Радник

---

Константин Алексеевич Неволин (1806-1855) - выдающийся русский юрист, один из создателей юридической науки в Рос­сии. Он внес существенный вклад в формирование основ оте­чественной теории, философии и истории права, всемирной истории правовой и политической мысли, всеобщей истории права, гражданского права и некоторых других юридических дисциплин. Многое им сделано и в таких важных областях пра­вовой жизни страны, как совершенствование и кодификация российского права, организация и развитие юридического об­разования, подготовка квалифицированных юристов - теоре­тиков и практиков.

После окончания Московской духовной академии молодой Неволин был направлен в Санкт-Петербург, где под руковод­ством М. М. Сперанского изучал теорию и практику законове­дения. В 1829 г. он вместе с несколькими своими однокашни­ками был направлен для продолжения юридического образова­ния под «главным руководством» Ф. Савиньи в Берлинский университет, где до 1832 г. изучал энциклопедию и философию права, историю и теорию государственного права, а также рим­ское, германское, прусское и международное право. Он слушал лекции Г. Гегеля, Ф. Савиньи и других знаменитых ученых. По возвращении в Россию он продолжил под началом Сперанско­го свои занятия вопросами законоведения, а в 1835 г. защитил диссертацию по теме «О философии законодательства у древ­них» и получил ученую степень доктора права. С 1835 по 1843 г. Неволин - профессор, а затем и ректор университета в Киеве, а 1843-1845 гг. он профессор университета в Санкт-Пе­тербурге, а потом одновременно и профессор Императорского училища правоведения. В 1853 г. Неволин был избран членом-корреспондентом Академии наук по Отделению русского языка и словесности.

В киевский период творчества Неволина был опубликован его главный труд общетеоретического характера - двухтомная «Энциклопедия законоведения» (1839-1840). В 1851 г. в Санкт-Петербурге увидела свет другая его фундаментальная ра­бота - трехтомная «История российских граждански

х зако­нов», в которой разработаны основы российской научной ци­вилистики.

Под законоведением Неволин имеет в виду юриспруденцию, т. е. всю юридическую науку в целом. Общий предмет законо­ведения - законы. Различные науки законоведения (отдельные юридические науки) изучают этот общий предмет с разных сто­рон. С учетом этого Неволин выделяет в структуре юриспру­денции различные «разряды» наук законоведения и составные части.

Весьма важное концептуально-правовое значение имеет классификация наук по критерию «различия источников наше­го познания о законах». По данному критерию Неволин делит законы на естественные и положительные. Из такого деления следует, что и законоведение состоит из двух частей: 1) из фи­лософии законодательства, предмет которой - естественные законы (естественное право), и 2) из положительного законове­дения, предмет которого - положительные законы (позитив­ное право). Соответствующие названным двум частям две груп­пы наук законоведения - это, согласно Неволину, 1) история философии законодательства, завершением которой является «современный философский взгляд на предметы законодатель­ства», и 2) история положительного законодательства (внешняя история, излагающая формы законов, и внутренняя история, излагающая содержание законов), которая «непосредственно переходит в науки законодательства действующего».

Подобное деление законоведения на части и соответствую­щие группировки наук законоведения Неволин проводит и по целому ряду других критериев. Например, по критерию «разли­чия прав и обязанностей, определяемых или охраняемых зако­ном», он выделяет, с одной стороны, науки о законах государ­ственных, гражданских и союза народов (т. е. международных), а с другой - науки о законах определительных и охранитель­ных.

Особое место в системе законоведения занимает такая от­дельная юридическая наука, как энциклопедия законоведения, предмет которой - «обзор всех наук законоведения в общей их связи». Она, по Неволину, состоит из двух частей: общей и осо­бенной. В первой части определяется общий предмет законове­дения - законы и устанавливается общий состав наук законо­ведения. Во второй части содержится систематический обзор этого состава различных юридических наук.

Энциклопедия законоведения Неволина - это «теория нау­ки законов», согласно которой целостность юриспруденции и связь между отдельными юридическими науками «основывает­ся на единстве их предмета». В концептуально сжатой форме она излагает всю теорию и методологию юриспруденции в це­лом и ее составных частей. Благодаря этому в процессе изуче­ния юриспруденции энциклопедия законоведения выступает не только как вводная, но и как завершающая учебная дисципли­на. Неволин постоянно подчеркивал необходимость энциклопедии законоведения «для начинающих и оканчивающих курс наук юридических».

Учение Неволина о праве и государстве находится под за­метным влиянием гегелевской философии права и ряда поло­жений немецкой исторической школы права. Это влияние со­четается в учении Неволина с его стойкими религиозными взглядами (религиозное воспитание в семье священника, ис­ходное богословское образование) и лояльным политическим отношением к тогдашней российской действительности (по образцу позитивно-реформаторской позиции его знаменитого наставника Сперанского). В целом можно сказать, что в усло­виях современной ему России Неволин был умеренным гегель­янцем с историко-позитивистским подходом к российским реалиям.

