Радник

---

Спарта управлялась, помимо народного собрания и коллегии Эфо­ров (правительственная власть), еще Советом старцев (герусий), Соз­данным по замыслу легендарного законодателя Ликурга и включав­шим 28 уважаемых сограждан старше 60 лет и двух царей (архагетов) Спартанских племен — дорийского и ахейского. Социальное и поли­тическое устройство Спарты было скреплено договором (ретрой), Ко­торый приписывался Ликургу. Ретра относится к VIII—VII вв. до н. э., но окончательно «Ликургов строй» сложился только к концу VII — началу VI в. до н. э. Это устройство было нацелено на обеспе­чение единства спартиатов с помощью искусственного сдерживания имущественного расслоения и совместных усилий по обеспечению господства над завоеванными землями и племенами. После завоева­ния Лаконики и Мессении в Спарте стали проживать 200 тыс. ило­тов, 32 тыс. периэков (неполноправные окрестные жители) и 10 тыс. спартиатов (мужчины-воины).

Устройство Спарты, по авторитетному обобщению Аристотеля, принадлежало к числу образцов наилучшего устройства. Наряду с Карфагеном и государством на о. Крит при царе Миносе (родствен­нике и предке Ликурга), Спарта являла собой «прекрасное смешение олигархического и демократического строя». К демократическому элементу Аристотель относил такую черту спартанского быта, как «равенство в образе жизни всех спартиатов без различия их имуще­ственного состояния и происхождения». Ликург учредил Совет старцев, Избиравшихся пожизненно из числа лиц старше 60 лет, ко­торые совместно с царями были призваны быть залогом успеха в обеспечении благополучия и благоразумия. Совет старцев помогал царям в их сопротивлении своеволию большинства в народном соб­рании, но в то же время помогал народу в его сопротивлении тира­нии.

Другую особенность Спарты составило непосредственное участие народа в выборе самых высших должностных лиц в виде коллегии из Пяти Эфоров, Которые вершили дела административные и судебные и выполняли надзорные функции за деятельностью чиновников

. Даже в сопоставлении с двумя царями, представлявшими в герусии ахей­цев и дорийцев, эфоры никому не были подотчетны, кроме своих преемников и еще жрецов-гадателей. Жрецы вмешивались в полити­ческие события в критические периоды и могли решить вопрос о за­мене (перевыборах) коллегии эфоров. Некоторые наблюдатели счи­тали строй Спарты наилучшим на том основании, что он представ­лял собой «смешение всех государственных устройств — царская власть... олицетворяет монархическое начало, власть геронтов — олигархии, а демократическое начало проявляется во власти эфоров, поскольку они избираются из народа» (Аристотель, Политика, 1265 в).

Другие возражали и считали, например, что эфоры олицетворяют собой тиранию, а демократическое начало проявляет себя лишь в общих трапезах {сисситиях) И в других формах быта. Когда Кто-то Стал требовать, чтобы Ликург ввел в государстве демократию, он от­вечал так: «Введи сперва демократию у себя дома».

К недостаткам устройства Аристотель относил «детский» способ голосования при выборе эфоров на народном собрании (голосовали криком; счетная комиссия запиралась в помещение без окоп; речи фиксировались через стенку из запертого помещения, а одобрение криками учитывалось записью на дощечках).

Ликург произвел также своеобразный передел земли; он разделил земли Лаконики на участки и поделил их по жребию Между спартиа-Тами и жителями окрестных со Спартой областей (псриэками). Зе­мельные Наделы {клеры) Нельзя было делить, дарить или завещать. Спартиаты обязывались также к совместным трапезам и несению военной службы. Обучение военному делу начиналось с семилетнего возраста и продолжалось до 20 лет. Затем наступал 40-летний Срок участия в военных предприятиях, в том числе в мирное время. Вои­ны упражнялись в набегах на селения илотов — покоренных Мест­ных Племен, прикрепленных к земле и ставших разновидностью го­сударственных крепостных. Ликург, по преданию, изгонял из быта спартиатов роскошь и жажду наживы. С целью воспрепятствовать этим порокам он ввел тяжелые металлические деньги, неудобные для обращения. Даже разбогатевшие спартиаты не имели возможно­сти свободно распоряжаться накопленным ими имуществом, нахо­дясь под столь строгим и пристальным надзором полиции нравов.

Софист (так называли платных учителей мудрости) по имени Фрасимах, живший в V в. до н. э., заметил по поводу законодатель­ной практики своего времени: «Всякая власть дает законы, сообраз­ные с ее пользою... Дав же законы, полезные для себя, она объявляет их справедливыми для подданных и нарушителя этих законов нака­зывает как беззаконника и противника правды...» {Платон. Государ­ство. Т. 3. М., 1970. С. 145).

Сходство строя спартиатов с некоторыми другими современными полисами, в частности с Карфагеном, Сводилось к тому, что там тоже существовали совместные трапезы, а эфорам соответствовала «кол­легия 104». Если в Спарте эфорами становились люди случайные, то здесь должностные лица подбирались из людей знатного происхож­дения. Были там и цари, и герусия, но несходство проявляло себя опять-таки с лучшей стороны: цари должны были происходить из одного и того же выдающегося рода. Геронты выбирались не по воз­расту, а из числа выдающихся граждан. Карфаген изображен Ари­стотелем таким сочетанием олигархии и демократических начал, ко­торое пронизано одновременно сильным аристократическим нача­лом. Если нет согласия между царями и геронтами, решающий голос принадлежит народному собранию (Политика. 1272в, 5—12). Однако факт отсутствия вознаграждения должностным лицам за их службу и назначение их по жребию есть свидетельство аристократичности строя. В Карфагене ему соответствует еще то обстоятельство, что все судебные дела разбираются определенными должностными лицами, а не так, как в Спарте, где различные дела подлежат ведению разных судей.

Политический и правовой опыт спартиатов при всей его уни­кальности имеет черты сходства с опытом других греческих городов-государств, как предшествующих, так и современных спартанскому полису. Особенно велико значение Крита, Который еще в XVI— XV вв. до н. э. был известен как могущественная морская держава со столицей в г. Кносс. Сохранилось предание о наличии критских за­конов, в которых предусматривалась практика вынесения судебного приговора по принципу Талиона. Критские законы в правление Ми-носа были выбиты на медных досках и стали доступны для ознаком­ления. Судебное разбирательство здесь ускорялось путем учета клят­венного заверения относительно какого-либо вызывающего сомне­ние вопроса.

Здесь практиковались совместные трапезы, функционировал Го­сударственный совет с высшими контрольными функциями, похо­жими на функции эфората в Спарте. Опыт Крита оказал значитель­ное влияние на реформаторскую деятельность Ликурга.

По мнению Плутарха, Ликург своим изобретением Совета стар­цев сильно упрочил положение государственного корабля. Уподоб­ление города-государства морскому кораблю было у греков привыч­ным и обиходным. Например, полис, в котором демос возвысился над аристократией, они сравнивали с неуправляемым кораблем. Продолжая эту традицию во II в. до н. э., Плутарх уподобил герусию в Спарте той разновидности груза-балласта в глубине корабельного трюма, которая не дает судну раскачиваться или перевертываться во время сильного шторма. А политический шторм был вполне вероя­тен в случае непримиримых расхождений между эфорами и Апеллой (народным собранием). Подобное распределение властных полномочий и возможностей в древнем государстве можно считать античной разновидностью обособления и равной весомости властей, которая нацелена на мирное и плодотворное сотрудничество многих власт­ных учреждений.

< Попередня   Наступна >