Радник

---

Книга гражданских законов (Burgerliches Gezetzbuch), принятая рейхстагом в 1896 г. и введенная в действие с 1 января 1900 г., яви­лась крупнейшей кодификацией конца прошлого века. В ходе ее разработки произошло упорядочение и частичное обновление старо­го гражданского права, состоявшего из разнородных партикулярных правовых систем (княжеских, городских, вотчинных), которых на­считывалось несколько десятков. Княжеское и вотчинное право от­дельных земель сосуществовало со сборниками общего пандектного римского права (называвшегося еще и современным римским пра­вом — Heutige romisches Recht), а также канонического права, город­ского и обычного права. Современное римское право носило субси­диарный (дополняющий) характер по отношению к земскому (Landrecht) и обычному праву. Оно восполняло пробелы по правилу: «городское право ограничивает земское, земское ограничивает об­щее пандектное» (Р. Зом).

Предшествующие кодификации. До XIII В. германское право было преимущественно неписаным обычным правом, оно сохранялось паМятью И находило свое основное воплощение в решениях судов с участием соплеменников. Затем появились частные сборники мест­ных обычаев, наиболее известными среди которых стали Саксонское зерцало Судьи Эйке фон Репкова и Швабское зерцало Безымянного составителя. Первым гражданским кодексом стал Гражданский ко­декс Баварского королевства, Составленный В 1756 г., но самым вме­стительным оказался прусский сборник законов, вступивший в силу в 1794 г. под названием «Общее земское право прусских провинций» (Allgemeines Landrecht fur die preussischen Staaten).

В Прусском общеземском уложении довольно искусно совмеща­лись элементы германского народного и римского пандектного пра­ва. Основное содержание его составило частное право с элементами лепного, купеческого и горного права. Кроме того, в нем были пред­ставлены нормы публичного и уголовного права. По объему это очень обширный и детализированный сборник законодательных ус­тановлений, в котором е

го составители намеревались по возможно­сти охватить и предусмотреть все случаи. В итоге в кодексе преобла­дает казуистическое начало и отсутствуют общие принципы и нор­мы, облегчающие правоприменительную деятельность.

Самой совершенной кодификацией стало Саксонское граждан­ское уложение, Изданное в 1863 г. и вступившее в силу в 1865 г. Построение этого кодекса предвосхищает структуру общегерман­ского уложения, оно включает в себя пять частей: общую часть, вещное право, обязательственное право («право требований»), се­мейное право и наследственное право. Именно составители Сак­сонского уложения подвергли сомнению достоинства Кодекса На­полеона, объявив его «смешением начал римского права, притом неверно понятых, с французскими обычаями», и отказались от Ин­ституционной Системы в пользу Пандектной Системы изложения гражданского права.

Германское гражданское уложение (ГГУ) Частично Основывается На германских, частично на римских началах и лишь в незначитель­ной своей части представляет собой нововведение. Еще в 1814 г. в Германии появилась брошюра профессора Тибо «О необходимости общего гражданского права в Германии», где обосновывалась необ­ходимость объединения разрозненных правовых систем в рамках единой книги законов. Призыв Тибо поставил под сомнение исто­рик Савиньи В брошюре «О призвании нашего времени к законода­тельству и правоведению», где внимание привлечено к недостаточ­ной еще разработанности исторического материала, к отсутствию точною юридического языка и терминологии и высказано сомнение в полезности кодификации вообще, поскольку, по мнению Савиньи, Кодификация Является фактором, который задерживает естественное возникновение и развитие права из народного сознания. Эта пози­ция нашла наибольшее понимание и поддержку в отдельных германских землях, тогда как общество, заинтересованное в политическом и правовом единстве, оставалось на стороне Тибо.

Система изложения кодекса — пандектная: общая часть, обяза­тельственное право, вещное, семейное и наследственное право. Пе­рестановка на первое место обязательственного права объяснялась его известной простотой в сравнении с разделом о вещном праве.

Общей части посвящена Книга 1 (§ 1—240). Здесь изложены ин­ституты и нормы, общезначимые для всего гражданского права, от­части и для других отраслей права, а также относящиеся к статусу физических и юридических лиц, определению правоспособности и исчислению сроков давности.

