Радник

---

В начальной истории политических идей североамерикан­ских колонистов, выходцев из Англии, прослеживается два главных периода — пуританский (до второй половины XVIII в.) и просветительский (со второй половины XVIII до последней четверти XIX в.).

При всем несовпадении интересов и социального статуса представителей первых поселенческих общин колонистов их объединяло поначалу желание обрести здесь «землю обетован­ную» и построить «новый Израиль» в полном согласии с запо­ведями первых христиан — иметь чистую совесть, питаться плодами собственного труда и т. д. Однако под воздействием социального неравенства и размежеваний на религиозно-идей­ной почве эти устремления получили здесь самые различные истолкования. Одним из источников напряженности стал кон­фликт между англиканской церковью и представителями пури­танских протестантских общин. Наиболее радикальные из пу­ритан (от лат. и англ. — «чистый», «истинный») обвиняли анг­ликанскую церковь в том, что она все еще не избавилась от многих пороков римско-католической церкви. Они оправдыва­ли свое название отрицательным отношением к показной рос­коши в быту и церковных обрядах, а также скрупулезным со­блюдением заповедей воздержанности и бережливости.

Умеренные пуритане (пресвитериане) различали вслед за Кальвином два разряда верующих (избранных к спасению и ос­тальных, осужденных на Божью кару); радикалы исходили из того, что сама принадлежность к церкви является своего рода предопределением к спасению, во всяком случае ступенью к «очищению» и превращению в «праведников» (святых). Одна из наиболее радикальных общин, называвшаяся «сепаратисты», вошла в историю под именем «отцов-пилигримов». Перед тем как сойти на берег, они составили на борту корабля и утверди­ли большинством голосов Соглашение, В котором зафиксирова­ли свое намерение «торжественно и взаимно» объединиться в «гражданский и политический организм для поддержания... лучшего порядка и безопасности...». В силу Соглашения они планировали ввести

в новом месте обитания «такие справедли­вые и одинаковые для всех законы, ордонансы, акты, установ­ления и административные учреждения, которые будут считать­ся наиболее подходящими и соответствующими общему благу колонии...». Первое публичное распространение текста Согла­шения, принятого на корабле «Мэйфлауэр» в 1620 г., произош­ло много лет спустя, во время вооруженной борьбы 13 штатов за независимость. После завоевания независимости и принятия Конституции 1787 г. американские историки стали обращаться к Соглашению как к важному первоисточнику американской конституционной истории и первому в истории опыту состав­ления общественного договора об образовании государства, его целях и задачах. День высадки общины сепаратистов на берег празднуется ежегодно 22 декабря и носит название «День пра­отцов» («День отцов-пилигримов»).

Характерным примером «земли призвания» стала колония в Массачусетском заливе с центром в Бостоне. Видный предста­витель «пуританской утопии» (выражение американского исто­рика Паррингтона), умеренный пуританин Джон Уинтроп (1588-1649) предпринял усилия к тому, чтобы социальная и административно-судебная организация колонии была осуще­ствлена в духе догматов пуританской теократии. Возглавив эту церковь-государство в 1630 г., он в течение двух десятилетий ополчался на безудержное расточительство, иные пороки и час­то сетовал на то, что «источники знания и веры столь загрязне­ны, что люди, отцеживая комара, проглатывают верблюда». На­падая на демократические идеи и программы преобразований, он утверждал, что опасно передавать государственные дела и правосудие народным коллегиальным органам, поскольку, как полагал Уинтроп, «лучшие всегда в меньшинстве, а среди этих Лучших в меньшинстве рассудительные». Его речи и проповеди вошли в «Дневник», который Уинтроп вел с 1630 по 1649 г. Он был издан в 1853 г. под названием «История Новой Англии с 1630 по 1649 г.» и представляет собой ценный документ эпохи, памятник сугубо пуританского восприятия мира.

