Радник

---

Основные положения учения нестяжания наиболее полно были разработаны Максимом Греком (ум. 1556), подлинное имя которого Михаил Триволис. Он родился в знатной семье в Гре­ции в конце XV в.; в юности получил образование у себя на ро­дине, затем продолжил его в Италии, где слушал университет­ские курсы в Падуе, Болонье, Ферраре и Милане. В Италии мыслитель был свидетелем движения Джироламо Савонаролы, возможно, что именно под впечатлением проповедей Савона­ролы он постригся в монахи в доминиканском монастыре. За­тем возвратился в Грецию, в 1504 г. принял православие и по­селился в Ватопедском монастыре на Афоне под именем Мак­сима, посвятив свою жизнь филологическим трудам.

В 1515 г. великий князь московский Василий III обратился к афонским старцам, известным своей образованностью, с просьбой об отправлении в Россию книжного переводчика для исправления богослужебных книг. Во исполнение этой прось­бы ровно через три года «...придоша старцы от Святые горы Афонские» в Москву. Среди них был и Максим. Старец Мак­сим поселился на Москве в Чудовом монастыре, где вокруг не­го довольно скоро сложился кружок образованных людей.

В 1525 г. Максим, прозванный в России Греком, был осуж­ден Соборным судом по обвинению в протурецкой ориентации. По приговору суда он был сослан в Иосифо-Волоколамский монастырь, где содержался в тяжелых условиях. В 1531 г. Мак­сим Грек вторично предстал перед Соборным судом, в этом случае уже совместно с «нестяжателем» Вассианом Патрикее­вым. На сей раз он обвинялся в «нестяжательских» симпатиях, и в частности непосредственно в отрицании вотчинных прав монастырей. В результате он был вновь осужден и направлен в тверской Отрочь монастырь, но и в заточении афонский монах пользовался славой ученого человека и сумел написать много произведений, в которых затронул большой круг политических тем.

Исходным пунктом всех рассуждений Максима Грека явля­ется евангельская проповедь Предпочтительности «нестяжания» и Обязательности личного

труда. Лицам, принявшим монашеский обет, лучше «обнищати... нежели сребром облиятися. Стужаема терпети, а не самим стужати... не желать питатися кровию убо­гих...». Нынешняя церковь преступила евангельские заповеди, «собирающи себе богатства... и за села и земли... с суперники сварящася». Максим Грек вообще оценивает источник приоб­ретения и умножения крупной частной собственности как не­справедливый, расходящийся с евангельскими принципами жизни людей. Руководствуясь основными положениями учения Иисуса Христа, он сделал вполне определенный вывод о про­тиворечии практики вотчинного быта монастырей христиан­ским заповедям.

Иосифляне В качестве основной аргументации к оправданию стяжательского положения крупного общежительного монасты­ря обычно выдвигали тезис о личной нищете каждого в отдель­ности члена корпорации, утверждая, что евангельские принци­пы не нарушаются, поскольку каждый монах нищ, а все богат­ство в целом принадлежит монастырю.

Максим Грек считает этот тезис несостоятельным, смело приводя сравнение с шайкой разбойников, члены которой все несут ответственность за грабеж, даже если и не каждый из них участвует в дележе награбленного. Он принципиально осуждает богатство, которое, по его мнению, лежит в основе всех «не­строений и преступлений человеческих». Стяжательство - са­мый тяжкий человеческий порок, губительный не только для иноков, но и для мирян, а монастыри вообще не должны иметь частновладельческих накоплений в любой форме, ведущих к порочной жизни за счет других лиц. Причину всех пороков со­временной монастырской системы как социального характера (эксплуатация крестьян, ростовщичество, обман и т. д.), так и нравственного (моральный облик лиц, принявших иноческий обет: алчность, жадность, сребролюбие, взяточничество, покуп­ка чинов и званий, растленное поведение в быту и т. д.) он ус­матривает в организации вотчинного быта всей церковно-монастырской системы.

