Или Политическим организ­Мом: Его члены называют этот Политический организм Государ­Ством, Когда он пассивен, Сувереном, Когда он активен, Держа­Вою - при сопоставлении его с ему подобными. Что до членов ассоциации, то они в совокупности получают имя Народа, А в отдельности называются Гражданами Как участвующие в верхов­ной власти и Подданными Как подчиняющиеся законам Госу­дарства».

Обосновываемая Руссо концепция общественного договора выражает в целом идеальные его представления о государстве и праве.

Основная мысль Руссо состоит в том, что только установле­ние государства, политических отношений и законов, соответ­ствующих его концепции общественного договора, может оп­равдать - с точки зрения разума, справедливости и права - переход от естественного состояния в гражданское. Подобные идеальные представления Руссо находятся в очевидном проти­воречии с его же суждениями о том, что появление частной собственности и неравенства в общественных отношениях по­родило объективную необходимость перехода к государству.

Уже первое предложение «Общественного договора»: «Чело­век рождается свободным, но повсюду он в оковах» - нацелива­ет на поиски путей разрешения этого противоречия с ориента­цией на идеализированные черты «золотого века» естественного состояния (свобода, равенство и т. д.). Подобная идеализация естественного состояния диктуется идеальными требованиями Руссо к гражданскому состоянию, которое должно в новой (по­литической) форме возместить людям то, что они якобы уже имели до образования государства и чего они, следовательно, несправедливо лишены в условиях сложившейся неправильной государственности. Таким образом, завышение достоинств про­шлого дает руссоистской доктрине надлежащие высокие крите­рии и масштаб для критики современности и требований к буду­щему. Кстати говоря, по той же самой логике, но с противопо­ложными целями сторонники абсолютной монархии, напротив, утверждали, что человек рождается бесправным подданным.

В трактовке Руссо современный ему феодальный строй, критически соотнесенный с буржуазно-демократическими принципами общественного договора, лишается своей леги­тимности, справедливого и законного характера - словом, пра­ва на существование: он держится не на праве, а на силе. В плоскости же соотношения сил проблема, по оценке Руссо, выглядит следующим образом: «...пока народ принужден пови­новаться и повинуется, он поступает хорошо; но если народ, как только получает возможность сбросить с себя ярмо, сбра­сывает его - он поступает еще лучше; ибо, возвращая себе сво­боду по тому же праву, по какому ее у него похитили, он либо имеет все основания вернуть ее, либо же вовсе не было основа­ний ее у него отнимать». Такой подход, по существу, обосновы­вал и оправдывал насильственный, революционный путь низ­вержения феодальных порядков.

Но сила, согласно Руссо, не создает права - ни в естествен­ном, ни в гражданском состоянии. Моральное вообще не мо­жет быть результатом физической мощи. «Право сильнейшего» он называет правом в ироническом смысле: «Если нужно пови­новаться, подчиняясь силе, то нет необходимости повиновать­ся, следуя долгу; и если человек больше не принуждается к по­виновению, то он уже и не обязан это делать. Отсюда видно, что слово Право Ничего не прибавляет к силе. Оно здесь просто ничего не значит».

Основой любой законной власти среди людей могут быть лишь соглашения. «Несомненно, - писал Руссо, - существует всеобщая справедливость, исходящая от разума, но эта спра­ведливость, чтобы быть принятой нами, должна быть взаим­ной... Необходимы, следовательно, соглашения и законы, что­бы объединить права и обязанности и вернуть справедливость к ее предмету».

Смысл перехода к государству подлинного общественного договора Руссо трактует следующим образом: то, что отчужда­ется у каждого изолированного индивида в пользу образуемого по общественному договору целого (народа, суверена, государ­ства) в виде естественного равенства и свободы, возмещается ему (но уже как неразрывной части этого целого, члену народа-суверена, гражданину) в виде договорно установленных (пози­тивных) прав и свобод. Происходит, говоря словами Руссо, как бы эквивалентный «обмен» естественного образа жизни людей на гражданский образ жизни.

Благодаря общественному договору все оказываются «рав­ными в результате соглашения и по праву».

