Радник

---

Создателями самой обширной в истории военно-феодальной им­перии стали монголы — первобытные кочевые народы, пришедшие в Европу, на Древнюю Русь, Ближний и Дальний Восток из глубин Азии. Создателем этой империи стал Чингисхан, Сын монгольского Вождя, Который после объединения монгольских племен под своим началом (1206 г.) и подчинения соседних народов обосновался в Ки­тае. Его Завоевания были продолжены сыновьями и внуками, кото­рые избирались на должность великого хана. Самыми известными из них стали Угедей и Мункэ. Они захватили Китай, разбив сунскую армию и утвердив свое господство почти На Полтора века, затем их добычей стала исламская империя (они захватили Багдад в 1258 г.). Их продвижения на христианские государства были приостановлены благодаря сильному сопротивлению северных русских княжетгв, хо­тя им удалось захватить Киев (1240), продвинуться дальше в Венг­рию и Польшу и разбить немецко-польские войска в битве при Лег-нице (1241).

Монгольская империя в XIII—XIV Вв. Монгольская империя — держава великих монгольских ханов, существовавшая в XIII — XIV вв., простиралась от Китайского моря до Средиземноморья и Персидского залива, составив самую обширную в истории империю. Первоначальной областью обитания монголов была восточная степ­ная область Азии, расположенная между горами Хингана на востоке и Алтаем и Тянь-Шанем на западе, озером Байкал на севере и Вели­кой Китайской стеной на юге. В 1206 г. на съезде племен знатный воин Темучин был признан верховным правителем всей Монголии под именем Чингисхан (великий хан). Главной силой в создании империи стала армия, ее особая организация и мастерство воена­чальников. Военно-политическая иерархия племен строилась на ос­нове личных связей в обеспечении взаимной защиты и верности и выстраивалась сверху вниз: от главного вождя к подчиненным вож­дям и рядовым воинам.

Монголия сначала была улусом, разросшимся затем до размеров государства монголо-татар. Эта новая территориальная общность была поделена

на 95 военно-административных округов, которые были обязаны выставлять тысячу воинов во главе с Тысячником Из среднезажиточного и господствующего в тот момент сословия мон­голо-татарского общества нойонов. Тысячники, а также сотрудники получали от хана вознаграждение за службу, именовавшееся терми­ном Хуцби. Звание и должность сотника, тысячника, темника (деся-титысячника) были наследственными. Тысячники считались главны­ми созидателями нового государства.

Чингисхан в качестве верховного правителя уподоблялся импера­тору и по традициям области проживания именовался «государем, обращенным лицом к югу», т. е. к солнцу. Всю свою армию и управ­ление страной он подразделил на три части. Одно крыло армии и управления было правым во главе с темником правой руки. Это крыло простиралось на запад до Алтая. Левое крыло с темником ле­вой руки простиралось до Большого Хингана. Был также центр во главе с темником центра. По преданию, зафиксированному в китай­ской летописи, Чингисхан так разъяснял своим темникам назначе­ние подобной системы: «В государстве живут многие сильные, усми­ренные вами. Вы и я, как оглобли одной телеги, как плечи одного тела. Вы непременно должны быть как одно тело, только тогда не загубите первоначальное намерение». Так традиционно строилось управление кочевыми государствами еще со времен гуннов.

Символом императорской власти у Чингисхана являлся зонт, ко­торый был либо красным (официальный цвет правившей в то время китайской династии Сун), либо синим. Правитель восседал на тро­не, который был похож на «сидение проповедника буддийского мо­настыря» и был украшен «головами драконов, обложенных золотом». Это еще одно олицетворение высшей силы и власти, позаимствован­ное у китайцев. Трон украшался золотыми фигурками драконов. На знамени у Чингисхана было девять хвостов: число девять почиталось у монголов священным.

Китайский летописец удивлялся обилию золота у монголов и за­метил в этой связи: «Нахватали столько, а не прекращали собирать». Когда монголы ограбили всех своих соседей, монгольская знать из серебра делала ясли (стойло) для лошадей, а из золота — кувшины для вина.

Чингисхану удалось достичь высокой степени централизации власти, возвысить свою верховную власть и ввести Великую Ясу — собрание обычаев, преданий и законов, которое стало важным ору­дием монгольского правления. Этот свод законов не был системати­зированным — он включал ярлыки-приказы, ясак-законы и билик-поучения. Яса не сохранилась до наших дней и существует в преда­ниях. В одном месте ее говорилось: «Кто переменит свой пост, того предавать смерти». Слово «пост» толковалось расширительно: не только пост на боевом дежурстве, но и место обитания в том селе, которое подвластно темнику или тысячнику. Так население прикре­плялось и к месту обитания, и к непосредственному производству и тем самым к средневековому варианту эксплуатации.