Обязательственное право изложено в Книге 2 (§ 241—853), вещ­ное — в Книге 3 (§ 854—1296), семейное право — в Книге 4 (§ 1297— 1921), наследственное — в Книге 5 (§ 1922—2385). По мнению иссле­дователей, в разделе о праве собственности (Кн. 3) в большей степе­ни сказалось влияние германского общего права, а в разделе об обя­зательствах — влияние римского права. Согласно официальным разъяснениям, считалось общепризнанным, что для судьи законом является всякая правовая норма, включая нормы обычного права (§ 12 Закона о введении Устава гражданского судопроизводства от 30 января 1887 г.).

Физические и юридические лица. Уложение различает правоспо­собность физических и юридических лиц. Правоспособность челове­ка «возникает с окончанием рождения», а совершеннолетие и свя­занная с ним дееспособность наступают с окончанием 21 года жизни (с 1974 г. — 18 лет). Лишенный правовой дееспособности или огра­ниченный в ней человек не может без разрешения своего законного представителя ни избирать, ни переменять место жительства. Жена должна следовать месту жительства мужа, так же как и законное ди­тя. Незаконный ребенок следует месту жительства матери, усынов­ленный — месту жительства усыновителя. Лишены дееспособности лица, не достигшие семилетнего возраста, находящиеся в состоянии болезненного расстройства душевной деятельности и т. д. Волеизъ­явление недееспособного лица ничтожно. Действительность сделки несовершеннолетнего, заключенной без необходимого согласия за­конного представителя, зависит от последующего ее одобрения представителем.

Юридические лица возникали и признавались таковыми при по­мощи специальной процедуры. Юридическими лицами могли быть общества и союзы (Vereine) и учреждения (Stiftungen). Под Общест­вами (ферейнами) Подразумевались такие объединения, с которыми входящие в их состав лица-участники связаны правами и обязанно­стями. Учреждения Возникали в силу волеизъявления частных лиц, выделяющих для достижения определенных целей часть своего иму­щества.

Различались две основные разновидности юридических лип, и делалось это в зависимости от целей, ради которых они создава­лись, — ведение хозяйственного предприятия С Целью извлечения при­были Либо Ради осуществления деятельности нехозяйственного пред­приятия, Например общества или учреждения, созданного с культур­но-просветительными, научными и другими аналогичными целями.

Общество, которое имеет целью ведение хозяйственного пред­приятия, приобретает свою правоспособность через концессию (раз­решение) от правительства того союзного государства, в пределах Которого Общество имеет свое место жительства (§ 22). Местом жи­тельства общества считается место, В Котором находится его правле­ние, если не постановлено иное.

Общество, которое не имеет целью ведение хозяйственного пред­приятия (общество с идеальными целями), приобретает граждан­скую правоспособность через внесение его в реестр обществ при подлежащем суде (уведомительный, регистрационный порядок оформления юридического лица). В тексте § 21 говорится О Wirtschaftliches Betrieb, т. е. о ведении всякого рода хозяйственных (торговых и промышленных в широком смысле) дел с целью получе­ния прибыли. Подлежащий суд — это участковый суд (Amtsgericht).

В § 45 изложены причины, по которым общество могло быть ли­шено правоспособности; они носят главным образом уголовный и Политический Характер. К обществам, не имеющим гражданской правоспособности, применяются постановления о товариществах. Различалась еще одна форма обществ — Неправоспособные, К числу которых были отнесены многочисленные коллективы, имеющие ха­рактер объединения, но не отвечающие всем юридическим требова­ниям кодекса (это были в основном рабочие союзы). Для них также действовали правила, установленные для договора товарищества.

Для возникновения правоспособного учреждения требовалось Помимо Акта о создании учреждения утверждение его тем союзным Государством, В пределах которого учреждение должно иметь свое место жительства (§ 80). Если осуществление цели учреждения стало невозможным или если оно стало угрожать общественным интере­сам, то соответствующие органы власти могут дать ему другое назна­чение или закрыть сто (§ 87).

Отличительной чертой Уложения стало признание в качестве равноправного с физическими лицами субъекта Правоотношений Юридического лица. Вместе с тем оно не регулировало статус акцио­нерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью. Поря­док их создания, регистрации и деятельности стал предметом регу­лирования в отдельных наряду с ГГУ Законах. И в этом Большое Своеобразие обновления законодательных регулирований в Герма­нии в отличие от других стран с кодифицированным законодатель­ством.