Вместе с тем Руссо отмечает, что «при дурных Правлениях это равенство лишь кажущееся и обманчивое; оно служит лишь для того, чтобы бедняка удерживать в его нищете, а за богачом сохранить все то, что он присвоил». Не отрицая самой частной собственности, Руссо вместе с тем выступает за относительное выравнивание имущественного положения граждан и с этих эгалитаристских позиций критикует роскошь и излишки, поля­ризацию богатства и бедности. В общественном состоянии, считает Руссо, «ни один гражданин не должен обладать столь значительным достатком, чтобы иметь возможность купить другого, и ни один - быть настолько бедным, чтобы быть вы­нужденным себя продавать; это предполагает в том, что касает­ся до знатных и богатых, ограничение размеров их имущества и влияния, что же касается до людей малых - умерение скаред­ности и алчности».

В основе общественного договора и правомочий формируе­мого суверенитета лежит общая воля. Руссо при этом подчер­кивает отличие Общей воли От Воли всех: Первая имеет в виду общие интересы, вторая - интересы частные и представляет собой лишь сумму изъявленной воли частных лиц. «Но, - по­ясняет он, - отбросьте из этих изъявлений воли взаимно унич­тожающиеся крайности; в результате сложения оставшихся рас­хождений получится общая воля».

Отстаивая господство в государстве и его законах общей во­ли, Руссо резко критикует всевозможные Частичные ассоциации, Партии, группы и объединения, которые вступают в неизбеж­ную конкуренцию с сувереном. Их воля становится общей по отношению к своим членам и частной по отношению к госу­дарству. Это искажает процесс формирования подлинной об­щей воли граждан, поскольку оказывается, что голосующих не столько, сколько людей, а лишь столько, сколько организаций. «Наконец, когда одна из этих ассоциаций настолько велика, что берет верх над всеми остальными, получится уже не сумма незначительных расхождений, но одно-единственное расхожде­ние. Тогда нет уже больше общей воли, и мнение, которое бе­рет верх, есть уже не что иное, как мнение частное». В этой связи Руссо присоединяется к мнению Макиавелли О том, что «наличие сект и партий» причиняет вред государству. «Если же имеются частичные сообщества, то следует увеличить их число и тем предупредить неравенство между ними».

Проводимое Руссо различие воли всех и общей воли по-своему отражает то обстоятельство, что в гражданском состоя­нии имеется различие между индивидом как частным лицом (со своими частными интересами) и тем же самым индиви­дом в качестве гражданина - члена «публичной персоны», носителя общих интересов. Данное различение, которое в дальнейшем легло в основу концепции прав человека и граж­данина и сыграло значительную роль в конституционно-пра­вовом закреплении результатов французской буржуазной ре­волюции, по сути дела, имеет в виду раздвоение индивида на члена гражданского общества (человека) и гражданина госу­дарства.

В общем виде Пределы государственной власти В ее взаимоот­ношениях с индивидом, согласно Руссо, ставятся тем, что «суверен, со своей стороны, не может налагать на подданных узы, бесполезные для общины; он не может даже желать этого, ибо как в силу закона разума, так и в силу закона естественного ни­что не совершается без причины». Обязательства, связывающие людей с общественным организмом (государством), непрелож­ны лишь потому, что они взаимны, предусматривают равенство их прав и обязанностей.

Вместе с тем Суверен, Согласно Руссо, Не связан собственны­Ми законами. Если бы суверен предписал сам себе такой закон, от которого он не мог бы себя освободить, это, по мысли Рус­со, противоречило бы самой природе политического организма: «Нет и не может быть никакого основного закона, обязательно­го для Народа в целом, для него не обязателен даже Общест­венный договор».

Суверен «стоит выше и судьи, и Закона». Именно с таким пониманием роли суверена Руссо связывает представление о его праве помилования или освобождения виновного от нака­зания, предусмотренного законом и определенного судом.

Власть суверена, по Руссо, включает в себя его безусловное право на жизнь и смерть подданных. «Итак, - пишет он, - гражданину уже не приходится судить об опасности, которой Закону угодно его подвергнуть, и когда государь говорит ему: «Государству необходимо, чтобы ты умер», то он должен уме­реть, потому что только при этом условии он жил до сих пор в безопасности и потому что его жизнь не только благодеяние природы, но и дар, полученный им на определенных условиях от Государства».

Такой антииндивидуалистической формулировки нет даже у этатиста Гоббса.

В своей идеализированной конструкции народного сувере­нитета Руссо отвергает требования каких-либо гарантий защи­ты прав индивидов в их взаимоотношениях с государственной властью. «Итак, - утверждает он, - поскольку суверен образу­ется лишь из частных лиц, у него нет и не может быть таких интересов, которые противоречили бы интересам этих лиц; следовательно, верховная власть суверена нисколько не нужда­ется в поручителе перед подданными, ибо невозможно, чтобы организм захотел вредить всем своим членам».

