Радник

---

Начало развитию социалистической мысли положили Шарль Фурье (1772—1837) ККлод Анри Сен-Симон де Рувруа (1760—1825). Основные книги Фурье были изданы в начале XIX в. ("Теория ч е т ы р е х движений и всеобщих судеб" — 1808 г. , "Новый промышлен­ный и социетарный мир" — 1829 г. и др.). Тогда же были опублико­ваны главные произведения Сен-Симона ("Письма женевского обита-т е л я к современникам"— 1802 г., "Катехизис промышленников" — 1823 г., "Новое христианство" — 1825 г. и др.). Под влиянием этих трудов возник ряд теоретических школ и направлений, развивав­ших идеи основателей социализма либо обосновывавших самостоя­тельные социалистические (коллективистские) учения. Наиболее фундаментальным теоретическим произведением было "Изложе­ние учения Сен-Симона", которое издали сен-симонисты Базар, Родриг и Анфантен.

В тот же период продолжались разработка и обоснование ком­мунистических идей. Видным теоретиком коммунизма являлся ан­гличанин Роберт Оуэн (1771—1858), основные труды которого из­даны в 20—30-е годы XIX в. Тогда же (1828 г.) Буонаротти опубликовал книгу "Заговор во имя равенства, именуемый заговором Бабё-фа". В 1841 г. переиздан "Кодекс природы" Морелли.

Исторически сложившимся центром разработки и обсуждения коллективистских (социалистических) и коммунистических теорий в 20—40-е годы стал Париж. Здесь создавались полулегальные или тайные общества, издавались газеты, журналы и книги коммунисти­ческого направления, проводились собрания сторонников социализма и коммунизма.

Все социалисты и коммунисты порицали развивающийся ка­питализм и резко критиковали свойственные ему пороки. Капита­лизму противопоставлялись проекты идеального строя. Разное пред­ставление об идеалах и способах их достижения породило ряд школ и кружков. Кроме фурьеристов, сен-симонистов, оуэнистов, бабу-вистов существовало множество других направлений, сочетавших идеи разных школ либо ра

зрабатывавших оригинальные доктрины.

Социалистические и коммунистические теории XIX в. содер­жали новые идеи, отличавшие их от предшествующих доктрин.

Большинство социалистов и коммунистов придавало большое значение промышленному перевороту.

Оуэн подчеркивал, что внедрение машин в производство созда­ло в Англии (и во всем мире) совершенно новое общество и подго­товило условия перехода к строю коммун (ассоциаций). С помощью крупного производства, писал Фурье, человечество могло бы мино­вать самые злосчастные периоды своей истории, скоро перейдя к высшим этапам развития. Вся теория Сен-Симона и сен-симонис-тов основана на идее развития экономики, становления нового "про­мышленного общества". Паровые машины, утверждал Пеккёр (сен­симонист, потом фурьерист), создают условия для перехода к новой индустриальной организации, открывают "эру ассоциации". Посколь­ку машины обеспечивают изобилие, "рост промышленности дела­ет возможным коммунизм теперь более, чем когда-либо...", — пи­сал Кабе.

В литературе с 20-х годов XIX в. твердо обозначилась тенден­ция поиска содержания истории, закономерностей общественного развития, обусловливающих неизбежность социализма и комму­низма. Стремление создать социальную науку, подобную физике, было свойственно Сен-Симону и его ученикам; изучению законо­мерности истории большое значение придавал Фурье, разработав­ший оригинальную концепцию общественного развития; свою сис­тему Оуэн оценивал как важное научное открытие, основанное на изучении современного общества и его предыстории.

Прудон утверждал, что социализм становится научным только тогда, когда опирается на выводы политэкономии (все остальные виды социализма он считал утопическими). Стремление научно ос­мыслить промышленный переворот, разработать "новую теорию социальной и политической экономии" в каждой из влиятельных школ вело к неодинаковым теоретическим результатам, но общим выводом оставалось признание неизбежности общества, свободного от эксплуатации человека человеком, основанного на всеобщем труде, материальном достатке и высокой духовной культуре.

В то же время было немало сторонников социализма, видевших в нем осуществление не "науки", а заповедей Христа или пред­писаний общечеловеческой морали либо здравого смысла. Высказы­вались также опасения в отношении доктринерского подхода к соци­ализму (см. ниже).

Все социалисты и коммунисты XIX в. подчеркивали деление общества на классы и их противоречия.

Предыдущая история человечества обычно определялась ими как история эксплуатации человека человеком, угнетения и сопро­тивления, борьбы между антагонизмом и ассоциацией.

