Радник

Князь Михаил Михайлович Щербатов (1733-1790) родился в Москве, в детстве получил прекрасное домашнее образова­ние, овладев несколькими европейскими языками. Службу на­чал в Санкт-Петербурге в Семеновском полку, в который был записан с раннего детства. По объявлении Петром III 18 фев­раля 1762 г. Манифеста «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» вышел в отставку в чине капитана, увлекся литературой и историей, написал ряд трудов по государствоведению, законодательству, экономике и нравст­венной философии. В 1762 г. приступил к написанию «Исто­рии Российской от древнейших времен» и занимался ей в те­чение всей жизни (работа доведена до 1610 г., опубликована в семи томах в 1901 - 1904 гг.). В 1767 г. Щербатов был избран депутатом от ярославского дворянства в Уложенную комис­сию, перед которой Екатерина II Поставила задачу пересмотра действующего законодательства и создания нового свода зако­нов. Для этой Комиссии Щербатов составил проект Наказа ярославского дворянства и написал замечания на Большой На­каз Екатерины II.

Наиболее крупными его произведениями на политико-пра­вовые темы были: «О надобности и пользе градских законов» (1759); «Разные рассуждения о правлении» (1760); «Размышле­ния о законодательстве вообще» (1785-1789) и «Путешествие в землю Офирскую шведского дворянина С», а также «О повре­ждении нравов» (80-е гг. XVIII В.).

В Последние годы жизни Щербатов пишет политико-публи­цистические произведения, в которых подвергает резкой кри­тике абсолютную монархию как форму правления, а также дея­тельность всего екатерининского правительства, отмечая мас­штабность злоупотреблений, повсеместное нарушение законов, взяточничество должностных лиц, продажность судей, разбаза­ривание государственных финансовых и земельных фондов и т. д.

Щербатов не усматривал никаких положительных измене­ний в характеристике абсолютной монархии от присоединения к ней определения «просвещенная». «Я охуляю, - писал он, - самый состав нашего правительства, называя его совершенно самовластным», а «самовластие не есть род правления, но зло­употребление власти». Такое правление, по мнению Щербато­ва, направлено к истощению и разорению России и к падению нравственности во всем народе.

Выход из этого положения он усматривал в необходимости ограничения власти монарха и соблюдения законности во всех сферах государственной деятельности.

В разрешении вопроса О происхождении государства Щерба­тов придерживался основных принципов естественно-правовой теории и концепции договорного происхождения государства. В схеме своих рассуждений он исходил из предполагаемого в до государствен ном, естественном состоянии равенства всех лю­дей от природы: все произошли «от единого нашего праотца Адама и потом от Ноя... и потому все суть братья и все равно благородны». Но это равенство постепенно разрушалось по причине различия в силах и способностях людей, ибо, наделяя людей различными дарованиями и умом, природа сама преду­смотрела возможность неравенства. Анализ исторического опы­та человечества приводит Щербатова к мысли о том, что «ра­венство состояний было возможно только в диком образе». По­степенно оно стало разрушаться, и не только благодаря различиям в способностях, но даже и в связи с возрастным со­стоянием, ибо природой самой задумана существенная разница и в жизни разновозрастных групп. Возникшее неравенство вполне закономерно стало закрепляться в потомствах.

Происхождение собственности, А затем и «потомственного благородства» Щербатов, подобно Дж. Локку и многим другим западноевропейским мыслителям XVII—XVIII вв., ставит в за­висимость от личных качеств человека. Впоследствии именно благодаря таким качествам, как ум, доблесть, добродетель, си­ла, трудолюбие, некоторые люди заслужили любовь и уважение окружающих, в результате они были «почтены» и избраны в на­чальники, а их дети стали получать хорошее воспитание и об­разование и с детства приучались «владычествовать и управлять равными себе».

Договор об образовании государства люди заключили в це­лях обеспечения безопасности, и при его заключении они «усту­пили часть своей свободы и своих выгод», притом меньшую часть, иначе они могли бы быть ввергнуты в еще худшее состоя­ние. Таким образом, в условиях государства у людей сохрани­лись неотчуждаемые свободы. Было бы неестественно думать, утверждал Щербатов, что «человеческие естества, одаренные ес­тественной свободой, хотели бы без нужды и непредвиденной себе пользы свободу свою уступить».

