Радник

---

Рабовладельческая демократия достигла расцвета во второй половине V в. до н. э., когда экономическим и политическим центром древнегреческого общества стали Афины. В исторической литера­туре за этим периодом закрепилось название "золотой век" афинс­кой демократии, или, по имени одного из ее вождей, "век Перикла".

Политическая мысль рабовладельческой демократии получила обоснование в произведениях Софистов.

Возникновение школы софистов как общественного движения было вызвано укреплением демократического строя Афин во вто­рой половине V в. до н. э. Софистами (слово произошло от греческо­го "софос" — мудрый) называли тогда философов, которые обучали искусству спорить, доказывать, выступать в суде и народном собра­нии. В этом отношении софисты реализовывали практически одну из программных идей демократии — идею обучения мудрости, рас­пространения знаний.

В центре внимания софистов находились вопросы права и по­литики, морали, приемы доказательств и ораторского искусства. Интерес к этим проблемам во многом был обусловлен идеологичес­кими установками демократии: поскольку знаниям отводилась роль критерия при отборе кандидатов на государственные должности, постольку главное место в обучении должна была занять подготов­ка слушателя к политической деятельности, к выступлениям в на­родном собрании и суде.

По утвердившейся традиции различают старших и младших софистов. К видным представителям старшего поколения софистов принадлежали Протагор, Горгий, Гиппий и Антифонт. Старшие со­фисты придерживались в целом прогрессивных, демократических воззрений.

Одним из основателей этого направления был Протагор. Со­гласно знаменитому мифу Протагора, где рассказывается о возникно­вении общества, человек первоначально отличался от животных только умением обращаться с огнем. Этому искусству его научил Прометей, выкравший огонь у богов. Постепенно люди овладели ремеслами, но продолжали жить разбросанно, у них не был

о ору­жия, и они погибали от нападения диких зверей. Людям неизвестно было умение жить в сообществе. Как только они собирались вместе, так сейчас же начинались раздоры. Тогда боги ввели стыд и прав­ду, наделив ими всех людей, так что каждый стал причастен к справедливости и политическому искусству. Никакое государство не устоит, заключал Протагор, если политическим искусством бу­дут владеть немногие.

Миф Протагора лишь внешне напоминает религиозные преда­ния. Создание этого мифа было нацелено как раз на то, чтобы опро­вергнуть традиционные мифологические представления о "золотом веке" в прошлом, о необходимости возврата к старине. Протагор рисует в своем мифе беспомощное существование человека до об­разования государства, проводит идеи восходящего развития куль­туры и совершенствования общественной жизни по мере накопле­ния знаний. Протагор доказывал, что законы относятся к произве­дениям искусства и что, подобно любому другому ремеслу, справед­ливости в общественных делах можно научиться. Добродетель, за­мечал он, дело наживное. Идея одинаковой причастности людей к справедливости приводилась в обоснование того, что в управлении государством должны участвовать все граждане.

Протагор и другие старшие софисты подчеркивали изменчивый характер представлений человека. Об одном и том же предмете, учил Протагор, может быть высказано два противоположных мне­ния, и ни одно из них не будет более истинным, чем другое. На­пример, больному человеку еда покажется горькой, а здоровому — сладкой и вкусной. Они оба будут по-своему правы. Общепризнан­ной истины и единого блага просто не бывает. Носителем знаний и справедливости является не только мудрец, но и каждый отдель­ный человек. Эту мысль Протагор выразил в формуле, которая воспринималась современниками как своеобразный лозунг софис­тов: "Мера всех вещей — человек, существующих, что они суще­ствуют, а не существующих, что не существуют".

Развивая представления об относительности и условности мо­рали, Горгий Выделял добродетель для мужчины и женщины, свободного и раба, добродетель для каждого возраста, рода занятий и конкретного дела. Софисты старшего поколения наполнили учение о морали индивидуалистическим содержанием. Справедливость по­ступков предлагалось оценивать в зависимости от условий места и времени, состояния человека и т. д. Подобного рода концепции, отрицающие существование абсолютного единого блага, получили позднее название этического релятивизма.