"Именно захват орудий труда, — писал в 1834 г. бабувист О. Бланки, — а не тот или иной политический строй превращает массы в рабов". В том же духе высказывался бывший сен-симонист Леру (1833 г.): "В настоящее время борьба пролетариев против бур­жуазии есть борьба тех, кто не обладает орудиями труда, против тех, кто ими обладает". Борьбу классов одобряли далеко не все со­циалисты, но всем были ясны ее причины. "Капитал и труд, — пи­сал фурьерист Консидеран, — находятся в состоянии явной войны".

Представления социалистов и коммунистов первой половины XIX в. о современном и будущем государстве, а также о его роли в переходе к идеальному обществу были очень разнообразны.

Уделяя главное внимание социальным проблемам, значитель­ная часть теоретиков социализма и коммунизма относилась отри­цательно или безразлично к политике, государству и праву.

Так, Оуэн был принципиальным противником государственных реформ. Его обращения к королеве и к парламенту Англии с проек­тами коммунистического преобразования страны были продиктова­ны скорее стремлением сделать эти проекты достоянием гласности, чем надеждой на их осуществление государственной властью Анг­лии. Аналогичными мотивами предопределялись и многие обраще­ния Фурье и других социалистов к видным государственным деяте­лям и политикам.

Некоторые социалисты рассчитывали на помощь современного им государства в проведении социальных реформ. "Промышлен­ный класс, — писал Сен-Симон, — должен соединить свои усилия с королевской властью для установления промышленного режима, т. е. режима, при котором наиболее видные промышленники соста­вят первый класс в государстве и получат в свои руки управление государственным достоянием". При этом предполагалось, что в сис­теме представительных учреждений, окружающих монарха, будут созданы полновластные палаты промышленников и ученых. Такая "промышленная монархия", считал Сен-Симон, способна обеспе­чить переход к промышленной системе, в которой место управле­ния людьми займет система управления вещами.

Более распространены были среди социалистов и коммунистов надежды на помощь демократически преобразованного государства.

Идею всеобщего избирательного права поддерживал очень по­пулярный до 1848 г. французский социалист Луи Блин (1811—1882), книга которого "Организация труда" (1840 г.) неоднократно переизда­валась.

Блан полагал, что демократическое (основанное на всеобщем избирательном праве) государство станет "банкиром бедных". При помощи правительственного кредита рабочие организуют производ­ственные ассоциации в промышленности и в сельском хозяйстве, осуществив тем самым право на труд и ликвидировав эксплуата­цию пролетариата, ("последнюю форму рабства"). Грубая полити­ческая оплошность, сотрудничество с буржуазным правительством в 1848 г. глубоко скомпрометировали Блана; однако его идеи долго воспроизводились в социалистической литературе.

Почти одновременно с книгой Блана Этьен Кабе (1788—1856) издал знаменитый в свое время социально-философский роман "Пу­тешествие в Икарию" (1840 г.).

Необходимым предварительным условием осуществления ком­мунизма Кабе считал развитие демократии, расчищающей дорогу для равенства. Важное значение он придавал установлению всеоб­щего избирательного права как предпосылке всех других реформ, особенно социальной. Кабе считал возможной и необходимой дик­татуру временного правительства, если оно одобрено народом и действительна опирается на народ. Среди мер, призванных подго­товить переход к коммунизму, Кабе называл отмену наследования по боковой линии, отмену права завещания, выкуп государством частных имуществ, прогрессивный налог, организацию при поддер­жке правительства рабочих ассоциаций, коммун, больших нацио­нальных мастерских.

Значительное распространение во Франции имело теоретичес­кое направление, считавшее насилие, принуждение, диктатуру сред­ством перехода к коммунизму.

Первое открытое собрание коммунистов ("банкет коммунистов в Бельвиле 1 июля 1840 г." — около 1200 участников) поддержало идею насильственной социальной революции, ведущей к установ­лению народной диктатуры, цель которой — "реальное и совершен­ное равенство".

Один из организаторов "банкета коммунистов" Теодор Дезами (1803—1850) в книге "Кодекс общности" (1842—1843 гг.) и в ряде статей в журналах выступал против всеобщего избирательного права и парламентской борьбы, называя их буржуазным обманом. Он обо­сновывал необходимость пролетарской революции и диктаторского правительства на период перехода к коммунизму. На время этого перехода должны быть созданы военные лагеря из вооруженных молодых людей, подавляющих сопротивление свергнутых классов; из таких лагерей впоследствии организуются промышленные ар­мии. "Непосредственное введение общности имуществ. — ...Верное средство лишить энергии, одержать победу, разгромить все анти­коммунистические правительства путем посылки за пределы стра­ны не более 300—400 тысяч воинов. — Постепенное освобождение всех народов менее чем через десять лет войны. — Полная, все­человеческая общность", — писал Дезами о системе переходного периода.

