Радник

---

Главным изменением в государственном устройстве и режиме правления после революции 1688 г. стало перемещение значитель­ных властных полномочий от короны к палате общин и усиление за­висимости королевской власти от парламентской. С этой точки зре­ния весь период конституционной истории от «Славной революции» до реформы избирательной системы 1832 Г., открывшей Доступ к парламентской политической арене новым социальным группам, может быть назван режимом парламентской олигархии. В этот пери­од происходит упрочение важнейшего института правительственной власти — Кабинета министров. Утверждается практика формирова­ния состава этого кабинета на партийной основе. Назревает потреб­ность в модернизации избирательной системы и судебных учрежде­ний. Все эти перемены легко объяснимы с организационной точки зрения и менее всего — с позиции конституционного права.

Обсуждение последнего вопроса зависит во многом от того, Что Следует считать конституцией — наличие письменного текста основ­ного закона, поставленного выше других по авторитетности и силе действия, или же наличие устойчивых властных учреждений госу­дарства, взаимодействующих между собой и с гражданами на основе правовых обычаев и основных законов.

Со времени Кларендонских конституций I 164 г., изданных Ген­рихом II, в которых перераспределялись духовная и светская юрис­дикции, термин «конституция» стал использоваться гораздо реже, вместо него предпочитали употреблять слова «ассиза», «хартия», а позднее «статут» или «ордонанс». Все они обозначали вводимый в действие закон или сборник законов. И только начиная с XVIII в. слово «конституция» стало употребляться в единственном числе для обозначения всей политической структуры общества, его законода­тельных и административных органов с их функциями и правами, а также обязанностями подданных в отношении этих органов.

Видный общественный деятель XVIII столетия лорд Честерфильд сказал однажды, что Англия является единственной страной, кото­рая имее

т конституцию. Автор этого обобщения хорошо знал то, о чем говорил. Он был членом парламента с 1715 г., затем членом па­латы лордов, наместником в Ирландии, госсекретарем и т. д. Однако спустя примерно столетие другой авторитетный знаток современной конституционной истории француз А. Токвиль скажет, что Англия является единственной страной, которая не имеет конституции.

Самая характерная особенность становления государственных властных учреждений в Англии — это Постепенность. Так, напри­мер, возникновение современных представительных учреждений на личной (палата лордов) и территориальной представительной основе (общины) нельзя даже зафиксировать хронологически. Более отчет­ливыми предстают некоторые структурно-функциональные контуры организации власти: сильно отличаются организация феодальной (сеньориальной) монархии Вильгельма Завоевателя (XI в.) и совре­менная парламентарная монархия, начало которой положено пере­менами периода «славной революции».

Ни английские юристы, ни законодатели не отказываются от употребления термина «конституция». В одном из актов парламента начала XVIII в. говорится: «Для лучшей охраны конституции и сво­боды парламента постановлено и объявлено... что... после окончания срока ныне существующего парламента никакое лицо не будет при­знаваться способным заседать или подавать голос в качестве члена палаты общин... если оно не будет владеть недвижимостью... а имен­но получать ежегодный доход в шестьсот фунтов, остающийся за вы­четом налогов, для каждого рыцаря графства, и ежегодный доход в триста фунтов... для каждого горожанина парламентского местечка (бурга) или барона...» (Акт об обеспечении свободы парламентов пу­тем дальнейшего установления условий членства для заседания в па­лате общин, 1710 г.).

Наиболее обстоятельной и авторитетной интерпретацией Англий­ской конституции Стала концепция А. Дайси, который в конце про­шлого века определил английское конституционное право (the Law of Constitution) как «совокупность правил, прямо или косвенно от­носящихся к распределению или осуществлению верховной власти в государстве». Следует напомнить, что примерно в этих же характе­ристиках Аристотель определял государственное устройство, специ­ально выделяя в нем момент упорядоченного распределения власти. К источникам английского конституционного права, точнее говоря, к источникам конституции как правового института Дайси относит письменные документы, обычное право, конституционные соглаше­ния.

К Письменным документам Относятся договоры (Великая хартия вольностей 1215 г., Билль нрав 1689 г., Акт об устроении 1 7 0 1 г.), трактаты, или договорные соглашения (Акт унии с Шотландией 1 7 0 6 г. и с Ирландией 1 8 0 0 г.), и статуты. Последние представляют собой законы, проведенные обычным порядком через парламент и утвержденные королем. Из них лишь немногие имеют отношение к конституционному строю и политической организации государства (все они сравнительно недавнего происхождения). Это избиратель­ные законы, законы об учреждении новых департаментов мини­стерств, законы, касающиеся организации судов. С XV в. наблюдает­ся увеличение числа законов в области регулирования администра­ции, что ранее происходило на основе обычного права.