При Анализе проблем организации государственной власти Щербатов выделял четыре формы правления: монархию, ари­стократию, демократию и деспотию. Однако он полагал, что в «чистом виде» ни одна из них никогда не существовала, «ибо монарх не может править без вельмож, вельможи не могут без народа... а народ не может без начальников сам себя управ­лять».

Форму правления и законы Государства Щербатов ставил в зависимость от климата страны, размера территории, ее релье­фа, плодородия почв и численности народонаселения.

При анализе форм правления западноевропейских госу­дарств наиболее привлекательной из них ему представлялась английская конституционная монархия, в качестве достоинств которой он отмечал разделение властей и определение их ком­петенции законами. Щербатов критикует деспотическое прав­ление, которое всегда возникает при сосредоточении абсолют­ных полномочий у главы государства. В числе основных отри­цательных характеристик этой формы он называет беззаконие и своеволие правителей и, как следствие этого, формирование продажного и своекорыстного аппарата управления. Самовла­стие (тирания) «есть мучительство, в котором нет иных законов и иных правил, окромя безумных своенравий деспота». В само­властии нет законов, а если и есть, то они никого не способны защитить; обычно такая форма власти порождает нравственные пороки: льстивость вельмож, продажность чиновников, развра­щенность народа и расстройство всех видов управления стра­ной. На примере анализа царствования Ивана IV Щербатов, почти дословно следуя за Иваном Тимофеевым, приходит к вы­воду, что результатом тирании является общее падение нравов, выразившееся «в уподлении людей, вкоренении робости, рабо­лепства И Страха... Бодрость духа, любовь к отечеству и вер­ность государю мечом и казнями были стремлены, а занимал их место страх и трепет... подданные, в робости пребывая, ни верности, ни усердия... не имели. Войска ослабели, лишаясь лучших своих начальников». Самовластие, по мнению Щерба­това, «разрушает силу государства в самом ее начале».

Республиканское правление также не вызывает симпатий мыслителя, поскольку, по его представлениям, оно всегда чре­вато возможностью бунтов и мятежей, ибо наглость и проныр­ство отдельных лидеров вообще не имеет пределов и преград. Щербатов полагал, что Сулла, Цезарь и Август сумели узурпи­ровать власть именно благодаря республиканскому правлению, предоставившему им возможность постоянно разжигать народ­ные страсти, вызывать волнения и в таких условиях утверждать свою власть. К тому же в республиках все стремятся достичь «равенства состояний», а сама «химера равенства» способна разрушить любое государство. Щербатов рассмотрел античные (Греция, Рим) и современные (Нидерланды) республики и пришел к выводу, что результатом такой формы правления обычно являются «несогласия в народе, наступления на законную власть... возмущения во градах, потеря полезных поселений и стыдное покорство чужим державам». Таковы результаты «по­рочного их установления и необуздания народной власти».

Однако нельзя не отметить, что в более поздних своих пуб­лицистических произведениях Щербатов стал находить все-та­ки определенные достоинства в республиканской форме прав­ления: развитие торговли (для которой предпочтительна воль­ность); подъем патриотических чувств («никакое другое правление не подает столь великого числа знатных примеров любви к отечеству»; обеспечение законности, ибо в республи­ках все люди повинуются не множеству различных правителей, «но единому закону». Эти достоинства Щербатов ставил в пря­мую зависимость от учреждения определенной «равности меж­ду гражданами», в результате которой все они «почитают себя единым народом».

Обращаясь к монархии, Щербатов, подобно Монтескье, по­лагал, что здесь следует различать два варианта: монархия огра­ниченная, функционирующая на основании законов, и монар­хия абсолютная, равнозначная деспотии, наличие которой он усматривал в России.