Соответствующие гарантии, согласно Руссо, нужны против подданных, чтобы обеспечить выполнение ими своих обяза­тельств перед сувереном. Отсюда, по мысли Руссо, и проистекает необходимость принудительного момента во взаимоотно­шениях между государством и гражданином. «Итак, - отмеча­ет он, - чтобы общественное соглашение не стало пустою формальностью, оно молчаливо включает в себя такое обяза­тельство, которое одно только может дать силу другим обяза­тельствам: если кто-либо откажется подчиниться общей воле, то он будет к этому принужден всем Организмом, а это озна­чает не что иное, как то, что его силою принудят быть свобод­ным».

В целом общественное соглашение, по словам Руссо, дает политическому организму (государству) неограниченную власть над всеми его членами. Эту власть, направляемую общей волей, он и именует Суверенитетом. По смыслу концепции Руссо, Суве­ренитет един, И речь вообще может и должна идти об одном-единственном суверенитете - Суверенитете народа. При этом под «народом» как единственным сувереном у Руссо имеются в виду все участники общественного соглашения (т. е. взрослая мужская часть всего населения, всей нации), а не какой-то осо­бый социальный слой общества (низы общества, бедные, «третье сословие», «трудящиеся» и т. д.), как это стали тракто­вать впоследствии радикальные сторонники его концепции на­родного суверенитета (якобинцы, марксисты и т. д.).

С пониманием суверенитета как общей воли народа связаны и утверждения Руссо о том, что Суверенитет неотчуждаем и неде­Лим. Как отчуждение суверенитета от народа в пользу тех или иных лиц или органов, так и его деление между различными частями народа, по логике учения Руссо, означали бы отрица­ние суверенитета как общей воли всего народа.

Народ как суверен, как носитель и выразитель общей воли, по Руссо, «может быть представляем только самим собою». «Передаваться, - подчеркивает он, - может власть, но никак не воля». Тем самым Руссо, по существу, отрицал как предста­вительную форму власти (парламент или другой законодатель­ный орган в форме народного представительства), так и прин­цип и идеи разделения верховной, суверенной власти в госу­дарстве на различные власти.

Законодательная Власть Как собственно суверенная, государ­ственная власть может и должна, по Руссо, осуществляться только самим народом-сувереном непосредственно. Что же ка­сается исполнительной власти, то она, «напротив, не может принадлежать всей массе народа как законодательнице или суверену, так как эта власть выражается лишь в актах частного характера, которые вообще не относятся к области Закона, ни, следовательно, к компетенции суверена, все акты которого только и могут быть, что законами».

Исполнительная власть (правительство) создается не на ос­нове общественного договора, а по решению суверена в качест­ве посредствующего организма для сношений между подданны­ми и сувереном.

Поясняя соотношение законодательной и исполнительной властей, Руссо отмечает, что всякое свободное действие имеет две причины, которые сообща производят его: одна из них - моральная, другая - физическая. Первая - это воля, опреде­ляющая акт; вторая - сила, его исполняющая. «У Политиче­ского организма - те же движители; в нем также различают силу и волю: эту последнюю под названием Законодательной Власти, Первую - под названием Власти исполнительной».

Исполнительная власть уполномочена сувереном приводить в исполнение законы и поддерживать политическую и граждан­скую свободу. Устройство исполнительной власти в целом должно быть таково, чтобы «оно всегда было готово жертвовать Правительством для народа, а не народом для Правительства».

В зависимости от того, кому вручена исполнительная власть (всем, некоторым, одному), Руссо различает такие формы прав­ления, как Демократия, аристократия, монархия. Эти различия в учении Руссо играют подчиненную роль, поскольку предпола­гается, что во всех формах правления суверенитет и законода­тельная власть принадлежат всему народу. В общем виде Руссо отмечает, что «демократическое Правление наиболее пригодно для малых Государств, аристократическое - для средних, а мо­нархическое - для больших».

При этом всякое правление посредством законов Руссо счи­тает Республиканским правлением. «Таким образом, - подчерки­вает он, - я называю Республикой всякое Государство, управ­ляемое посредством законов, каков бы ни был при этом образ управления им».