Идеи свободы и демократическое истолкование обществен­ного интереса (республики) наиболее ярко отражены в публи­цистике Роджера Уильямса (1603-1689). Он начинал свою про­поведническую деятельность членом англиканской общины, затем был попеременно сепаратистом, баптистом и непредубе­жденным «искателем». Вслед за апостолом Павлом он рассмат­ривал государство и его власть как Божественное установление, имеющее целью охранять спокойствие народа во всем, что ка­сается жизни и имущества граждан. Но этим его предназначе­ние не ограничено. Каждый законно избранный либо законно принявший должность государственный служитель является одновременно служителем Божьим и служителем народным. При этом неважно, к какому народу он принадлежит. Отсюда всякий магистрат, вмешивающийся в дела, которые ему не мо­гут быть доверены народом, превышает свои полномочия. Уч­реждение власти производится на основе Соглашения Поддан­ных и подразумевает их Равенство Перед законом. Уильяме до­пускал возможность изменения такого договора вследствие разногласий и необходимости примирять конфликтующие тре­бования, а также вследствие необходимости согласовывать принципы общественной жизни с требованиями природы, ра­зума, справедливости и целесообразности.

Идеи Уильямса предвосхищают в ряде важных положений доктрину радикальных республиканцев в период американской революции, в частности, по таким вопросам, как осуществле­ние народного суверенитета, истолкование смысла обществен­ного договора, необходимости в периодическом уточнении конституции и др.

Идеи пуританских политических мыслителей о народном суверенитете и демократическом республиканизме нашли свое практическое воплощение в ходе создания конституционных учреждений. Наиболее значительными конституционными ус­тановлениями этого периода стали «Основные уложения», провозглашенные в Коннектикуте в 1639 г., и особенно так называемая Массачусетса хартия вольностей (1641 и 1648). В 1641 г. в Массачусетсе при участии Натаниэля Уорда, Боль­шого знатока английского права, был составлен Свод свобод, в котором были зафиксированы многие свободы, известные английской конституционной практике со времен Великой хартии вольностей и более поздних актов и прецедентов. Сре­ди них. упоминались равенство перед законом, право на спра­ведливое разбирательство судом присяжных, принцип состяза­тельности в суде, право на свободу передвижения, право на адвокатскую защиту, гарантия права апелляции. Здесь же была предусмотрена гарантия от жестоких и варварских наказаний, которая стала нормой права в Соединенном королевстве толь­ко после принятия Билля о правах 1689 г.

После того как правящая пресвитерианская верхушка про­демонстрировала свой «сверхалчный дух произвольной власти» И практически отказалась соблюдать Свод свобод, фримены об­ратились к губернатору с петицией, где содержалось требование соблюдать права англичан, и добились выработки и принятия нового, дополненного и более детализированного свода под на­званием «Законы и свободы» (1648). Этот свод послужил образ­цом для составителей законов в других колониях. Историки склонны считать его первым современным кодексом всего за­падного мира. Принцип ограничения произвола законодателей или чиновников путем гарантированного обеспечения прав и свобод граждан стал концептуально ясным в конституционной теории конца XVIII в. К этому же времени в самом Массачу­сетсе появляется Конституция (1780 г.), в которой со всей оп­ределенностью провозглашается один из принципов организа­ции правового государства - «правление законов, а не людей» (в ее составлении принял участие Дж. Адаме).