Наряду с высокой оценкой достоинств гегелевской филосо­фии права Неволин (в духе позитивистского историзма) отме­чал и ее недостатки. «Все части великого здания права у Геге­ля, — писал он, — отделаны с величайшим искусством и даже изяществом; целое отличается внутреннею твердостью. Но эта философия права находится слишком много под влиянием ду­ха своего времени. Она слишком мало приписывает важности духу других времен и веков. В этом заключается ее несовер­шенство».

Общим предметом законоведения, по Неволину, являются законы. Сущность закона — правда (справедливость): «Закон по существу своему есть вообще правда». Подлинный смысл правды (справедливости) можно выявить и уяснить лишь путем философского исследования. «Точным и твердым образом, — подчеркивает Неволин, — существо правды может быть опре­делено только в философии». Согласно его концепции филосо­фии законодательства, понятие правды (справедливости) — это проявление божественного начала в мире нравственном, где божество открывает себя при участии и посредстве людей. «Су­щества нравственные сознают идею правды Божественной и в своей воле осуществляют ее».

По самой своей природе люди как нравственные существа находятся в необходимом общении с другими людьми. В таком общении правда (справедливость), т. е. сущность закона, — это «верность одного нравственного существа целому обществу (союзу) нравственных существ». Поясняя свое понимание правды (справедливости), Неволин подчеркивает: «Праведным мы называем не только все то, что не противоречит свойству этого общения (с отрицательной стороны), но еще более то, что служит к сохранению и укреплению союза нравственных существ между собой (с положительной стороны); Неправедным, Напротив, называем все то, что ослабляет и разрушает этот все­общий союз нравственных существ».

В своем непрерывном историческом развитии люди как нравственные существа все полнее и совершеннее проявляют, раскрывают и выражают идею божественной правды (справед­ливости) в своем бытии, в многообразных формах человеческо­го общения на разных «ступенях жизни общественной» — в се­мье, роде, гражданском обществе, государстве, союзе народов (межгосударственных отношениях).

Эти общественные формы (союзы) Неволин трактует одно­временно и как различные этапы в социально-историческом развитии человечества, и как ступени все более полного и оп­ределенного выражения и воплощения начал правды (справед­ливости, идеи законодательства) в общественной жизни людей.

Каждый высший или последующий союз, отмечает Нево­лин, заключает в себе в качестве своего звена и все низшие или предшествующие. А каждое низшее общество содержит в себе и все высшие, по крайней мере в зародыше. «Не везде, — отмеча­ет Неволин, — общежитие между людьми достигает высшей ступени... Но если где народы достигают высшей ступени об­щежития, то достигают не иначе, как пройдя все низшие или непосредственно в собственной жизни, или в лице других на­родов, которые прошли за них эти ступени и могут теперь по­ставить их прямо на одну из высших».

Исходя из гегелевской трактовки соотношения историче­ского и логического, Неволин пишет: «Хотя низшие, ограни-ченнейшие виды общества по времени являются прежде выс­ших, обширнейших, но внутренняя причина их бытия, застав­ляющая их непрерывно развиваться, заключается в последних, от которых только они и могут получить свое истинное, со­вершеннейшее образование». С этих позиций им освещаются также вопросы соотношения гражданского общества и госу­дарства.

Понятие гражданского общества Неволин определяет сле­дующим образом: «Совокупность лиц самостоятельных, соеди­ненных в одно общество для удовлетворения их частных по­требностей общими силами, или совокупность лиц, соединенных между собой общими нуждами и общими усилиями для удовлетворения их, есть гражданское общество». При этом Не-волин, в отличие от Гегеля, под гражданским обществом имеет в виду все исторические формы общества на разных этапах его возникновения и развития, а не только буржуазное общество (т. е. исторически наиболее развитую в ту эпоху форму общест­ва). Вместе с тем в своем определении гражданского общества Неволин использует ряд характеристик, которые по существу относятся к буржуазному гражданскому обществу в гегелевском понимании и толковании. Так, субъектами гражданского обще­ства у Неволина, как и у Гегеля, выступают самостоятельные (т. е. независимые) лица, которые в условиях разделения труда и товарно-денежных отношений преследуют свои особенные частные интересы и удовлетворяют их собственными средства­ми - произведениями собственного труда. Характеризуя члена гражданского общества, Неволин подчеркивает, что «во всех своих действиях он прямо и непосредственно имеет в виду свое частное благо».