Обязательственное право. Наиболее типичным способом возник­новения обязательств является договор, который В Кодексе истолко­вывался как способ установления правовой связанности между не­сколькими лицами. «Если кто-либо предложит другому Заключение Договора, то он связывается этим предложением...» (§ 145). В основе договорного права кодекса лежал классический современный прин­цип свободы договора, который господствовал над правом обяза­тельственных отношений. Этот принцип имел значение и для фор­мы, в которую облекался договор. Кодекс предоставлял решение этого вопроса на усмотрение сторон и устанавливал обязательную письменную или судебную форму только для отдельных договоров.

Форма договора имела основополагающее значение только для особого вида обязательств, которые не Допускались Кодексом Напо­леона, — обязательств Абстрактных. Предметом такого обязательст­ва могло служить отвлеченное обещание уплаты долга, векселя. Его определение в кодексе выглядит так: «...договор, по которому долж­ник обещает удовлетворение с тем, чтобы обещание послужило са­мостоятельным основанием обязательства...» Разумеется, такое обе­щание должно быть облечено в письменную форму (§ 780). Эта юри­дическая конструкция в наибольшей мере соответствовала потребностям банковского дела и деятельности крупных промыш­ленных предприятий.

Случаи ограничения свободы договоров и признания их недейст­вительными также заслуживают внимания. Основания Для Таких ог­раничений не вполне совпадают с основаниями во французском Ко­дексе: это требования соответствия договоров «доброй совести» и «добрым нравам». Наиболее полной формулировкой указанных тре­бований стало содержание § 138: «Сделка, противоречащая добрым нравам (Gutte Sitten), ничтожна. В частности, ничтожна сделка, по которой какое-либо лицо, пользуясь стесненным положением, не­опытностью, легкомыслием или слабоволием другого, заставляет по­следнего взамен каких-либо услуг со своей стороны пообещать или предоставить себе или третьему лицу имущественные выгоды, явно несоразмерные встречному удовлетворению (несоразмерные оказан­ным услугам)». Здесь ключевым словом-понятием чисто юридиче­ского назначения является слово «несоразмерные», заставляющее вспомнить знаменитое определение права Цельса-младшего («право есть искусство оказания добра и соразмерной справедливости»).

Этому параграфу в силу особой его роли в обеспечении справед­ливости заключаемых договоренностей было присвоено почетное звание «королевского параграфа». Он стал преградой грабительскому ростовщичеству. Малосведущие в коммерческих делах помещики-юнкеры или легкомысленно заключившие кабальный договор займа на тяжелых для себя условиях офицеры неоднократно прибегали к услугам § 138.

Гораздо труднее было использовать его В Случаях, связанных с навязыванием невыгодных или явно своекорыстных условий найма рабочей силы, поскольку санкцией было лишь расторжение неспра­ведливого договора найма и возвращение Сторон в Прежнее состоя­ние.

Другим требованием, связанным с ограничением свободы дого­вора, стало требование толковать договор согласно «доброй Совести» и, принимая во внимание обычаи гражданского оборота (§ 157), точ­но так же производить исполнение договора — «как того требует до­брая совесть (Treu und Glauben), сообразуясь с обычаями граждан­ского оборота (Verkehrssitte)» (§ 242).

Право собственности, его охрана и ограничения. Уложение разли­чает среди вещных прав следующие разновидности: право собствен­ности, владения, а также пользования чужими вещами (земельные сервитуты, узуфрукт, право застройки), право на получение ценно­сти из чужой вещи (залог, ипотека и др.), право на приобретение ка­кой-либо вещи (право преимущественной покупки и др.).

Содержание права собственности определяется при помощи тер­минов «власть», «закон» и «права третьих лиц». «Собственник вещи властен, насколько ему не препятствует закон или право третьих лиц, распоряжаться вещью по своему усмотрению и Устранять Дру­гих от всякого на нее воздействия» (§ 903).

Статья о праве собственности Предполагает И Фиксирует Два спо­соба осуществления основных правомочий собственника (его право­вой власти) — распоряжаться вещью по своему усмотрению {пози­тивное правомочие) И устранять других от всякого па нее воздействия {негативное правомочие). В Прусском земском уложении 1794 г. соб­ственником именовался тот, кто «управомочен сам или через третьих лиц собственной властью распоряжаться субстанцией веши или пра­вом, с исключением третьих лиц».

