Радник

---

Проекты Сперанского читали лишь царь и некоторые его при­ближенные. Однако о содержании проектов и возможностях их осуществления ходили диковинные предположения среди придвор­ных, тем более что Александр I осуществил некоторые идеи Спе­ранского (создание Государственного совета, преобразование мини­стерств и др.). Помещиков тревожили слухи об освобождении кре­стьян, об уравнении сословий, отмене дворянских привилегий, о введении в России гражданского кодекса французского образца. Помимо того чиновное дворянство было возмущено попытками Спе­ранского навести порядок в бюрократическом аппарате империи, особенно введением экзаменов для получения некоторых чинов. На­строения основной массы дворянства, протест против каких бы то ни было либеральных реформ ярко выразил в "Записке о древней и новой России" автор "Истории государства Российского", "Бед­ной Лизы" и других произведений Николай Михайлович Карамзин (1766—1826).

В "Записке" критикуются реформы, проведенные по инициа­тиве Сперанского, а также новшества, которые, как предполага­лось, правительство намерено осуществить.

Карамзин резко осуждает какие бы то ни было попытки учрежде­ния конституции, в чем-то ограничивающей власть царя. Россия — большая страна: "Что, кроме единовластия неограниченного, может в сей махине производить единство действия?" Примерами исто­рии Карамзин стремился доказать, что "Россия гибла от разновла-стия, а спасалась мудрым самодержавием". Злые самодержцы бы­вают крайне редко: "Мы в течение 9 веков имели только двух тиранов" (Иван IV и Павел I). И, тем не менее, пишет Карамзин, власть самодержца имеет границы. Александр может все, но не может законно ограничить свою власть, т. е. самодержец не имеет права упразднить самодержавие. Пределом самодержавной власти являются и привилегии дворянства.

"Самодержавие есть палладиум (залог благополучия и процве­тания. — О. Л.) России; целость его нео

бходима для ее счастья; из сего не следует, чтобы государь, единственный источник власти, имел причины унижать дворянство, столь же древнее, как и Россия. ...Права благородных суть не отдел монаршей власти, но ее глав­ное, необходимое орудие, двигающее состав государственный", — утверждал Карамзин.

Немалое место в "Записке" занимают рассуждения по поводу слухов, что "нынешнее правительство имело, как уверяют, намере­ние дать господским людям свободу". Отмена господской власти над крестьянами приведет, утверждал Карамзин, к тому, что крестьяне станут пьянствовать и злодействовать. "...Теперь дворяне, рассеян­ные по всему государству, содействуют монарху в хранении тиши­ны и благоустройства: отняв у них сию власть блюстительную, он, как Атлас (Атлант. — О. Л.), Возьмет себе Россию на рамена (пле­чи. — О. Л.) — удержит ли?... Падение страшно". "Не знаю, хорошо ли сделал Годунов, отняв у крестьян свободу (ибо тогдашние обсто­ятельства не совершенно известны), но знаю, что теперь им неудоб­но возвратить оную. Тогда они имели навык людей вольных — ныне имеют навык рабов. Мне кажется, — заключает Карамзин, — что для твердости бытия государственного безопаснее поработить лю­дей, нежели дать им не вовремя свободу, для которой надобно гото­вить человека исправлением нравственным..."

Карамзин был противником теории естественного права. Идее естественного равенства людей, свойственной Просвещению, Карам­зин противопоставляет суждение — "в государственном общежи­тии право естественное уступает гражданскому". Право, государ­ство, сословный строй России он связывал с идеей самобытного народного духа. Высоко ценя Петра I, Карамзин порицал его за искоренение древних навыков и введение иностранных обычаев: "Русская одежда, пища, борода не мешали заведению школ". Идя по пути просвещения, власть не должна навязывать народу чуж­дые ему законы и учреждения: "...Законы народа должны быть извлечены из его собственных понятий, нравов, обыкновений, мест­ных обстоятельств". Понятия, нравы и обыкновения народа скла­дываются веками; поэтому "для старого народа не надобно новых законов".

Точно так же Карамзин протестовал против преобразования государственных учреждений. Главной ошибкой законодателей сво­его времени Карамзин называл создание новых государственных учреждений — разных министерств, Государственного совета и пр.

Умный Макиавелли советовал при переменах в государственных учреждениях сохранять для народа привычные названия; мы же, сетует Карамзин, сохраняем вещь, меняем имена. "Новости ведут к новостям и благоприятствуют необузданности произвола".

В "Записке" Карамзина сформулированы основные принципы охранительной идеологии: "Перемены сделанные не ручаются за пользу будущих: ожидают их более со страхом, нежели с надеж­дой, ибо к древним государственным зданиям прикасаться опасно. Россия же существует около 1000 лет и не в образе дикой Орды, но в виде государства великого, а нам все твердят о новых образова­ниях, о новых уставах, как будто бы мы недавно вышли из темных лесов американских! Требуем более мудрости хранительной, неже­ли творческой. Если история справедливо осуждает Петра I за из­лишнюю страсть его к подражанию иноземным: державам, то оно в наше время не будет ли еще страшнее?"

Надо не перестраивать учреждения, писал Карамзин, а найти для управления Россией 50 умных и добросовестных губернаторов, которые "обуздают хищное корыстолюбие нижних чиновников и господ жестоких, восстановят правосудие, успокоят земледельцев, ободрят купечество и промышленность, сохранят пользу казны и народа".

Для наведения порядка в правосудии, утверждал Карамзин, монарх должен быть строг и смотреть за судьями: "У нас не Анг­лия; мы столько веков видели судью в монархе и добрую волю его признавали высшим уставом... В России государь есть живой закон... Не боятся государя — не боятся и закона!" Ссылаясь на Макиавел­ли, Карамзин подчеркивал, что самым действенным побуждением из всех прочих является страх. "Сколько агнцев обратилось бы в тигров, если бы не было страха". Одно из важнейших государствен­ных зол нашего времени — безбоязненность: "Везде грабят, а кто наказан?"

Карамзин советует также возвысить духовенство, принижен­ное, по его мнению, во времена Петра. По своем}' значению Синод должен быть поставлен рядом с Сенатом. "Не довольно дать России хороших губернаторов, — надобно дать и хороших священников, — утверждал Карамзин, — без прочего обойдемся и не будем никому завидовать в Европе.

Дворянство и духовенство, Сенат и Синод как хранилище за­конов, над всеми — Государь, единственный законодатель, един­ственный источник властей. Вот основание Российской монархии..."

"Записка" Карамзина, выражавшая настроение основной массы дворянства, сыграла решающую роль в отставке и опале Сперанского, в прекращении проектов либеральных реформ. Возражения Ка­рамзина против каких бы то ни было перестроек в государственном и общественном строе России и их аргументация были восприняты охранительной идеологией николаевской эпохи.

< Попередня   Наступна >