Радник

---

Первые опыты заимствований из римского правоведения прихо­дятся на VI в., когда победоносные варвары образовали новые госу­дарства в Галлии и Испании. Они разрушили многие памятники ис­кусства и науки, но оставили в сохранности многие институты и конструкции римского права. Первыми такими заимствованиями стали сборники правовых обычаев и римских законов в Бургундской правде (494), Бревиарии Алариха (506 г.; вплоть до XI в. имел назва­ние Законов римских вестготов, а затем до X V I в. — Бревиарии А л а - риха). Римское правовое наследие использовалось в церковном пра­ве, а также в церковной литургии, где сформировался, начиная со времени деятельности отцов церкви (Августин и др.), «легкодоступ­ный народный метод формулирования права на базе использования классических римских правовых образцов» (Лннерс Э. История евро­пейского права. М., 1994. С. 188). Римское право особенно укорени­лось в Южной Франции и Средней Италии.

Следующей стадией стало изучение и реципирование Свода зако­нов Юстиниана, ее конечная фаза приходится на X V — X V I вв., когда римское право, чуждое правосознанию германских народов, впер­вые, по выражению Иеринга, постучало в двери Германии. Герман­ские государи воспринимали себя в то время непосредственными преемниками римских императоров и потому считали возможным покровительствовать изучению и адаптированию конструкций рим­ского императорского (монархического) законодательства. Это по­кровительство находило поддержку (более давнюю) также в запад­ной церкви, для которой римское право было воплощением более высокой культуры по сравнению с памятниками варварских правд. В то время церковь также воспринимала себя как хранительницу ду­ха римского законоведения.

Реципирование римского права в странах Европы проходит три стадии и связано с его комментированием Глоссаторами (от Лат. Glossa — редкое или иностранное слово, нуждающееся в толкова­нии), характерной привычкой которых было писать свои объясне­ния между строк или на полях ру

кописи памятника в форме Глосс. Затем последовала всеохватывающая критическо-догматическая ра­бота по перетолкованию и согласованию римского наследия с дей­ствующим правом, а затем и приспособлением его к новым соци­альным условиям национально-государственного существования ев­ропейских народов. Большую роль в этом деле сыграли четыре центра юридического преподавания — в Провансе, Ломбардии, Ра­венне и Болонье.

Рецепция римского права ускорялась вместе с ростом потребно­стей в правовом регулировании торговли, морских перевозок, разви­тием кредитования и новых форм собственности. Рецепция не ис­ключала критики и сдержанности по мере реципирования римских институтов и норм: рецепция могла быть Полной, частичной, периоди­ческой И т. п. В Чехии позднего средневековья римское право упо­доблялось по силе действия железному обручу. В Англии, наименее затронутой римским влиянием, знатоки права и обычаев системати­чески прибегали к заимствованию из римского и канонического права. Во многих европейских школах XVI—XVII вв. учили состав­лению юридических документов, и это являлось составной частью обучения риторике.

Рецепция прошла три-четыре фазы содержательного воплощения и утверждения. Начальная связана с появлением школы глоссаторов во главе с Ирнерием (1082—1125) в Болонском университете, где по­началу изучали одну юриспруденцию без богословия (до середины XIII в.) и где за столетие число студентов выросло до 10 тыс. Здесь же трудился Аккурсий, автор Глоссы ординарной, состоявшей из 96 200 больших глав. Глоссаторов-комментаторов Сменили исследо­ватели и толкователи под именем Постглоссаторов ( X I V — X V вв.). За­тем центр изучения перемещается во Францию, где комментатор­ская работа сочетается с изысканиями в области истории права. До-неллюс (1521 —1597), один из представителей этого периода, стал автором 28 томов «Комментариев к римскому частному праву». В позднем средневековье римское право стало конкурировать с на­циональным (Франция, Германия) и нередко менялось под воздействием этой конфронтации. В Германии реципированное римское право получило наименование «современное римское право» (heutige romisches Recht).

В XII в. Фридрих Барбаросса, германский император, назвал римское право «всемирным правом». В X V I в. его называли «писа­ным разумом» и «юриспруденцией, висящей в воздухе». В XIX в. юрист Моддерман (1888) назвал его «правом общим, высшим и на­учным».

Глоссаторы. Глоссаторы, или экзегеты (толкователи), творчество которых приходится на XI—XII вв., были заняты объяснением смыс­ла отдельных законов, логически-связным изложением целых уче­ний о назначении тех или иных правовых институтов с опорой на знание и пользование источниками права (элемент собственно дог­матический). Римское право излагалось в целом, без увязки с распо­ложением титулов и книг в Своде Юстиниана: здесь уже имел место элемент систематический с более самостоятельной и творческой формой все той же догматической обработки позитивного римского права (А. Стоянов).