При подготовке проекта гражданского уложения развернулась дискуссия по вопросу об объеме и способах осуществления «власти распоряжаться» (т. е. по вопросу о выборе между: «пользоваться и злоупотреблять как заблагорассудится» и «пользоваться и распоря­жаться по своему усмотрению»). Одновременно с этим признава­лось, что данное распоряжение должно считаться и с «велениями нравственности». По замечанию одного из комментаторов, «мы в германском праве не знаем такого Абсолютного Понятия собственно­сти: оно привнесено из римского права» (Ринглин).

В конечном счете победила индивидуалистическая ориентация, о которой историк Р. Зом сказал так: «Свобода собственности необхо­дима для нас всех, этой свободой мы живем. Вся наша общественная и нравственная свобода, которой мы обладаем как Индивиды, Самое драгоценное правовое благо, которое мы имеем, становится для нас единственно возможным благодаря праву Частной Собственности.

В этом частном праве лежит «Великая хартия» нашей публичной свободы».

И все же ограничения для распоряжения собственностью были включены в кодекс в виде общего принципа, направленного против злоупотребления правом. Вначале его формулировка давалась вслед за тем абзацем, в котором содержалось определение права собствен­ности. В окончательной редакции он был помещен в § 226: «Не до­пускается осуществления права, если целью такого осуществления может быть только причинение вреда другому».

Злоупотребление правом (или так называемая Шикана) Не известно ни имперскому законодательству, ни наполеоновскому Кодексу, ни Саксонскому уложению. Этот юридический институт сходен с фор­мулой из прусского ландрехта, которая гласит: «...никто не может злоупотреблять своей собственностью для нарушения или причине­ния вреда другим». Или в другом варианте: «Злоупотреблением на­зывается такое использование собственности, которое по своей при­роде может проводиться только с умыслом для оскорбления других» (Прусское земское уложение, ч. 1, титул 86, § 27—28).

Эти положения имеют явное общесоциальное и моральное на­значение и вполне согласуются с рядом положений германского ко­декса, относящихся к условиям признания недействительными уже заключенных соглашений, противоречащих «доброй совести» и «до­брым нравам».

В § 905 перечисляются права собственника земли, которые пона­чалу включали властный контроль не только над поверхностью зем­ли вместе с воздушным столбом в границах земельного участка, но и над пространством под поверхностью земли. Однако собственник не мог воспретить воздействие, происходящее на такой высоте или на такой глубине, на которых устранение этого воздействия не представляет для него интереса, правда, за исключением полезных ископаемых, имеющих государственное значение, — металлов, угля, соли.

После принятия общегерманских законов о телеграфном сообще­нии (18 декабря 1899 г.) и воздушных путях (1 августа 1922 г.) зе­мельному собственнику пришлось смириться с установкой телеграф­ных столбов и пролетами всевозможных летательных аппаратов.

Несколько сложнее воспринимается конструкция правомочия собственника на воспрепятствование подачи к нему с соседнего уча­стка газа, дыма, пара, всевозможных запахов, копоти, тепла, сотря­сений и т. д. Дело в том, что он обязан терпеть только те воздейст­вия, которые незначительно нарушают его интересы при обычном использовании участка. Однако на практике он принуждался терпеть такие воздействия и такие загрязнения промышленного происхожде­ния, которые хотя и выходят за пределы незначительности, но не превышают обычных для данной местности воздействий.

Упомянутый § 905 снабжал собственника участка такой Гаранти­ей: Он мог потребовать, чтобы на соседних участках не возводились или не сохранялись такие сооружения, относительно которых можно с достоверностью утверждать, что существование их или пользова­ние ими будет иметь своим последствием недопустимое воздействие на его участок.

Статья 106 Вводного закона дополняет эти положения тем, что сообщает о сохранении действия тех предписаний земского права (Landrccht), согласно которым сооружения или предприятия, испы­тывающие потребность в общественном использовании данного зе­мельного участка, влекут ответственность их владельцев за вред, ко­торый причиняется сооружением или предприятием при Обществен­ном Использовании земельного участка.