Вопрос о «происхождении государства из гражданского об­щества» Неволин трактует по гегелевской схеме восхождения от абстрактного к конкретному: «гражданское общество переходит к государству». Государство при этом выступает как истинное основание бытия и нравственно всеобщая, неограниченная, бесконечная цель для особенных и ограниченных целей членов гражданского общества. Определение понятия государства у Неволина звучит так: «Союз лиц, которые при своих особенных целях признают целью своей деятельности еще цель нравствен­но-всеобщую - совокупность всех высших целей человеческо­го духа, есть государство». В государстве особенные цели инди­видов получают дальнейшее всестороннее развитие, при этом цель деятельности члена государства «не свое особенное благо, но всеобщее благо, благо целого».

В числе государственных органов Неволин выделяет верхов­ную государственную власть и различные подчиненные власти, предназначенные для исполнения велений верховной власти.

Верховная власть выражает и осуществляет единство госу­дарства. Она образуется и действует в сфере законодательства и управления на основе «твердого порядка», соответствующего существу государства. В этой связи Неволин в русле идей Ш Монтескье и исторической школы права отмечает опреде­ляющее значение «духа народа»: «Образ правления в государствах никогда не бывает произведением человеческого произвола; он развивается по необходимости из самого характера и духа народа».

Законы государства выполняют две основные функции: оп­ределительную и охранительную. Первая функция состоит в том, что закон государства определяет права и обязанности членов государства друг к другу и к государству, а также права и обязанности самого государства к своим членам и К Другим государствам. Вторая функция состоит в том, что закон госу­дарства устанавливает внешние меры для охранения определен­ных им прав и обязанностей. К числу охранительных относятся меры предупреждения и пресечения беспорядков, меры наказа­ния за нарушение прав, а также меры поощрения (награды) к гражданским доблестям. Главная цель наказания - восстанов­ление нарушенного закона: «Наказывая злодеяние, государство тем самым показывает его ничтожество и, обращая нарушен­ный закон против самого преступника, восстанавливает закон в прежнюю его силу».

В своих взаимоотношениях каждое государство признает са­мостоятельность и независимость других государств. В вопросе о войне и мире Неволин придерживается гегелевского подхода: «Как государства не признают над собой никакого высшего су­дьи на земле, то для решения взаимных жалоб между ними, при безуспешности мирных отношений, остается единствен­ным средством война».

Причина разрушения государств состоит, согласно Неволи-ну, в том, что они «не вполне соответствуют своему понятию». Постепенное приближение ко все большему соответствию бы­тия государств их понятию совершается в истории. Вместе с го­сударством развиваются и его законы, в которых все полнее и определеннее выражаются начала правды (справедливости).

В своем правовом учении Неволин, различая естественные законы (естественное право) и положительные законы (пози­тивное право), отмечает, что «первые представляют всеобщую и необходимую сторону законодательства, вторые - случайную и ограниченную, первые, взятые в их совокупности, образуют идею законодательств, которые служат ее проявлением».

Соотношение естественного закона (т. е. идеи закона) и по­ложительного закона (т. е. формы внешнего проявления и вы­ражения идеи закона в законодательствах разных государств) Неволин трактует как взаимосвязь двух составных частей «во всяком законодательстве». При этом естественные законы (идея законодательств) — это та часть «всякого законодательст­ва», которая может быть познана непосредственно умом и сама по себе имеет обязательную силу, независимо от общественно­го постановления, а положительные законы (как формы прояв­ления идеи законодательств) — та часть «во всяком законода­тельстве», которая познается только из самого законодательст­ва, действующего в государстве, и имеет обязательную силу только потому, что она установлена государством. «В действи­тельности ни одна из поименованных частей не может сущест­вовать отдельно от другой и без другой: первая (как всеобщее) без второй (как особенного) есть голое понятие без полноты жизни; вторая (как особенное) без первой (как своего всеобще­го) есть только хаотическое смешение разных случайностей без всякой внутренней связи, без твердого основания, без вечного и неизменного достоинства».

В своем переводе проблемы соотношения естественного и позитивного права в плоскость соотношения идеи закона и внешней формы ее проявления Неволин (вслед за Гегелем) стремится преодолеть их традиционный дуализм и критическое противопоставление друг другу. Особенности характера и со­держания позитивного права зависят от целого ряда факторов. «Определеннейший вид, — отмечает Неволин, — получает идея законодательства в положительных законах: а) от особенного характера народа, степени его развития, исторических отноше­ний к другим народам, вообще от действия причин временных и местных; б) в государстве общие неизменные начала правды прилагаются к тому или другому особенному роду отношений, встречающихся в действительной жизни; в) сверх приложения к особенному роду предметов вечные начала правды в государ­стве прилагаются еще к отдельным, единичным случаям жизни, чтобы данный случай получил окончательное решение». Учет этих факторов в процессе законодательства означает «сущест­венное отношение между идеей законодательств и положитель­ными законами», т. е. соответствие позитивных законов идее законодательств.