По реконструкции Г. В. Вернадского Яса включала следующие отрасли законодательного и обычно-правового регулирования: меж­дународное, государственное и административное право, податной устав, частное, уголовное, судебное и торговое право. Ученый пола­гал, что одним из основных положений международного права в Ясе «была определенная форма объявления войны с гарантией безопас­ности населению враждебной страны в случае ее добровольного под­чинения». Имперское господство было основано на прикреплении населения к определенному месту обитания и определенным слу­жебным повинностям. Например, каждый обязан был под страхом смерти возвратить беглого раба законному собственнику. «Основной целью наказания в понятии Ясы является физическое уничтожение преступников».

Г. В. Вернадский считал Чингисхана не только гениальным пол­ководцем, но и «государственным деятелем крупного размаха, твор­цом нового императорского права» (см. его статью: О составе Вели­кой Ясы Чингиз-хана // Studies in Russian and Oriental History. Bruxelles, 1939. P. 33).

Очень скоро в новом государстве, которое стало именоваться Ве­ликим монгольским государством, важной фигурой в ряду администраторов стал Даругачи — «подавляющий неповиновение» (в неко­тором смысле это монгольский сёгун). Он контролировал управле­ние местными покоренными народами. В качестве символов власти имел Дощечку-геореге И Печать-тамгу. Все эти символы были заимст­вованы из Китая. В завоеванных западных областях монгольское правление представлял Баскак-танмачи (наместник, воевода). Власть самого Чингисхана легитимировалась Небом и основывалась на фактическом господстве над другими народами. Подданные подле­жали умиротворению, и управлять ими было радостью. Трон имено­вался «седалищем радости». Власть осуществлялась по повелению Неба и через посредство его представителя на земле. Поэтому любое неповиновение власти монгольского хана воспринималось как мя­теж. В надгробной надписи одного военачальника говорилось: «Как только враг, отклонив приказ о сдаче, выпускал хотя бы одну стрелу или камень по осаждающим войскам, в соответствии с существую­щей государственной практикой все убивалось без пощады во всех случаях».

Такая манера сакрализации власти напоминает китайскую. Хуан-ди — китайский император — считался «правителем всего под Не­бом». Эта концепция, по замечанию современного историка, «отчет­ливо не признавала границ». Согласно источникам, китайские импе­раторы обладали двумя видами благодати — силой и особым видом благодати. Точно так же воспринимался и Чингисхан. Китайские императоры обладали благой силой Дэ, А тюркские каганы (ханы) наделены были благодатью, называемой Куш (у Чингисхана — особая благодать Су).

Концепция власти хана была покрыта тайной. «Как нет старого китайского текста, в котором в систематизированном виде была бы изложена концепция власти китайского императора, так нет и по­добного монгольского текста» (см.: Кычанов Е. И. Указ. соч. С. 76, 135, 143).

Личность и средневековая политическая история. Чингисхан, по отзыву очевидца, «отличался высоким ростом и крепким телосложе­нием. Имел кошачьи глаза». Придворный летописец Рашид ад-Дин в «Повествовании о Чингизхане» утверждает, что он исповедовал че­ловеческую мудрость своего времени, эта мудрость особенно обстоя­тельно упорядочена была в тогдашнем Китае. Сам летописец харак­теризует ее следующим образом: у народа, у которого сын не слуша­ется отца, младшие братья — старших, муж не полагается на свою жену, а жена — на повеления мужа, великие не защищают малых, а малые не принимают наставления от старших, — «у такого народа воры, лжецы и всякие мошенники затмевали солнце на его собст­венном стойбище».

Тот, кто умеет управлять семьей, сможет управлять и государст­вом. «Каждый, кто в состоянии содержать в порядке свой дом, в со­стоянии содержать в порядке и целое владение», «каждый, кто может так, как это положено, выстроить в бою десять человек, достоин того, чтобы ему дали тысячу или туман» (десять тысяч. — В. Г.).