Вторая половина XVIII в. отмечена обострением на почве налогообложения конфликтов метрополии и колоний, пере­именовавших себя в штаты. После окончания Семилетней вой­ны в 1763 г. Англия прибегла к прямому налогообложению се­вероамериканских колоний, которые воспротивились этому и выдвинули ряд аргументов конституционно-правового характе­ра. Наиболее очевидным было возражение со ссылкой на опыт британской конституционной практики, в соответствии с кото­рой введение налогов недопустимо без согласия представителей налогоплательщиков в парламенте. Некоторые публицисты ис­пользовали в обоснование прав и свобод американцев естест­венно-правовые идеи С. Пуфендорфа и Дж. Локка. Первым, кто выдвинул аргумент о том, что жители колоний как свобод­ные подданные короны наделены всеми «врожденными правами И свободами англичан» И потому вправе иметь своих представи­телей в законодательных собраниях (к таковым он относил колониальные ассамблеи), стал Джон Дикинсон (позднее эти идеи наиболее успешно развил Т. Джефферсон). Своеобразную по­зицию занял Б. Франклин, Который с 1766 г. развивал концеп­цию гомруля (самоуправления) и доказывал, что эмиграция англичан в Америку означала их полный разрыв с законами и Конституцией Англии. По этой логике колонисты уже не мог­ли считаться британскими подданными в силу самого факта переселения в Новый Свет и потому не должны подчиняться решениям британского парламента.

Естественно-правовая аргументация, т. е. апелляция к «ес­тественным и неотчуждаемым правам человека» вне зависимо­сти от его государственной принадлежности, усилилась в Аме­рике с 1744 г., когда стало очевидным нежелание английского парламента пойти на уступки. В политических памфлетах Дж. Адамса, Т. Джефферсона и А. Гамильтона политические требо­вания поселенцев-колонистов получили главным образом есте­ственно-правовое обоснование. Незадолго до торжественного объявления Декларации независимости США (4 июля 1776 г.) мысль о неотчуждаемых и естественных правах получила при­знание не только в публицистике, но также и в политических и конституционных документах. В Декларации прав Виргинии От 12 июня 1776 г., написанной Джорджем Мейсоном и отре­дактированной Дж. Мэдисоном, впервые было официально за­креплено, что все люди от природы свободны, независимы и обладают некоторыми неотчуждаемыми правами, от которых они не могут отречься, вступая в общество, и которых они не могут лишить свое потомство, а именно - правами На жизнь и Свободу, А также на стремление к достижению Счастья и безо­пасности (ст. 1). Далее говорилось о том, что народ имеет пра­во сменять такое правительство, которое не отвечает своему назначению - обеспечивать достижение всеобщего блага и безопасности.

Декларация независимости, Написанная Т. Джефферсоном при участии Б. Франклина и Дж. Адамса и принятая едино­гласно всеми 13 штатами, воспроизводит логику и аргумента­цию естественных и неотчуждаемых прав человека. Она начи­налась обоснованием причин и правовых оснований для обо­собления колоний и смены формы правительственной власти. «Когда по ходу человеческих событий одному народу становит­ся необходимым расторгнуть политические узы, связывающие его с другим народом, и занять среди держав мира обособленное и равное положение, на которое он имеет право согласно законам природы и ее Творца, то общепринятое уважение к мнению человечества требует изложения причин, побуждаю­щих его к отделению». Далее шло перечисление «неотчуждае­мых прав», в котором «собственность» из локковской триады естественных прав - «жизнь, свобода, собственность» - заме­нена на «право стать счастливым». Это, с одной стороны, соот­ветствовало аристотелевскому пониманию одной из важнейших целей объединения и общения людей в государстве и вместе с тем было в духе просветительского понимания значения свобо­ды для самосовершенствования человека и полного развития его способностей. Известно также, что Т. Джефферсон не сове­товал своему другу генералу М. Ж. Лафайету включать право собственности во французскую Декларацию прав человека и гражданина 1789 г.