Регулирование имущественного владения было своеобразным и отличающимся от римского и французского образцов. По учению римских юристов, основными элементами владения было фактиче­ское господство над вещью и намерение (воля) обладать ею. Это же различение элементов владения подчеркнуто и в Кодексе Наполеона при истолковании терминов «владение» и «держание», где Владение Как господство над вещью с желанием обладать ею обозначено «вла­дением для себя» (ст. 2230), а Держание — как «владение для Друго­го» (ст. 2231).

По германскому кодексу владение вещью наступает в силу фак­тического господства над вещью и прекращается, когда владелец «откажется от господства над вещью» (§ 856). Устранив волевой эле­мент в конструкции владения, германский законодатель значительно расширил круг владельцев и саму область владения. Теперь владель­цами могли признаваться некоторые категории недееспособных (де­ти), обладатели владением на договорной основе (арендаторы, зало­годержатели, хранители, пользователи). В итоге возникла конструк­ция «удвоенного владения» — Непосредственного Владения и Опосредованного Владения (типичный пример последнего — аренда­тор или заимодатель).

Уложение не только расширило область владельческих прав, но и снабдило их широкой сферой защиты от «самоуправного захвата» и иных вариантов «порочного владения» (§ 859, 861, 862). Эта конст­рукция нацелена на защиту «спокойного владения» даже в том слу­чае, если это будет неблагоприятным для непосредственных закон­ных владельцев — собственников земли (юнкерство) и собственни­ков домостроений и др.

Владение вещью приобретается, согласно кодексу, «путем уста­новления фактического господства над нею», причем владелец «мо­жет силой противиться запрещенному самоуправству» — путем Ли­шения Владельца его владения помимо воли или путем воспрепятст­вования владельцу в осуществлении владения.

Причинение вреда порождает обязанность возместить вред. Ли­цо, которое противоправными или небрежными действиями причи­нило вред жизни, телесной неприкосновенности или здоровью, по­влиявший на здоровье, свободу, право собственности или какое-ли­бо иное право другого лица, обязано возместить потерпевшему понесенные вследствие этого убытки. Аналогичные обязанности не­сет тот, кто нарушил закон, направленный на защиту других лиц. Если по содержанию закона возможно его невиновное нарушение, то обязанность возмещения причиненного вреда возлагается только при наличии вины (§ 823, п. 1—2).

Брак и семья. Брак признавался светским правовым институтом, хотя и с характерной оговоркой о том, что «церковные обязанности в отношении брака сохраняют силу независимо от постановлений этого раздела» Уложения (§ 1588). Возраст для вступления в брак был довольно высоким — 16 лет для женщин и 21 год для мужчин (для последних этот же возраст был возрастом гражданского совер­шеннолетия, обретения гражданской дееспособности). Из числа об­стоятельств, препятствующих вступлению в брак, выделяется сле­дующее: «Запрещается вступать в брак разведенному по прелюбодея­нию супругу с лицом, с которым разведенный супруг совершил прелюбодеяние, если по решению о разводе признано, что это пре­любодеяние послужило основанием к разводу» (§ 1312).

Развод признавался только при наличии особых обстоятельств (взаимного согласия супругов было недостаточно): злонамеренное оставление супруга, грубое нарушение созданных браком обязанно­стей (к этому разряду причислено «бесчестное и развратное поведе­ние», которое глубоко расшатало супружеские отношения). Грубым нарушением считалось также жестокое обращение с супругом. Столь жесткие требования к расторжению брака отчасти отражали устой­чивость требований церковного протестантского права к браку и од­новременно отвечали потребностям стабильности и порядка, столь высоко ценимым в патриархальных кругах юнкерско-буржуазной Германии конца прошлого века.

Замужние женщины не были лишены дееспособности в имущест­венных делах, как это было сделано в отношений французских жен-шин по Кодексу Наполеона. Напротив, имелась статья, которая на­деляла замужнюю женщину правом «не подчиняться решению мужа, если оно представляется злоупотреблением со стороны мужа» (§ 1354). Однако неравенство сохранялось в личных правоотношени­ях: муж был вправе прекратить действие юридических отношений, если «деятельность жены вредит интересам супружеского союза» (§ 1357).