Каждый, вызванный к старшему, отвечает только на то, о чем его спрашивают; тот, кто произнес слово прежде вопроса, может быть и не услышан — «хорошо, если его услышат, в противном случае он будет ковать холодное железо». Хорошо служит тот, кто служит вер­но и преданно в любых условиях: «Добрым можно назвать только того коня, который хорошо идет и откормленным, и в полтеле, и одинаково идет, будучи истощенным». Начальником достоин быть тот, кто понимает нужды подчиненных, «который сам знает, что та­кое голод и жажда, и судит по этому состоянию о других» {Кыча-нов Е. И. Указ. соч. С. 259—262).

Какие цели провозглашал Чингисхан волею Неба и своей? Сде­лать государство упорядоченным и сильным, «подчинив неупорядо­ченные и безрассудные народы». Такими народами можно управлять с помощью наставлений (билик) И законов (яса).

Для собственного народа цели формулировались мягче и более прагматично: чтобы члены своего уруга, его мужские потомки и их семьи, оделись «в затканные золотом одежды», чтобы они вкушали «вкусные и жирные яства», садились на красивых коней и обнимали «прекрасноликих жен». По словам самого Чингисхана, эта красивая жизнь делается так: «Мои старания и намерения относительно стрелков и стражи, чернеющей, словно дремучий лес, супруг, невес­ток, дочерей, алеющих и сверкающих, словно огонь, таковы: усла­дить их уста сладостью сахара своего благоволения и украсить их с головы до ног тканными золотом одеждами, посадить их на идущих покойным ходом меринов, напоить их чистой и вкусной водой, по­жаловать для их скота хорошие травяные пастбища». И все это надо взять у «неупорядоченных народов» силой, уничтожая непокорных. Эту тираду венчает такое живописное заключение: «Если мы отправ­ляемся на охоту, то убиваем много изубрей, а если выступаем в по­ходы, то уничтожаем много врагов» (Там же. С. 261, 263).

Французский историк Л. Гамбис так резюмировал эту сторону деятельности: Чингисхан смотрел на оседлые страны и народы — Китай, Иран — как на регионы — источники дохода своей семьи, своей знати и своего народа.

Чингисхан поделил свою империю между четырьмя сыновьями, и в силу «рыхлости» и отсутствия централизованное™ она быстро распалась, как было и в случае с империей Карла Великого, франк­ского короля-императора начала IX в. Следующая волна монголь­ских вторжений и завоеваний приходится на правление Тимурленга (Тамерлана) (1336—1405), который стал последним великим прави­телем монголов, хотя сам принадлежал к племени туркоязычного населения империи. Монголо-татары уступили североевропейцам после изобретения огнестрельного оружия, которое изменило ба­ланс армий в пользу вторых. Влияние монгольского господства было особого рода — оно сильно изменило ход истории многих наро­дов, с которыми монголы пришли в соприкосновение, ничего у них не позаимствовав, но оказав содействие их национальному сплоче­нию.

После смерти Чингисхана титул великого хана достался его третьему сыну Угедею (1185—1241). Его ханство со временем стало включать Внутреннюю Монголию, Маньчжурию, Корею, большую часть территории Китая, Тибет и северные окраины Индокитая. Следующим этапом стало завоевание Китая, которым великие ханы управляли почти столетие. В 1231 г. монгольские армии последова­тельно вторглись в Иран, Месопотамию, Армению и Грузию, захва­тили Багдад. Сумели закрепиться только в Иране, где создали обо­собленное ханство, объединившее многие народы — иранцев, турок, арабов и монголов. В конце XIV в. ханство распалось на множество царств, управляемых главным образом иранцами. В 1237 г. внук Чингисхана Батый Вознамерился продвинуть власть монголов на Ев­ропу, но, пройдя земли Владимиро-Суздальского княжества и захва­тив Киев, был вынужден остановиться в бассейне Дуная. Он основал Золотую Орду (Кипчакское ханство). Монголы навязывали завоеван­ным народам бюрократическую систему управления и методы соби­рания налогов, которые частично заимствовали у покоренных ими китайцев.

Поворотным пунктом в истории монгольского владычества на Руси стала победа Дмитрия Донского на Куликовом поле (1380), а также вторжение Тамерлана, который не принадлежал к династии чингизидов. Впоследствии Золотая Орда распалась на четыре неза­висимых ханства — Астраханское, Казанское, Крымское и Сибир­ское.