В редакции Т. Джефферсона обоснование неотчуждаемых прав было дано в следующем виде (в скобках изложены места, снятые при внесении правки Б. Франклином и Дж. Адамсом): «Мы считаем самоочевидными следующие истины: все люди созданы равными; они наделены их Творцом определенными (прирожденными) неотчуждаемыми правами, к числу которых относится право на жизнь, свободу и стремление к счастью; для обеспечения этих прав люди создают правительства, берущие на себя отправление справедливой власти с согласия управляе­мых; если какая-либо форма правления разрушает эти принци­пы, то право народа состоит в том, чтобы изменить или упразд­нить ее и установить новую правительственную власть, закла­дывающую в свое' основание такие принципы и организующую свои полномочия в такой форме, какие, по мнению народа, ка­жутся более всего подходящими для обеспечения его безопас­ности и счастья». Далее говорилось о том, что благоразумие подсказывает не менять существующих форм правления «вследствие маловажных и преходящих причин». Кроме того, опыт прошлого также свидетельствует о том, что «люди скорее претерпят зло, пока оно терпимо, нежели станут исправляться при помощи отмены привычных для себя форм». Однако по­требность в смене правительственной власти становится необ­ходимой и неотложной с того момента, когда власть обнаружи­вает намерение подчинить народ своему произвольному или абсолютному деспотизму. «Но когда длинный ряд злоупотреб­лений и узурпации (начатых в известный период), неизменно преследующих одну и ту же цель, обнаруживает намерение под­чинить народ абсолютному деспотизму, народ вправе, это его обязанность, свергнуть такую правительственную власть и во имя будущей безопасности обеспечить себя новыми стражами».

На основе такого толкования идей естественно-правовой теории был сформулирован и провозглашен конституционный принцип народного суверенитета и права народа на политиче­ское самоопределение и независимое существование.

Другим важным итогом теоретических новаций середины 70-х гг. стало уточнение и перетолкование принципа Разделе­ния властей. В 1776 г. Джон Адаме в памфлете «Мысли о пра­вительственной власти» наряду с аргументацией в пользу дос­тоинств двухпалатной легислатуры выдвинул ряд предложений в пользу дополнения идеи обособления властей идеей Системы Сдержек И противовесов, Согласно которой во имя достижения равновесия между соперничающими или конфликтующими властями желательно не только обособление, но также и час­тичное совмещение тех или иных полномочий, подлежащих и обособлению, и уравновешиванию. Так, например, если ис­полнительная власть будет полностью отстранена от осуществ­ления законодательной функции, то, по вполне реалистичному и точному суждению Адамса, возникнет противостояние с ле­гислатурой и распри не закончатся только соперничеством, по­скольку вся власть, законодательная и исполнительная, может быть узурпирована сильнейшим в конфликте. Судебная власть в этом случае не сможет выполнять роль посредника и тем бо­лее поддерживать результативное равновесие между соперни­чающими властями и неизбежно будет стеснена одной из этих властей.

Период борьбы за независимость (1775-1783) ознаменовал­ся созданием Конфедерации штатов, однако с окончанием вой­ны возникла потребность укрепить союз штатов и создать более эффективное федеральное правительство. Для реализации этой новой задачи в мае 1787 г. был создан Конституционный кон­вент. Он выработал проект федеральной Конституции, которая закрепила республиканский строй, ликвидировала все сослов­ные привилегии, отменила дворянские титулы и звания, вклю­чила в себя систему обеспечения равновесия обособленных и взаимодействующих властей - законодательной, исполнитель­ной и судебной. После того как Верховный суд закрепил за со­бой в 1803 г. право конституционного надзора, все основные стадии американской революции (война за независимость, вы­работка исходных начал нового государственного устройства и претворение их в жизнь) получили свое логическое завершение. Следующие важные новации в политической жизни связаны с идейно-политической борьбой периода гражданской войны 1861-1865 гг., а также с общим ходом социальной эволюции от аграрного общества к индустриальному, а затем и к постинду­стриальному обществу.

XIX век насыщен особенно крупными политическими кон­фликтами и переменами в жизни американской нации - угро­за развала федерального союза на восьмом десятке независи­мого существования,, отмена рабства, неравномерное и кон­фликтное развитие аграрного и индустриального секторов экономики, имперские амбиции и политика аннексий. Пере­мены и новации в области политической и правовой мысли были менее значительными. Общее направление перемен в этой области можно сформулировать как переход от идей лок-ковского индивидуализма и пуританского республиканизма к либеральному прагматизму в области юриспруденции и поли­тической науки.

< Попередня   Наступна >