Аналогичные идеи высказывал Луи Огюст Бланки (1805—1881). Уже на судебном процессе над обществом "Друзья народа" (1832 г.) он говорил: "Государство есть жандарм богатых, охраняющий их от бедных. Необходимо создать иное государство, которое было бы жандармерией бедных против богатых... Социализм немыслим без политической революции". Под влиянием бабувистских идей Блан­ки писал о революционной власти народа: "Франция, ощетинивша­яся штыками трудящихся, — это пришествие социализма". Рево­люционное правительство должно создать условия для перехода общества через ассоциации и просвещение к коммунизму.

Среди сторонников революционного перехода к коммунизму был Вильгельм Вейтлинг (1808—1871). Революция мыслилась им как стихийный бунт, партизанская война, разгром буржуазного обще­ства армией из 20—40 тыс. люмпен-пролетариев.

Многие сторонники социализма и коммунизма тех лет были противниками новой революции, утверждая, что революции по­рождают лишь террор и разрушение; за революциями неизбежно следуют реставрации и усиление реакции.

Сен-симонисты относились к революции как к страшной ката­строфе, бессмысленно разрушающей промышленность, учрежде­ния науки и искусства, раскалывающей общество.

Известный коммунист Кабе говорил, что революция либо будет подавлена и повлечет реакцию, либо (в случае победы) приведет к безуспешным попыткам правительственного меньшинства силой навязать большинству коммунизм. "Когда общественное мнение примет коммунизм, его легко будет установить". "Я предпочитаю реформу, — писал Кабе, — не отвергая революции, когда ее при­знает необходимой общественное мнение".

Проблемы государства и права занимали немалое место в пред­ставлениях теоретиков социализма и коммунизма о будущем иде­альном строе.

Одни теоретики полагали, что при коммунизме будет существо­вать демократическое государство. Наиболее детально такое госу­дарство описано Кабе: в коммунистической Икарии имеются народ­ные собрания, народное представительство, выборное правитель­ство. "Для меня, — утверждал Кабе, — демократия и коммунизм — синонимы".

Однако икарийский коммунизм близок к тоталитаризму: твердо определен распорядок труда, все живут в одинаковых домах с оди­наковой мебелью. В Икарии "нет решительно ничего во всем, ка­сающемся пищи, что не было бы урегулировано законом". Каждая семья имеет поваренную книгу, определяющую, какие продукты и каким способом нужно готовить, сколько раз в день, в какие часы, в какой последовательности приготовленные продукты надо съедать; эта книга, имеющая силу закона, составлена комитетом ученых, назначенных народным представительством. То же относится к одеж­де — все регулирует закон, принятый по рекомендации комитета ученых, исследовавшего одежду во всех странах и составившего обязательный для всех список: "Нет ни одного экземпляра обуви, головного убора и т. д., который не был бы обсужден и принят согласно плановому образцу... Все индивиды одного и того же поло­жения носят одинаковую одежду, но тысячи различных форм одежды соответствуют тысячам различных положений".

Законы в Икарии принимаются народом по рекомендации уче­ных; законов в Икарии очень много, ежегодно принимаются сотни законов — законов о введении новых видов пищи, одежды, обста­новки жилищ, об усовершенствовании дорог и других путей сооб­щения, об изобретениях, о введении новых машин, об улучшении преподавания, о внешних связях государства и пр.

Всенародно принятыми законами Икарии твердо определен рас­порядок дня всех граждан. Предписано даже "тушение огней", т. е. обязательность сна с 10 часов вечера до 5 часов утра. "Предписан­ное тираном, это было, действительно, невыносимым мучительст­вом, — пояснял Кабе, — но, принятое всем народом в интересах его здоровья и хорошего порядка в работе, это — наиболее разумный, наиболее полезный и наиболее тщательно исполняемый закон".

Следуя во многом Морелли, Кабе писал, что истина одна, а заблуждений много; людей и общество, вставших на путь истины, должно удерживать от уклонений с этого пути. Поэтому в Икарии существует цензура. Газеты являются лишь протоколами, со­держащими описание и факты без всякой журналистской оценки и дискуссии. Существует одна национальная газета, по одной — для каждой провинции и коммуны.

Поскольку только с победой коммунизма началась подлинная история человечества — в Икарии решили сжечь все старые книги; оставлено лишь по несколько экземпляров старых произведений, "чтобы констатировать невежество или безумие прошлого и про­гресс настоящего".

Описанное Кабе государство представляло собой попытку со­единить научное руководство обществом с народовластием, веду­щую роль ученых — с институтами традиционной демократии.

Идеалом других теоретиков была не традиционная демократия, а научная организация управления обществом. В наибольшей мере это стремление присуще Сен-Симону и сен-симонистам (Базар, Род-риг, Анфантен). В промышленном обществе не будет управления людьми, господства и подчинения. Их место займет централизован­ная система управления производством, подчиненным единому плану. Банки будут становым хребтом общественной организации про­изводства. Носителями управленческой власти, которая сменит пра­вительственную, станут ученые, промышленники, художники, со­ставляющие иерархию, возглавляемую Академией наук, "Советом Ньютона" (в нем представлены математики, физики, экономисты).

