Радник

---

С критикой ряда основных положений Вед, Упанишад и брахманистской идеологии в целом в VI в. до н. э. выступил Сиддхартха Гаутама (623-544 до н. э.), прозванный Буддой (Просветленным). Он отвергает мысль о боге как верховной личности и нравственном правителе мира, первоисточнике за­кона. Дела человеческие, согласно Будде, зависят от собствен­ных усилий людей.

С позиций признания нравственно-духовного равенства всех людей Будда и его последователи подвергли критике как саму систему варн, так и принцип их неравенства.

«Брахман» для буддистов - это не член привилегированной варны, а всякий человек, который независимо от своей сослов­ной принадлежности достиг совершенства путем личных усилий. Так, в известном буддийском каноне IV—III вв. до н. э. «Дхамма-Паде» («Стезе закона») подчеркивается: «Но я не называю челове­ка брахманом только за его рождение или за его мать».

Традиционно-теологическому брахманистскому толкованию дхармы (дхаммы) буддизм противопоставил свой, во многом рационалистический подход к этому ключевому понятию то­гдашней политико-правовой мысли и идеологии в целом. В ин­терпретации буддистов дхарма выступает как управляющая ми­ром природная закономерность, естественный закон. Для ра­зумного поведения необходимо познание и применение этого закона. «Дхаммы, - подчеркивается в «Дхаммападе», - обу­словлены разумом, их лучшая часть - разум, из разума они сотворены...» Трактовка дхаммы, как и все мировоззрение ранне­го буддизма, пронизана проповедью гуманизма, доброго отно­шения к другим людям, непротивления, злу злом и насилием. «Ибо, - утверждает «Дхаммапада», - никогда в этом мире не­нависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненавис­ти прекращается она. Вот извечная дхамма».

В «Дхаммападе» отчетливо проявляется в целом присущая буддизму (в противоположность брахманизму) тенденция к ог­раничению роли и масштабов наказания. Специально подчер­кивается недопустимость применения наказания при отсутст­вии вины. Вос

хваление дхаммы в буддийском учении означает вместе с тем восхваление законности, законного пути в жизни. Понимание и соблюдение этого требует соответствующих зна­ний, нравственных и умственных усилий: путь законности ока­зывается вместе с тем дорогой справедливости и мудрости. И мудрый «на незаконной стезе не возжелает себе успеха», под­черкивается в «Дхаммападе».

Буддийская установка на индивидуальный путь спасения и достижения нирваны (состояния высшей просветленности) объ­ясняет и характерное для буддизма невнимание к реальным по­литико-правовым явлениям, которые в целом расценивались как часть общей цепи земных несчастий. Поэтому и учение будди­стов о дхамме было рассчитано прежде всего на «внутреннее» ис­пользование, на первоначально узкий круг приверженцев Будды.

Но уже в начале своего зарождения многие идеи буддизма, по существу, имели актуальное социально-политическое значе­ние и звучание. С ростом числа сторонников буддизма и укреп­лением их позиций это значение все более усиливалось. Посте­пенно идеи буддизма (в том числе и концепция дхаммы) стали оказывать влияние на государственную политику и законода­тельство. Во время правления Ашоки (268-232 до н. э.), объе­динившего Индию, буддизм был признан государственной ре­лигией. Влияние буддизма постепенно распространилось и на многие другие страны Юго-Восточной Азии.

Представления о естественном характере законов, управляю­щих как мирозданием в целом, так и общественными отноше­ниями, были наиболее последовательно развиты школой Локая-ты (чарвака), сторонники которой уже в VI в. до н. э. с атеистиче­ских позиций критиковали основные положения брахманизма.

Согласно воззрениям этой школы, «все в мире совершается в силу внутренней природы (свабхава) самих вещей». По сохранившимся сведениям представителю данной школы Брихаспати Принадлежит следующее положение: «Все явления естественны. Ни в опыте, ни в истории не находим мы никакого проявления сверхъестественной силы... Мораль естественна: она вызвана общественным соглашением и выгодностью, а не божествен­ным указанием».

Подобные высказывания чарваков позволяют характеризо­вать их правопонимание, основанное на представлении о регу­лятивной роли «природы вещей» и естественности правил по­ведения, как один из ранних вариантов светской концепции ес­тественного права.

< Попередня   Наступна >