Симпатии Щербатова на стороне Ограниченной монархии, Причем он не делает различия между наследственной и выбор­ной ее организацией. Ограниченная монархия должна иметь основные законы и «хранить жизнь, честь, имение и спокойст­вие своих граждан» исключительно по законам. Для России та­кая форма, по мнению Щербатова, традиционна, так как рус­ские великие князья никогда не были «самовластниками», они всегда правили, опираясь на Совет, в состав которого входили «лутшие мужи» дружины, бояре, старцы градские и духовенст­во. Благодаря такому устройству верховной власти она всегда обладала большим политическим весом.

Щербатов полагал, что монарх неправомочен объявлять войну, заключать мир, устанавливать налоги, издавать законы «без согласия народа». В своей идеальной модели, описанной в «Путешествии в землю Офирскую шведского дворянина С», он перечисляет состав «Высшего правительства», в рядах предста­вителей которого он желал бы видеть дворянских, купеческих и мещанских депутатов. Таким образом, здесь депутатский корпус у него значительно расширен по сравнению с предшест­вующими проектами ограничения верховной власти.

Представительный орган, Моделируемый Щербатовым, - Высшее правительство состоит из пяти департаментов (уголов­ных дел, государственных доходов, торговли, морских и сухо­путных войск и чужестранных дел), все вопросы в которых ре­шаются коллегиально. В Высшем правительстве сосредоточена законодательная и высшая судебная власть. Судьи выборны, и суд состоит из шести судей и председателя, избираемого соста­вом суда сроком на один год.

Местное управление Представлено выборными органами дво­рянского и купеческого самоуправления с довольно широкими полномочиями.

Монарх возглавляет исполнительную власть и руководит управлением страной в законных пределах. За нарушение зако­нов монархом предусматриваются тяжкие последствия, вплоть до заключения его в темницу. Посмертно, приблизительно че­рез тридцать лет, всенародно обсуждается деятельность каждого монарха и в соответствии с вынесенной оценкой решается во­прос об отношении к его памяти (посмертная честь, памятники или, напротив, осуждение).

Таким образом, монарх в проектах Щербатова представлен высшим чиновником государства: он лишен почестей, особых торжественных одеяний и церемоний, его украшают только добродетели.

Особое внимание в своих проектах Щербатов уделил Законо­Дательной деятельности, При этом его взгляды на роль и значе­ние законов находились под заметным влиянием идей Мон­тескье. «Никакое общество, - писал он, - малочисленное или многочисленное, не может пребывать без некоторых правил или законов, которые каждый поступок устанавливают». Необ­ходимо иметь и специальные учреждения, в обязанности кото­рым вменяется принуждение к исполнению законов.

Законы по своему содержанию всегда соответствуют образу правления, установленному в той или иной стране. В условиях самовластья (абсолютной монархии) обычно законов нет, «по­неже самовластье на страхе основано и содержится мечем и кровью». Но даже если в самовластном правлении и будут при­няты законы, полезные для народа, то ничто не помешает само­властному монарху отменить эти законы. В работе «О поврежде­нии нравов в России» Щербатов приводит слова Екатерины II, обращенные к своим вельможам, где она утверждает, что имеет право «невзирая на законы» поступить по своему усмотрению, потому что считает себя превыше всех законов. Сенат часто ут­верждал беззаконные действия.

Щербатов предъявляет большие требования к законодателям («законодавцам»). Лучше всего, считает он, поручить это дело специально сформированной комиссии. Законодатель должен знать древнейшие законы, «главные установления своей стра­ны», свойства своего народа, особенно его недостатки, для того чтобы иметь возможность их искоренять. К тому же Щербатову хотелось видеть в лице законодателей людей мудрых, образо­ванных, милосердных, дальновидных и способных слушать чу­жие мнения.

При составлении законов «законодавец» не должен «ста­раться о собственном прибытке», а только «о благе государст­ва», ибо как «благие законы сочиняют благополучие всего на­рода, так худые делают его злополучие».

Законы должны быть написаны «слогом кратким, внятным и не двоякознаменующим».