Много споров среди теоретиков социализма и коммунизма было о принципах распределения (в переходный период и в идеальном обществе). Стремясь привлечь имущих к организации фаланг (про­изводственно-потребительских объединений), Фурье предлагал на первое время распределение доходов по формуле: 5/i2 — труду, 4/i2 — капиталу,3/п — таланту. Сен-симонисты отстаивали распре­деление по труду; многие же социалисты и коммунисты (Блан, Ка-бе) — по потребностям. Вейтлинг предлагал сочетать эти показате­ли (необходимое и полезное — по потребностям, приятное — по "коммерческим часам", отработанным сверх общеобязательных шес­ти часов в сутки).

Продолжительность переходного периода определялась комму­нистами и социалистами по-разному.

Бабувисты считали, что он продлится в течение жизни одного-двух поколений (поскольку отменяется право наследования). Кабе писал, что переход к коммунизму займет от 20 до 50, даже до 100 лет, но он может быть сокращен с помощью просвещения.

Все коммунисты связывали становление и успехи нового строя с просвещением. Даже Бланки, наиболее решительный сторонник революционных методов низвержения имущих классов, утверж­дал, что коммунистический строй установится нескоро, ибо "ком­мунизм несовместим с невежеством"; "нет прочной революции без просвещения".

Многие теоретики социализма и коммунизма полагали, что в будущем обществе вообще не будет надобности в управлении и принуждении.

Фурье, Оуэн и их последователи, а также Бланки и некоторые другие коммунисты считали, что в идеальном обществе не будет ни государства, ни права.

Сен-Симон и сен-симонисты, Фурье и его последователи, Леру и другие социалисты и коммунисты, осуждая разобщение народов по государствам и войны между ними, выдвигали идеи интерна­ционализма, обосновывали идеал слияния всех общин и коммун во всеобщий союз всего человеческого рода, всех народов — в один народ, разобщенных государств — в единую всемирную респуб­лику.

Ряд социалистов ставил вопрос об уничтожении (или отмира­нии) государства не только в будущем, но уже и в настоящем.

В 40-е годы XIX в. нередко высказывались идеи, ставящие госу­дарство в один ряд с эксплуатацией, отношения господства и под­чинения — в один ряд с отношениями собственности. Такие идеи высказывал Прудон в своей нашумевшей книге "Что такое собствен­ность?" (1840 г.), где он писал: "Хотя я большой приверженец по­рядка, тем не менее я в полном смысле слова анархист".

В следующем году в одном из журналов социалистической ори­ентации была опубликована сочувственная статья о Сильвене Ма-решале, направленная против законов и правительства, за анар­хию как за господство морали и порядка. Вскоре анархизм развер­нулся в одно из влиятельных идейных течений рабочего класса.

Серьезной альтернативой политическим реформам и полити­ческой борьбе становилось массовое движение профессиональных союзов. Ряд влиятельных вождей рабочего класса Англии (Морри-сон, Смит, Бенбоу) доказывал, что растущее профсоюзное движе­ние, борющееся за действительно общие и насущные интересы на­емных рабочих, важнее всех политических реформ и свобод. Дей­ственным средством борьбы с произволом капиталистов станови­лась забастовка (в перспективе — всеобщая: "одна безработная неделя или безработный месяц"). Будущее общество мыслилось ими как ассоциация трудящихся, объединенных по профессиям и руко­водимых Советом тред-юнионов.

Под флагом антипарламентаризма в Лондоне прошел органи­зованный оуэнистами конгресс кооператоров и тред-юнионистов (1833 г.). Доказывая бесполезность политических реформ, оуэнисты настойчиво пропагандировали планы организации производствен­ных кооперативов рабочих для постепенного перехода к строю ком­мунистических общин. За организацию кооперативов, ассоциаций, фаланг выступали также сторонники Фурье. Сам Фурье полагал, что если бы удалось в 1823 г. приступить к организации фаланги, то через 6 лет "цивилизацию" (т. е. капитализм) уже заменил бы "гар­монический строй" (социализм). Оуэн предполагал (в 1849 г.), что для перехода к коммунизму Европе и Северной Америке потребу­ется 5 лет, а Африке и Азии — 10 лет.

Фурьерист Консидеран в книге "Манифест демократии в XIX веке" (1847 г.) призывал прекратить политическую борьбу и вообще борьбу классов, сосредоточив общественные силы на организации ассоциаций, фаланг для строительства социализма.

Наконец, некоторые критики капитализма и сторонники соци­ализма стремились облечь свои планы в форму христианства (Ла-менне, Бюше) либо создать новые религию и церковь, призванные объединить людей во имя социализма (сен-симонисты).

< Попередня   Наступна >