Максим Грек настаивал на прекращении монастырской практики «стяжаний»; рабской эксплуатации крестьян, доводя­щей их до обнищания; неукоснительного использования церковно-монастырского богатства для раздачи милости. Он пола­гал даже возможным государственное принудительное вмеша­тельство в случае неисполнения духовенством этих требований.

Значительный интерес представляют политико-правовые Взгляды Максима Грека. Его интересовали проблемы, связан­ные с выяснением происхождения и сущности верховной вла­сти, формами ее организации и способами реализации.

К законным способам Происхождения власти Максим Грек относит не только наследственное восприятие престола, но и занятие его выборным путем. Всенародное избрание правителя он считает вполне законным получением царского достоинства и сана. В русскую политическую литературу Максим Грек вво­дит эту мысль первым, причем у него имеется не только поста­новка вопроса о законности выборного способа занятия цар­ского престола, но и положение об участии в этом процессе об­щественного мнения в форме «единомыслия» всей земли.

Предпочтительной Формой власти, По Максиму Греку, явля­ется такая ее организация, при которой царь управляет подвла­стными «в синклитских советах царских», к участию в которых допущены «благохитростные советники» и «крепкодумные вое­воды». Плохих советников, «говорящих и советующих что-либо развратное», следует немедленно удалять, чтобы царь не под­вергался их влиянию. Перечисляя состав «советующих лиц», Максим Грек рядом с боярством упоминает и дворянство (вое­воды, военачальники). Везде подчеркивается Почетная роль во­инства в государстве Как одной из сил, при помощи которой осуществляется главная задача государственной деятельности - обеспечение мирной и стабильной жизни всем подданным.

Максим Грек в определении формы власти весьма близко подошел к мысли о сословно-представительной монархии. Во­прос о совете и советниках Максим Грек ставит как о необхо­димой форме ограничения самоволия властвующей персоны. Он развивает далее последовательно мысль об ограничении верховной власти не только советом, но и законом.

Другим существенным аспектом ограничения власти царя являются нравственные критерии, определяющие моральный облик верховного властителя. Здесь Максим Грек практически повторил разработанные предшествующими мыслителями по­ложения о том, что царь, являясь господином над людьми, обязан господствовать над своими страстями и не давать во­лю таким порокам, как властолюбие, сребролюбие, славолю­бие и т. п.

Сущность верховной власти Трактуется им традиционно, как реализация божественной воли. В его теории явно наличеству­ют элементы сакрализации властвующей персоны, и в этом на­правлении афонский монах продолжает традиции иосифлянской политической мысли. Царь рассматривается как «образ одушевлен самого царя небесного». Власть царя превозносится в таких формулах, которые исключают возможность видеть в Максиме Греке защитника привилегий удельной знати в ущерб централизованной великокняжеской власти. Носителя верхов­ной власти он называет «высшим царем», русское государст­во — «всевидимой преславной державой», Москву — «царст­вующим всеа Руси преславным градом». Авторитет государства, представленный «царевым именем», очень высок в понимании Максима.

Если верховный властитель (царь, великий князь) не соот­ветствует этому идеальному нравственному статусу и своим поведением и действиями не может поддержать высокую честь «царева имени», то такой царь может быть назван «мучите­лем». «Мучительство» приносит позор царству и возмездие правителю. Возмездие ожидается от Бога, и оно обрушится не только на царя, но и на всех тех, кто растлевает царский сан «всяческими своими неправдованиями, лихоиманиями и бого­мерзкими блужениями». Вместе с тем Максим не считает лю­дей вправе прикасаться к «некасаемому», т. е. к «помазаннику Божьему». Однако сама постановка проблемы о «мучитель-ской», законопреступной власти предполагала возможность оценивать действия царя и критиковать их, искать пути исправления уклонившегося от исполнения своего долга верхов­ного правителя.