Особую проблему для глоссаторов составило расхождение между нормой права и соображениями справедливости. В доглоссаторский период исходили из того, что несправедливая норма может быть от­вергнута в процессе применения и заменена правилом, сообразую­щимся с требованием справедливости. Позднее Ирнерий, глава шко­лы глоссаторов, и Болонская школа требовали отказа от «субъектив­ных представлений о справедливости» {И. Покровский) И возлагали разрешение конфликта между нормой закона и справедливостью на усмотрение законодательной власти.

Болонская школа глоссаторов превратилась из городской в об­щую для всех народов, в Общую школу (так поначалу называли уни­верситеты). Начина юсь это обучение с богословия и юриспруден­ции. В XI в. здесь ьозникло объединение учащихся, прибывших из разных мест для изучения юриспруденции. Болонская школа была создана на пожертвования знатного семейства и при поддержке па­пы римского. Первым законодательным актом, касающимся Болон-ского университета, стала хартия, обнародованная в 1158 г. импера­тором Фридрихом Барбароссой, в которой гарантировалась защита учащихся от городского суда в суде университетском. Вводились льготы в посещении лекций: последние могли прерываться и пере­носиться по просьбе учащихся.

Слушатели получили право на то, чтобы иски и обвинения про­тив них разбирались местным епископом или тем преподавателем, у которого каждый из них занимался. У папы университет имел защи­ту от городских властей. Клирикам поступление в школу было об­легчено папой. За счет церковной казны обеспечивались общежития для бедных студентов (их именовали коллегиями и бурсами): преподавателям, плохо обеспеченным взносами студентов, часто предлага­лись Бенефиции, Т. е. определенные доходы с церковного имущества. В университете присуждались различные ученые степени в зави­симости от уровня освоения школьной науки. Ректор считался ос­новным духовным наставником, который от имени папы сообщал о licentiam docendi — о разрешении чтения лекций лицам, признан­ным преподавателями достойными соответствующего ученого зва­ния. Присуждение ученых степеней производилось по образцу цехо­вых ремесленников — только после предварительного испытания их познаний. Высшим было звание «доктор» (ученый), оно соответст­вовало званию «мастер» у ремесленников и давало право препода­вать вполне самостоятельно и в свою очередь брать в учение других. Кроме одобрения от товарищей требовалось еще одобрение от ду­ховных властей. С начала XIII В. папы предоставляют большим уче­ным возможность преподавать в других высших школах (ius ubiqiie docendi). Лучшие университеты Запада стали привлекать еще больше слушателей. Существовал даже обычай посещать несколько универ­ситетов в разных странах.

К концу XIV в. в европейских странах насчитывалось до 50 уни­верситетов. Самыми самостоятельными были университеты в Кем­бридже и Оксфорде. Филипп IV Красивый в указе 1312 г. отмечал, что «подобно тому, как свободные искусства служат необходимой подготовкой к занятиям богословием, так учения римского права подготовляют к познанию того, что разумно, развивают добрые нра­вы, указуют путь к достижению справедливости и подготовляют к пониманию обычного права». Правом стали увлекаться и богословы Парижа. Жалобы на это содержались в донесениях начальства с юга страны, где процветало несколько университетов — в Монпелье, Ту­лузе, Кагоре (Книга для чтения по истории средних веков. Вып. II. М., 1897).

Постглоссаторы. Постглоссаторы стали в XII—XIV вв. разработ­чиками всеохватывающего критическо-догматического подхода к праву в двух вариантах: право либо выводилось из разума и своди­лось затем к некой максиме наподобие древнеримского принципа «воздавай каждому свое, причитающееся ему по праву», либо своди­лось к писаному праву, действующему в суде или в управляющей деятельности государственных учреждений.

Задача юриста, согласно Раймонду Луллию (1234—1315), заклю­чается в том, чтобы «позитивное право редуцировать к праву естест­венному и согласовать с ним». На практике это свелось к выработке умения укреплять престиж и властный авторитет права писаного при помощи указания на его близость и согласованность с правом есте­ственным. Для этого приходилось «немало изощрить ум юриста и само профессиональное искусство толкования права» (А. Стоянов).