Существует различное восприятие итогов монгольской экспансии на Западе и Востоке. На Западе Чингисхана считали наказанием Божьим за грехи. В Восточной Азии в связи с традиционным вос­приятием всех земель как подвластных Небу он воспринимался объ­единителем Китая, поскольку его взлет пришелся на период упадка династий Сун и Цзинь. Однако последнее мнение не единодушно, ибо юаньский Китай воспринимается как период не только преодо­ления раздробленности, но и «монголо-татарского ига». Писатель Лу Синь (1881 — 1936) сформулировал это расхождение оценок в китай­ской историографии следующим образом: «В двадцать лет я услы­шал, что когда «наш» Чингисхан покорил Европу, то был наш золо­той век. Лишь когда мне исполнилось двадцать пять лет, я узнал, что на самом деле в так называемый «наш» золотой век монголы поко­рили Китай, и мы стали рабами».

«Как показывает жизнь, писать портрет деятелей такого масшта­ба, как Чингисхан, только черной или белой краской невозможно. И в злодействах своих они были масштабны и гениальны. Таков был Александр Македонский: гениальный полководец, стратег и тактик, выдающийся организатор побед — и душитель греческой свободы И Демократии. Мужественный, непобедимый воин, рыцарь без страха и упрека, подозреваемый в отцеубийстве, кровавый палач, не оста­навливающийся перед пытками, казнями и жестокими расправами над целыми странами, народами и городами...

Иногда говорят проще — такова эпоха, таково время и таковы нравы. «Побежденные... были повинны не менее победителей» (Гу­милев Л. Поиски вымышленного царства) (см.: Кычанов Е. И. Указ. соч. С. 242).

Политический и законодательный опыт народов средневековых Индии и стран Дальнего Востока со всей очевидностью свидетельст­вует о том, что их самобытный опыт вполне может быть рассмотрен, по крайней мере, в двух взаимосвязанных аспектах — в плане уясне­ния наиболее своеобразных черт в ходе возникновения и эволюции государственно-властных институтов и законодательной политики и одновременно в плане обнаружения сходных и даже общих черт эво­люции отдельных политических институтов и законодательной тех­ники. Сюда же могут быть причислены сопоставления характера и направления перемен в переходе от обычного права к общегосудар­ственному и кодифицированному законодательству (Китай, Япо­ния). Определенное сходство с западноевропейским опытом можно обнаружить в традиционном различении В Этих странах божеских и человеческих установлений и в манере их истолкования в политиче­ской мысли и законоведении (конфуцианство, легизм, буддизм).

Особенно поразительно сходство китайских лсгистов с европей­скими законниками средних веков и Нового времени в трактовке за­кона как командного установления с утилитарной целью и как некой меры и способа (эталона) в оценке поведения людей. В китайской древности закон уподобляли вспомогательному измерительному ин­струменту — уровню, а также отвесу в обиходе строителей. С учетом этой метафоры работу судьи уподобляли высококвалифицированной деятельности, связанной с тонкими и сложными расчетами (метафо­ра-характеристика закона в виде эталона-отвеса и уровня восходит в трактату «Хуайнань-цзы», II в. до н. э.).

Контрольные вопросы

В чем своеобразие периодизации средневековых государств Ин­дии и Китая?

Какие черты своеобразия и сходства с европейским опытом обна­руживает средневековое китайское законодательство?

Как управлялось средневековое государство в Китае и Японии?

Как возникла и управлялась монгольская империя?

Литература

Измененный и заново утвержденный кодекс девиза царствования Небесное процветание (1149—1169) / Пер., исслед. и при­меч. Е. И. Кычанова: В 4 кн. Кн. 1: Исследование. М., 1988; Законы Великой династии Мин со сводным комментарием и приложением постановлений / Пер., исслед. и примеч. Н. П. Свистуновой. Ч. 1. М., 1997; История Востока: В 6 т. Т. 2: Восток в средние века. М., 1995; Кычанов Е. И. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. М., 1997; От магической силы к моральному императиву. М., 1998; Уголовные установления Тан с разъяснениями (Тан люй шу и) / Введ., пер. с кит. и коммент. В. М. Рыбакова. СПб., 1999; Дхармаша-стра Нарады / Пер. с санскрита и коммент. А. А. Вигасина И Л. М. Са­мозванцева. М., 1998; Антология мировой правовой мысли: В 5 т. Т. 1: Восточные цивилизации и античность. М., 1999; Вернад­ский Г. В. Великая Яса Чингисхана // Вернадский Г. В. История пра­ва. СПб., 1999.

< Попередня   Наступна >