Щербатов считал, что России нужна новая Книга законов. Будучи подготовленной «законодавцами», она должна была дважды всенародно обсуждаться: в первоначальном и усовер­шенствованном вариантах для того, чтобы «каждый гражданин не лишен был драгоценного дара вспомоществовать своими со­ветами к тому законодательству, под коим он и чады его жить должны». Причем за активное участие в этом важнейшем меро­приятии граждан следует вознаграждать, особенно тех, которые принесли пользу своими советами.

Законы должны быть известны народу, и их необходимо изучать во всех учебных заведениях.

Классификация законов Дана у Щербатова в духе традиций естественно-правовой школы. Все законы он делит на божест­венные, естественные и положительные, твердо полагая, что последние должны соответствовать первым двум. Так, он осуж­дал гражданский закон (положительный), предписывающий нарушать тайну исповеди священнослужителям (доносы свя­щенников властям), усматривая в его содержании нарушение Божественного закона. В качестве примера несоблюдения есте­ственного закона он приводил случаи торговли крепостными людьми (прикрытой видимостью законности) и требовал стро­жайшего запрета таких сделок.

Касаясь вопросов Организации судопроизводства, Щербатов высказал ряд прогрессивных идей, активно обсуждавшихся его западноевропейскими современниками: открытость и гласность процесса, участие защитников. Щербатов возражал против вольного толкования смысла закона судьями и требовал их точ­ного соблюдения в процессе судебного исследования дел.

Но вместе с тем в своих «Размышлениях о законах» он не отрицал роль прецедента в судебной практике. Высшему суду «ежегодно велено бы печатать подлинником все дела, которые были в нем решены... Нижние же судные места, имея перед своими глазами решения вышнего суда, не осмелились бы от оных отдаляться».

Осветил Щербатов и традиционный для русской правовой мысли вопрос о Милости виноватому, Почти дословно повторив при этом утверждение Зиновия Отенского о том, что «милосер­дие, учиненное для виноватых, есть зло для невинных».

Обжалование судебных приговоров и решений он советовал ввести в законные рамки, точно определив возможные сроки принесения жалоб. Обращаясь к процессуальным нормам, Щербатов цитировал текст «Habeas Corpus Act» И выступал за то, чтобы и в России никто, «даже самый подлейший злодей», без суда не наказывался и чтобы каждый гражданин мог быть арестован только с разрешения соответствующих органов и в предусмотренном законом порядке. Выступал он и за соблюде­ние требования справедливой ответственности за вину, отмечая при этом, что суровость наказания должна соответствовать тя­жести преступления. Щербатов осуждал жестокие санкции, на­стаивая на их смягчении, а применение смертной казни считал возможным в редких случаях - по тяжким преступлениям, свя­занным с убийством и совершением повторных грабежей. «Со­храни меня, Боже, похвалить сии бесчеловечные законы, кото­рые наказуют смертной казнью и самые малейшие преступле­ния, понеже подлежит иметь почтения к человечеству». Но для таких преступников, как «отцеубийцы, разбойники, смерто­убийцы, обагренные кровью своих братьев», смертную казнь следует применять, ибо, писал он, нет гарантий у общества, что они вновь не совершат тяжких преступлений.

Особое внимание уделил Щербатов Состоянию правосудия в России. Должность судьи ответственна и почетна, но при само­властии, когда все стало продажным (автор имел в виду царст­вование Екатерины II), должности заняли недостойные, но способные за них заплатить, «воры и злонравные вознагражде­ны, развратность одобрена» самим государем; «можно ли после сего правосудия и бескорыстности от нижних судей требовать? В продажном обществе проданы все чиновники... Судья прода­ет правосудие для удовольствия сребролюбия временщика... ду­ховный человек вместо наставления панегирики сочиняет, тор­говля ослабевает, люди науки... не имея возможности мыслить свободно, бегут сих мест». Но мздоимство судей - особенно страшный порок, поскольку он разрушает правосудие в госу­дарстве. «Мздоимцев судить, - пишет Щербатов, - я почитаю яко разбойников, тем более опаснейших, что труднее избежать от их рук и что они разбои и грабежи среди своих градов и в священных местах чинят».