Для поддержания положений общественного договора и контроля за деятельностью исполнительной власти, по мысли Руссо, периодически должны созываться Народные собрания, На которых следует ставить на голосование в отдельности два во­проса: «Первое: угодно ли суверену сохранить настоящую форму Правления. Второе: угодно ли народу оставить управление в руках тех, на кого оно в настоящее время возложено».

Народ, по Руссо, имеет право не только изменить форму правления, но и вообще расторгнуть само общественное согла­шение и вновь возвратить себе естественную свободу.

Руссо различает Четыре рода законов: Политические, граж­данские, уголовные и законы четвертого рода, «наиболее важ­ные из всех», - «нравы, обычаи и особенно мнение общест­венное». При этом он подчеркивает, что к его теме обществен­ного договора относятся только политические законы.

Применительно к этим политическим (основным) законам Руссо отмечает, что в них всеобщий характер воли сочетается со всеобщностью предмета, поэтому такой закон рассматривает подданных как целое (а не как индивидов), а действия как от­влеченные (но не как отдельные поступки).

Цель всякой системы законов - Свобода И Равенство. Свобо­да, подчеркивает Руссо, вообще не может существовать без ра­венства. «Именно потому, что сила вещей всегда стремится уничтожить равенство, сила законов всегда должна стремиться сохранять его».

В духе Монтескье и других авторов Руссо говорит о необхо­димости учета в законах своеобразия географических факторов страны, занятий и нравов народа и т. д. «Кроме правил, общих для всех, каждый народ в себе самом заключает некое начало, которое располагает их особым образом и делает его законы пригодными для него одного». И следует дождаться поры зре­лости народа, прежде чем подчинять его законам: «Если же ввести законы преждевременно, то весь труд пропал». С этих позиций он критикует Петра I за то, что он подверг свой народ «цивилизации чересчур рано», когда тот «еще не созрел для ус­тавов гражданского общества»; Петр «хотел сначала создать немцев, англичан, когда надо было начать с того, чтобы созда­вать русских».

Законы - необходимые условия гражданской ассоциации и общежития. Но создание системы законов - дело великое и трудное, требующее больших знаний и проницательности для достижения Союза разума и воли в общественном организме. Это «порождает нужду в Законодателе», под которым имеются в ви­ду учредители государств, реформаторы в области политики, права и морали.

Великого законодателя Руссо сравнивает с механиком-изобре­тателем машины и создателем образца, а великого правителя — с рабочим, который лишь собирает и пускает в ход машину. «Тот, кто берет на себя смелость дать установления какому-либо наро­ду, — поясняет Руссо задачи и роль великого законодателя, — должен чувствовать себя способным изменить, так сказать, чело­веческую природу, превратить каждого индивидуума, который сам по себе есть некое замкнутое и изолированное целое, в часть более крупного целого, от которого этот индивидуум в известном смысле получает свою жизнь и свое бытие; переиначить орга­низм человека, дабы его укрепить; должен поставить на место физического и самостоятельного существования, которое нам всем дано природой, существование частичное и моральное».

Но такой великий законодатель, поясняет Руссо, — это уч­редитель государства, а не магистратура или суверен. Деятель­ность такого необыкновенного законодателя просвещает народ и подготавливает необходимую почву для его собственного вы­ступления в качестве законодателя.

Законодательную власть Руссо характеризует как «сердце Государства». «Не законами живо Государство, — пишет он, — а законодательной властью. Закон, принятый вчера, не имеет обязательной силы сегодня; но молчание подразумевает молчаливое согласие, и считается, что суверен непрестанно подтверждает законы, если он их не отменяет, имея возмож­ность это сделать».

В случаях крайней опасности, когда речь идет о спасении государственного строя и отечества, «можно приостанавливать священную силу законов» и особым актом возложить заботу об общественной безопасности на «достойнейшего», т. е. учредить диктатуру и избрать диктатора. При этом Руссо подчеркивал краткосрочный характер такой диктатуры, которая ни в коем случае не должна быть продлена.

Своим учением о законе как выражении общей воли и о за­конодательной власти как прерогативе неотчуждаемого народ­ного суверенитета, своей концепцией общественного договора и принципов организации государства Руссо оказал огромное воздействие на последующее развитие государственно-право­вой мысли и социально-политической практики. Его доктрина стала одним из основных идейных источников в процессе под­готовки и проведения французской буржуазной революции, особенно на ее якобинском этапе.

< Попередня   Наступна >