Коснулся Максим и традиционной для русской политиче­ской мысли темы «грозы» царской власти. Под царской «грозой» он понимает «устрашение государьское», которое направлено исключительно на «исправление подручников» (подданных), а не на их «погубление». Реализация «грозы» допустима исклю­чительно в рамках «правды-закона».

Большое значение в политической теории Максима Грека придается вопросу о Соотношении церковной и светской властей. Он придерживался при этом византийской концепции гармо­нии (симфонии) властей. Но в этом соединении нравственное превосходство оставалось за церковью, поскольку именно «свя­тительство царя мажет и венчает на царство, а не царство свя­тителей». Обе власти имеют одну цель и задачу, для разреше­ния которой они призваны Богом. Они исходят из единого на­чала и их взаимоотношения определяются как «богоизбранное супружество», поскольку они совместно призваны «вкупе вещи подручных устрояти».

Здесь теория Максима не оригинальна и воспроизводит ви­зантийскую концепцию гармонии властей, декларированную предисловием к шестой новелле кодекса Юстиниана, текст ко­торой Максим Грек полностью пересказывает в Послании к Ивану Васильевичу.

Обстоятельно рассмотрена в работах Максима Грека про­блематика Законных форм реализации власти. При этом «правда» традиционно употребляется им как термин, выражающий по­нятия «закон» и «законность». Под «неправдой» он обычно по­нимал нарушение закона. «Неправдование» у него синонимич­но беззаконию. Термин «правда» также часто употребляется им для характеристики законных форм реализации власти, и преж­де всего в области чисто юридической деятельности - судопро­изводстве. Этим определяется и его знаменитое (часто цитируе­мое в произведениях его современников) определение правды: «правда, сиречь прав суд» - т. е. такое судебное разбирательст­во, в котором тяжба рассмотрена на основании закона, нелице­приятно и немздоимно, с кротостью и милостью.

Царская власть, согласно учению Максима Грека, обяза­тельно должна ограничиваться законом, притом не только бо­жественным, но и положительным. Если у его современников Иосифа Волоцкого и Филофея встречаются только отдельные высказывания, свидетельствующие о направлении политиче­ского мышления по этому пути, то у Максима Грека данное положение сопровождается развернутой аргументацией.

Царь обязан «устрояти вещи подручников» «правдою и благозаконием». Он не имеет права присваивать чужую собствен­ность, совершать «хищения чужих имений». Суд в государстве должен совершаться на основании положительных (государст­венных) законов.

Смысл ограничения действий царя «правдой» раскрывается в приводимых Максимом примерах правлений иноверных ца­рей, которые хотя и уступают по вере православному русскому царю («иже аще и латина суть по ереси»), но «правят вещи под­ручников по установлению Градских законов» И тем становятся угодны Богу. Страна должна быть очищена от «всякого неправ-дования, разбойничества же и кровопролития, неправеднейших клеветник» на основании «правды» и при помощи правосудия. Только этим царь может угодить Богу, который любит более всего «правду, щедроту и милость». Бог ценит в царях более всего соблюдение «правды». Так, Бог возвысил персидского (нехристианского) царя Кира, хотя тот был «и нечестив и идо­лопоклонник», только за «превелию правду и кротость к под­ручникам своим» и, напротив, иерусалимские царства Седекие-во и Еханиево (благоверных царей) он разорил исключительно «за их всяческое беззаконие и сатанинскую гордость».

Главной характеристикой «праведного» государства, по мыс­ли Грека, является организация в нем «градского жительства» на основании законов. Наличие веры, но отсутствие «правды» в деятельности государства не угодно Богу. В Послании к царю Ивану Васильевичу Максим Грек подчеркивал, что Византия была повержена неверными, несмотря на блестящую организа­цию почитания веры, исключительно по причине неисполне­ния византийскими царями своих гражданских обязанностей. Цари византийские «хищаху неправедне имения подручников, призираху свои боляри... вдовицы обидимя и сироты нищая», они не совершали правосудия и не наказывали преступников («не отмщая обидящих»). Это противопоставление гражданской «правды» в делах государства бездеятельной вере и благочес­тию, не реализующихся в системе справедливых и праведных дел, произвело большое впечатление на современников. Впо­следствии к этой мысли и даже непосредственно к формулам ее выражения обращались Иван Пересветов, Зиновий Отенский, Андрей Курбский и Иван Тимофеев при отстаивании ими принципа законности в процессе осуществления государствен­ной власти.