По поводу политически острой во все времена проблемы не­соответствия позитивных законов «идее законодательств» (т. е. фактически — о произвольных, правонарушающих законах) Неволин философски отстраненно и деликатно замечает: «Слу­чайное отношение между ними, т. е. не основанное на необходимости вещи, может состоять в противоречии их друг с дру­гом». Возможность противоречия позитивных законов «идее за­конодательств», таким образом, признается, но критически не исследуется. Так, впрочем, обстоит дело и в гегелевской фило­софии права, которой здесь, да и во многих других местах сво­его учения Неволин следует, правда, с постоянной оглядкой на исторически менее развитую российскую действительность (по сравнению с немецкими реалиями времен Гегеля).

«Общая идея законодательств», подчеркивает Неволин, осу­ществляется не полностью и вдруг в законодательстве какого-то отдельного государства, а постепенно и непрерывно в зако­нодательствах разных государств, причем каждое из них прохо­дит различные ступени своего бытия и осуществления данной идеи. «Каждый народ, - пишет он, - при этом осуществлении идеи имеет свое особое назначение; раскрывши одну ее сторо­ну, он передает свой труд другому счастливейшему. Целая идея законодательств осуществляется только в целой их совокупно­сти».

Освещая разнообразие и особенности законодательств раз­ных эпох и народов, Неволин подчеркивает их сущностное единство. «Все положительные законодательства, выражая одну общую идею, в существе своем тождественны. Все они развива­ются в одном и том же порядке, восходя от начал ограничен­ных к началам более общим. Все они представляют поразитель­ное сходство между собой, когда находятся на равных ступенях развития». Однако при этом он (в духе позитивистского исто­ризма) обходит вопросы о ступенях исторического прогресса с точки зрения осуществления «общей идеи законодательств» в законодательстве различных государств его эпохи, о степени правовой развитости российского законодательства в его соот­ношении с законодательствами тогдашних западноевропейских государств и т. д.

Многие аспекты учения Неволина о праве и государстве развиты и конкретизированы в его исследованиях по истории философии законодательства, а также по всеобщей и отечест­венной истории права и государства.

Особый интерес в этом плане представляет разработанная Неволиным история философии законодательства, в которой Неволин выступает как историк правовой и политической мыс­ли и впервые в отечественной юриспруденции систематически освещает общую тематику всемирной истории правовых и политических учений (от мыслителей Древней Греции до предста­вителей немецкой классической философии). В общеметодоло­гическом отношении трактовка Неволиным истории правовой и политической мысли находится под заметным влиянием геге­левской концепции истории философии и философии права.

Так, Неволин, вслед за Гегелем, исходит из того, что в древ­ней философии (и философских учениях о праве и государстве) определяющую роль играют начала необходимости и объектив­ности, а в новой и новейшей философии (и философских уче­ниях о праве и государстве) — начала свободы и субъективно­сти. «Характер древней философии, — писал Неволин, — есть объективность... Поэтому и в области законодательства госу­дарство, вообще говоря, стояло для них выше отдельных лиц». В отличие от этого «начало свободное или субъективное во всей его глубине, во всех его направлениях, в самых разнооб­разных видах раскрыто новой философией». Это свободное и субъективное начало получило, по оценке Неволина, край­нее развитие в «разрушительной французской философии XVIII в.», и события французской революции «показали весь вред, какой проистекает для частных лиц и государств, когда частное лицо отделяет себя от государства и даже возвышается над ним, когда связь поколений расторгается и настоя­щее мгновение, независимо от развития прошедшего времени, хочет господствовать единственно и исключительно».

Одной из важных задач в этой области, по мнению Неволи­на, является правильное определение соотношения этих начал объективности и субъективности, в том числе и в подходе к го­сударству и праву. В этой связи Неволин положительно оцени­вает попытки Гегеля «примирить древний — объективный и новый — субъективный образ воззрения на предметы законода­тельства друг с другом». Вместе с тем он отмечает необходи­мость дальнейшей разработки этой проблемы, особенно в пла­не исследования «возможных способов соединения друг с дру­гом обоих начал» на основе тесного союза философии с историей в процессе изучения и освещения вопросов права и государства.

В отличие от Гегеля, рассматривавшего Новое время как эпоху германских народов, Неволин подчеркивает и значение славянских народов в новой истории. «Два семейства наро­дов, — писал он, — представляются особенно действующими в новой истории: народы германские и народы славянские». Если «субъективный характер германских народов» уже четко про­явился в истории, то этого еще нельзя сказать про «характер и эпохи истории славянских народов»: «они выступили позже на поприще истории и начали позже образовываться, чем герман­ские народы. Может быть, их назначение простирается за пре­делы новой истории».

В целом учение Неволина о праве и государстве ознамено­вало собой начало научной юриспруденции в России и оказало плодотворное влияние на ее дальнейшее развитие.

< Попередня   Наступна >