Социальные взгляды Щербатова Достаточно противоречивы. Он активно критиковал петровскую Табель о рангах как закон, ущемлявший привилегии дворян, был недоволен екатеринин­ской «Грамотой на права вольности и преимущества благород­ного российского дворянства» (1785) за недостаточную, по его мнению, степень правовой и социальной защиты дворянства. В сословном устройстве общества Щербатов усматривал проч­ность общественных устоев, полагая, что «смешение состоя­ний» приводит к «умствованию равенства, до крайности дове­денного», и в конечном итоге к гибели государства. Каждому сословию следует определить его правовой и социальный ста­тус, а также подобающий ему круг занятий. Дворянам - право­судие, земледелие и военную службу; купечеству - торговлю и промыслы. Пожалование купцам дворянского звания он считал недопустимым: «Дед воровал, сын грабил, внук разбойничал, достоин ли он потомственного награждения?» Тем не менее каждое сословие должно иметь свой голос в решении важных государственных дел, поэтому в Высшем правительстве Офирского государства заседают и дворяне, и купцы, и мещане (о крестьянах упоминания отсутствуют).

М. М. Щербатов вполне осознавал экономическую несо­стоятельность и бесперспективность крепостного права, нару­шающего все нравственные нормы. Крепостное право, полагал он, в «самовластиях» обычно распространено. «Возможет ли что ли ужасни быть? - вопрошал он, - как видеть миллионы людей, сравненных со скотами... лишенные величайшего дара природы - вольности... Под самовластным правлением народ стонет в неволе».

Земледелие он характеризовал как важнейший род деятель­ности, и, исходя из этих представлений, он делил всех людей на производителей и потребителей. В России, по его мнению, наступило оскудение земледелия, которое «совершенно пало». Характеризуя положение крестьян (производителей), Щербатов писал, что они «питаются мякинным хлебом, живя скорее как животные, а не как люди». Между тем именно земля должна бы стать источником благоденствия всех, а потому земледелие должно всячески поощряться и «обороняться» правительством. Он многократно обращает внимание на непроизводительность подневольного труда, противопоставляя ему результаты свобод­ного хозяйствования на собственной земле. «Если бы дать сво­боду крестьянам в России, сие оживило бы их промысел, и, не прикрепленный к земле, не находящийся более в рабстве, каж­дый из них потщился достигнуть возможного благоденствия, а из сочетания частных благополучии проистечет и всеобщее блаженное состояние».

У Щербатова много интересных проектов, преследующих поддержку «падающего земледелия»: повышение агротехники, создание государственной коллегии земледелия, рациональное распределение земель, переселение крестьян из густонаселен­ных губерний в малонаселенные, учреждение образцовых опыт­ных хозяйств, садов и огородов, возрождение коневодства, «разведение разной скотины», широкое распространение про­грессивного отечественного и зарубежного опыта.

По поводу Крепостного права Щербатов полагал, что освобо­ждение крестьян - дело будущего. Пока же эту акцию он счи­тал преждевременной, ибо крестьяне непросвещенны и нравст­венно не подготовлены к свободной жизни, вследствие чего при внезапном их освобождении они могут «впасть в обленчи-вость», перестать заниматься земледелием, оставить неплодо­родные земли и направиться к плодородным с благоприятным климатом, в результате центр империи может оскудеть и запус­теть и стране будет грозить разорение.

Средства для ближайших преобразований в сельском хозяй­стве Щербатов находил в возможности Сокращения расходов на Содержание армии. Задолго до А. А. Аракчеева он вносил пред­ложения об устройстве военных поселений, подробно разрабо­тав эту идею и представив на высочайшее имя «Мнение о воен­ных поселениях». В организации подобных поселений он усмат­ривал экономию средств, создание хорошо обученной армии, повышение ее благосостояния (в связи с уменьшением числен­ности) и ослабление бремени рекрутчины и налоговых тягот для населения. Все перемены, о которых писал Щербатов, предпо­лагалось осуществлять исключительно постепенно, эволюцион­ным путем, в основном пользуясь такими рычагами, как введе­ние «хороших законов» и просвещение народа.