При освещении вопросов Судопроизводства Максим Грек остро критикует взяточничество судей, которые «лихоимствуют», «хитят имения и стяжания» (здесь термин «стяжание» употреблен в смысле «имущество»), обижают «вдовиц и сирот». Ради получения мзды судебные чиновники не постоят перед наймом лжесвидетелей и клеветой. Такой суд наносит ущерб не только всем подданным государства, но и авторитету царя и да­же престижу всего государства перед «окрест себя живущих ля­хов и немцев», где суд свершается на основании «градских за­конов», к тому же справедливо и не мздоимно.

Рассматривая систему судебных доказательств, Максим Грек возражает против средневековых форм судебного поединка как несправедливого способа разрешения дел, отдавая предпочте­ние свидетельским показаниям и клятве как видам доказа­тельств. Правосудие должно производиться на основании зако­на, с оказанием милости ко всем сторонам - участникам тяж­бы при определении меры наказания, которая к тому же должна соответствовать тяжести содеянного.

Прогрессивную и традиционную для русской политической мысли позицию занимал Максим Грек в вопросах, касающихся Войны и мира. Мир он считал наилучшим состоянием, допуская необходимость войны только лишь «ради крепчайшая нужи». Никто не должен подстрекать правителя к ведению войны. Ца­рю следует иметь такого советника, который «советует мир и примирение любити всегда и Со Всеми окрестными соседы». Необходимо исполнять божественные заповеди, требующие «аще мощно еже от вас со всеми мир имейте», ибо «мужа крови и льстива гнушается Господь». Он осуждает иерархов церкви, толкающих своими советами царя на «мужегубительные бра­ни... радующихся зело брани же наставивши изоруживши их зе­ло бодренно и изостравши молитвами и благословенными словесы подвижными, убивати, пленяти...». Максим Грек критику­ет агрессивные устремления к расширению пределов «держав своих, друг на друга враждебно ополчашася... друг друга наветующе...». «Влаголюбивого царя мысль печется о мирном уст­роении подручников». Душа такого царя только тогда спокой­на, когда он «видит подручных людех своих тихо и мирно жи­тие имущих». В Послании царю Ивану Васильевичу Максим прославляет тех царей, которые утверждают свою державу «во глубоце мире и тишине».

Однако поскольку существует внешняя опасность для госу­дарства («поганые варвары»), необходимо иметь сильное, хоро­шо обученное войско для оказания сопротивления врагам. Страна должна обладать «многолюдным воинством», которое управляется воеводами, чиноначальниками, тысяцкими, сотни­ками и всегда готово «на противополчение восстающих пога­ных варвар».

К воинам необходимо проявлять заботу, награждать их, осо­бенно пострадавших в бою, и воспитывать их в уважении к се­лянам, к которым войску всегда следует иметь «пощажение и бережение... никогда же насилованным бывши от воин». Воин должен быть «целомудрен и всякими добродетелями украшен».

Социально-политические и правовые взгляды Максима Гре­ка оказали большое влияние на последующее развитие русской политико-правовой мысли. Положения об ограничении верхов­ной власти законом, о критериях оценки действий царя, о его должностных обязанностях, об устройстве в стране правосудия получили свою дальнейшую глубокую разработку в трудах как его современников, так и мыслителей последующего времени.

Хотя нестяжательство и потерпело поражение как доктрина, видные его представители Нил Сорский и Максим Грек впо­следствии были причислены Русской православной церковью к лику святых, как, впрочем, и глава их противников Иосиф Волоцкий.

< Попередня   Наступна >