Обычное право Представляет собой требования обычного права (правового обычая), снабженные после прохождения через парла­мент юридической санкцией (возможностью привлечь к ответствен­ности) и обязательные для судов. Они сохраняются традицией и яв­ляются основой судебных решений. Долгое время именно в Англии обычное право служило главным источником как частного, так и публичного права (самого этого разделения на две отрасли в англий­ском правоведении не существует). До начала XX в. на обычное пра­во опиралась главным образом существующая организация трех вла­стей, монархическая форма правления и до некоторой степени поря­док престолонаследия. Обычаем регулировались также почти все королевские прерогативы, принцип безответственности и неприкос­новенности короля («король не может быть не прав»), существова­ние парламента, разделение его на две палаты, состав палаты лор­дов, организация Тайного совета и др.

Конституционные соглашения (конвенции) очень близки по значе­нию правовому обычаю и отличаются от него тем, что совершенно лишены юридического авторитета. Суды их не признают, однако но­сители политической власти обязаны им подчиняться. По оценке английского правоведа Фримэна, они образуют целую систему поли­тической нравственности, т. е. целый свод правил, которыми долж­ны руководствоваться государственные деятели, и на практике они считаются столь же священными, как и любой принцип Великой хартии или Петиции о правах. Возможно, этой характеристикой на­веяно высказывание Салтыкова-Щедрина, правда, в другом контек­сте и по другому случаю, о том, что конституция есть не что иное, как правила политической учтивости.

Значение этих правил таково, что с их помощью, как отмечают историки права, возможно не только созидание, но и разрушение: «Не меняя буквы закона, искажают его дух» (Франкевиль). Так и произошло, например, с лишением Тайного совета короля всего его былого авторитета после упрочения авторитета и власти кабинета министров. Конституционными соглашениями нередко дополнялись и изменялись фактически многие записанные конституционные принципы (например, принцип распределения властных полномо­чий между королем, парламентом и правительством).

В результате перемен, вызванных законодательными и политиче­скими новациями двух революций XVII в., в Англии оформилась Парламентская конституционная монархия, Т. е. такой способ органи­зации учреждений верховной власти в государстве и такое ее распре­деление, при которых власть монарха ограничивается фиксирован­ными властными полномочиями представительного собрания нации и основными (общеустроительными) законами государства. Для конституционных монархий XVIII—XIX Вв. стали характерны рост и усиление административной власти — власти централизованной, бюрократизированной и профессионализированной. Обновление в этом направлении началось с группы носителей высших админист­ративных полномочий и функций.

Судебная власть и процесс. После утверждения правила о несме­няемости судей, пока они «ведут себя хорошо», в судебную практи­ку были внедрены еще несколько важных правил и процедур, спо­собствовавших большему авторитету и гуманной направленности суда.

Долгое время право на суд присяжных рассматривалось как при­вилегированное право обвиняемого, который отрицает свою вину. В случаях обвинения в преступлениях средней тяжести (мисдиминор) Молчание подсудимого в ответ на вопрос, согласен ли он подверг­нуться суду с участием присяжных, приравнивалось к признанию его вины, что влекло за собой обвинительный приговор без всякого раз­бирательства.

При обвинении в тяжком преступлении (фелони) В случае отказа от суда присяжных обвиняемый подвергался изнурительной и болез­ненной процедуре. Ему клали на грудь тяжелые железные брусья и давили на них, понуждая к согласию на суд присяжных. Иные пред­почитали смерть под брусьями перспективе подвергнуться иным ис­пытаниям на означенном суде. Это влекло за собой прекращение де­ла и избавляло от конфискации имущества. Отягощение с брусьями было отменено только в 1 7 7 2 г., хотя молчание обвиняемого во вре­мя предложения суда присяжных истолковывалось как признание своей вины. Только в 1827 г. был принят статут, согласно которому «стоящий молча» считается непризнающим свою вину, а не наобо­рот.

В XVII—XIX Вв. произошел постепенный отказ от применения пыток, а в делах с участием присяжных вообще вышел из употребле­ния допрос обвиняемого. В этот же период происходит отмена по­вышенного имущественного ценза для участия в суде в качестве присяжного (ранее присяжный должен был состоять владельцем до­ма или земельного участка с доходом не менее 1 0 0 ф. ст. в год и престижной работой). Введение бесплатной юридической помощи насе­лению и ряд других гуманных нововведений сделали английский су­дебный процесс вполне современным по форме.

< Попередня   Наступна >