Некоторые постглоссаторы рассматривали естественное право как одну из «лучших частей римского права» (наряду с правом НароДов), которая имеет универсальный характер и потому подходит для всех времен и народов. Однако такому восторженному практицизму мешали сами факты реального усвоения римского права. Полной ре­цепции римского права нигде никогда не было и не могло быть по той причине, что и сам Свод Юстиниана не был ни полным, ни пол­ностью адекватным собранием римских узаконений всех времен. Некоторые важнейшие положения римского права были восприняты в сильно искаженном или заново перетолкованном виде. Например, первыми наследниками и перетолкователями стали христианская церковь и христианские общины, хотя сами они были сообщества­ми, основанными не на праве, а скорее на известных моральных за­поведях и, кроме того, идеях аскетизма, религиозно-общинной со­лидарности и т. д.

К началу X V I столетия схоластические приемы изучения римско­го права утрачивают общественные симпатии, и возвышаются прие­мы Гуманистического направления — Источники права начинают изу­чать в их связи с живой действительностью, а также с античной ли­тературой, историей, искусством. В отличие от глоссаторов и постглоссаторов гуманисты рассматривали право с филологической и исторической сторон и вместо комментирования фрагмента за фрагментом приступали к систематическому изложению права в ма­нере Юстиниановых «институций» (француз Доллюс) или в манере пандект (германские пандектисты, создатели usus modernus Pandectarum — нового, современного использования пандект).

В этом же столетии осуществляется сводная публикация всех час­тей Юстиниановой кодификации под названием «Свод римского права» — Corpus iuris civilis. Свое название она получила от француз­ского юриста Готофреда (1549—1622). Издание появилось в 1583 г. и потребовало от издателя «не только безупречной латыни, широкой эрудиции в римской истории, культуре и нравах, но и высокой юри­дической техники» {Черниловский 3. М. Лекции по римскому частно­му праву. М., 1991. С. 27).

Преподавание римского права видоизменялось также под влия­нием канонического права. Практиковалось и набирало силу ис­пользование отсылок на «общее мнение сведущих» (communis opinio doctorum). Гуманисты провозгласили латынь политического деятеля, оратора и юриста Марка Туллия Цицерона идеалом латинской сти­листики, что послужило поводом назвать гуманитарную науку о пра­ве Элегантной юриспруденцией. Однако вклад гуманистической шко­лы в созидание корпуса юриспруденции во многом обусловлен успе­хами в области дальнейшего совершенствования методологии права, в особенности методологии осмысления исторического развития правовых обычаев и законов. Поэтому французские правоведы гума­нистической школы стали «первыми истинными историками права» (Э. Аннерс). Они же продолжили дело совершенствования и исполь­зования латинской юридической терминологии — главного рабочего инструмента юридической техники — в более широком научном, ре­лигиозном, политическом и административном обиходе.

Таким образом, систематизированное и комментированное рим­ское право стало преподаваться в университетах и, начиная с пост­глоссаторов, все более становилось правом, основанным на разуме и предназначенным в силу этого для общего применения.

С XVII—XVIII Вв. новая школа доминирует в университетах и по­лучает название Ш к о л ы естественного права. Но здесь возникло рас­хождение между университетским римским правом и местными ис­точниками права. Рецепция римских правовых решений происходит либо законодательным путем, либо через правовой обычай. Универ­ситеты учили только тому, как нужно понимать право, или, основы­ваясь на римском праве, тому, какое право было наилучшим и как можно его познать (Р. Давид).

Значение римского права в общественной жизни средневековой Европы можно резюмировать следующим образом. Во-первых, оно позволило раскрыть многие закономерности в эволюции права, ко­торые не были выявлены в процессе изучения истории права отдель­ных стран, и, во-вторых, дало возможность понять многое и в самой социальной организации стран Западной Европы. Римское право стало фактором интеграции и гармонизации интересов различных средневековых корпораций (государственных, церковных, город­ских). Оно стало авторитетной системой особого рода мышления и формулирования ценностей духовного и практического назначения. Не менее существенна роль римской юридической конструкции, воспринимающей в качестве субъекта правоотношений абстрактного (внесословного) человека и давшей впоследствии возможность для конструирования неких исходных и «естественных» прав человека в делах и заботах общеустроительных (конституционных).

Авторитет юристов, знатоков и толкователей права не был на должной высоте во всех слоях населения. В немецких землях на сей счет существовала поговорка: «юристы — плохие христиане» (Juristen bose Christen). В знаменитой сказке Перро «Кот в сапогах» (XVII в.) есть фрагмент с дележом наследства, в котором служители закона упомянуты недобрым словом: «Дети скоро разделили наследство от­ца-мельника, не призвав при этом ни нотариуса, ни прокурора. Ведь те разом бы проглотили их наследство».

< Попередня   Наступна >