В духе требований окрепшей рабовладельческой демократии старшие софисты развивали учение о законе. Они утверждали, что законы, по сути дела, являются той высшей справедливостью, на которую не может претендовать ни один человек, каким бы мудрым и добродетельным он ни был. Закон есть выражение согласованной, "взаимной справедливости" (Протагор), нечто вроде суммы индиви­дуальных добродетелей. Исходя из этого старшие софисты попол­нили политическую теорию определением закона как договора, как совместного установления граждан или народа.

Гиппий Под законом понимал "то, что граждане по общему со­глашению написали, установив, что должно делать и от чего надо воздерживаться". Антифонт Приравнивал справедливость к испол­нению закона. Справедливость заключается в том, чтобы "не нару­шать законы государства, в котором состоишь гражданином". Пред­писания законов — результат соглашения.

Сохранившиеся источники показывают, что некоторые софисты использовали противопоставление законов и природы для критики существующих полисных порядков. Законы, рассуждал Антифонт, искусственны и произвольны, тогда как в природе все происходит само собой, по необходимости. Эллины, почитая знатных, поступа­ют словно варвары. "По природе мы все во всех отношениях равны, притом (одинаково) и варвары, и эллины. Уместно обратить внима­ние на то, что у всех людей нужды от природы одинаковы". Один из младших софистов Алкидамант Заявлял, что "бог сделал всех сво­бодными, природа никого не сделала рабом".

Приведенные высказывания Антифонта и Алкидаманта пред­ставляют собой не что иное, как простейшую форму моральной критики привилегий аристократии и свободных граждан. Было бы ошибкой усматривать здесь нечто большее — осуждение рабства, признание естественных прав человека, равенства всех людей и т. п. Политической мысли рабовладельческой демократии не были известны представления о всеобщем равенстве. Не случайно про­возглашение равенства эллинов и варваров у Антифонта сосед­ствует с высказыванием, где понятие "варвар" употреблено в каче­стве синонима человеческой низости. Антифонт повторяет здесь распространенные суждения о превосходстве греческой культуры над варварским миром. "Естественное равенство" софистов отнюдь не исключало рабства по "закону" или "умственному превосход­ству".

Положение Алкидаманта, процитированное выше, содержит не осуждение рабства, а полемический выпад против аристократичес­ких теорий, в которых рабство обосновывалось ссылками на приро­ду (см. § 4 — раздел об Аристотеле). Отрицание рабства по природе было выгодно прежде всего торгово-промышленной прослойке, со­стоящей из неполноправных граждан, метеков (иностранцев), воль­ноотпущенников и др. Не обладая гражданскими правами в полисах, они добивались для себя привилегий, вытекавших из "свободного рождения", равенства с гражданами и возможности владеть раба­ми на "законных" основаниях. Представления о рабстве по установ­лению (по "закону") разделялись широкими кругами демократии и составляли отличительную особенность оправдания ими рабства.

В первой половине IV в. до н. э. софистика как движение пре­имущественно сторонников демократии вырождается. Преподава­тельская деятельность софистов все больше ограничивалась облас­тью риторики (искусства красноречия), теории доказательств, ло­гики. Возможностью такого обучения не преминула воспользовать­ся аристократия. Среди младших софистов были поэтому представи­тели и демократии (Алкидамант, Ликофрон), и аристократического лагеря (Калликл).

Под влиянием критики со стороны идейных противников, в пер­вую очередь Платона и Аристотеля, термин "софистика" приобретает значение мнимой, поверхностной философии и со временем стано­вится именем нарицательным для обозначения всякого рода сло­весных и логических передержек.

Разработку политико-правовых идей демократии в IV в. до н. э. продолжили ораторы во главе с Демосфеном. В своих речах они подчеркивали равенство граждан, незыблемость закона как гаран­та гражданских прав, защищали права собственников на свое иму­щество, указывая на положительную роль богатства в государствен­ной жизни, доказывали преимущества демократического строя по сравнению с другими формами государства, а также призывали к объединению греческих полисов под властью Афин.

Идейное наследие древнегреческой демократии послужило од­ним из источников политико-правовых концепций Нового времени.

< Попередня   Наступна >