Кроме того, кодекс признал общим для всех браков режим общ­ности имущества с правом мужа им пользоваться и управлять. По этой системе имущество жены, принадлежащее ей до брака или при­обретенное ею во время брака, остается се собственностью, но нахоДится В управлении и пользовании мужа. Это имущество названо В Кодексе особым термином «внесенное Имущество» (§ 1363). Всею в кодексе имущественным правоотношениям супругов посвящено 200 параграфов.

В регулировании института родительской власти кодекс придер­живается того способа, который был сформулирован еще пандект-ным правом: воспитание детей и руководство ими являются правом родителей, а не преимущественным правом отца. Внебрачным де­тям, которых в обществе всегда было значительное количество, Был Предоставлен статус законных детей только по Отношению К матери и ее родственникам (§ 1705). Более Затрудненным Оказалось поло­жение внебрачного ребенка по отношению к отцу: «незаконный ре­бенок и его отец не признаются состоящими В Родстве Со Всеми Вы­текающими Юридическими Последствиями» (§1589). Кодекс смяг­чал это положение возможностью для внебрачного Ребенка И его матери требовать содержания до достижения 16-летнего Возраста, причем содержание это должно было соответствовать материально­му положению матери, а не самого отца. Однако и эти обязанности по Отношению К внебрачному ребенку отпадали в том случае, если поведение матери ребенка (в период его зачатия) не было безупреч­ным, а для того чтобы в этом убедиться, матери предстояло выдер­жать унизительную процедуру Доказывания Своею безупречного по­ведения.

В этой части кодекса юридическая логика торжествовала над за­поведями доброй совести и добрых нравов, вполне согласуясь С тре­бованиями Консервативных нравов и традиций. И Только С приняти­ем Веймарской конституции в число основных Конституционных Принципов было включено положение о равноправии обоих полов в браке (ст. 119), а также сформулировано право внебрачных детей на «такие же условия физического, духовного и общественного разви­тия, как и для детей, родившихся в браке» (ст. 121).

Наследственное право. Наследственные имущественные права со­ставляют важный раздел частного права, и этой области в кодексе посвящено свыше 450 параграфов. Здесь обнаруживается Множество Норм и институтов старого германского нрава и редкий в наследст­венном праве принцип, согласно которому Наследодатель По закону не имеет пределов в обозначении передаваемой Наследственной Массы.

При Отсутствии Близких родственников наследниками Умершего Могут признаваться родственники любых Отдаленных степеней, При­зываемые к наследованию в соответствии со степенями, или линия­ми, родства, именуемыми Парантеллами. Парантелла Образуется группой родственников, происходящих От Общего для них предка и включающих в себя и самого предка. Первую параптеллу наследни­ков Составляют Нисходящие родственники Наследодателя (§ 1924). Вторую — родители последователя со своими нисходящими (§ 1925).

И третью парантеллу — дедушка и бабушка наследодателя с их нис­ходящими. Следующие парантеллы выстраиваются по тому же прин­ципу. Главным назначением этих правил и принципов было обеспе­чение устойчивости семейного союза, в системе которого особую роль выполнял принцип, согласно которому первостепенная линия (ближестоящая парантелла) наследников исключает все последую­щие (§ 1930). Потомок наследодателя, находящийся в живых при от­крытии наследства, исключает дальнейших потомков, через него со­стоящих в родстве с наследодателем. Если при открытии наследства живы родители и нет наследников первой парантеллы, то они насле­дуют все одни и поровну.

Особые привилегии и наследственное обеспечение гарантирова­лись пережившему супругу: «если нет родственников первого или второго порядка, ни деда ни бабки — все наследство», а если родст­венники этих степеней родства имелись, то наследственная доля пе­режившего супруга составляла от одной четвертой до половинной доли наследуемого имущества (§ 1931). Напомним, что по Кодексу Наполеона переживший супруг наследодателя в принципе не являл­ся наследником, он мог наследовать только в отсутствие родствен­ников до 12-й степени включительно.

Исключением из этого порядка наследования стало наследование дворянского фамильного имущества (земля, банковские капиталы) и право единонаследия для крестьян. Эти два порядка, будучи явными уступками феодальным традициям и обычаям, вступали в очевидное противоречие с новыми принципами равноправия и свободы заве­щания.

Согласно принципу свободы завещания, который имеет явно римское (пандектное) происхождение, наследодатель мог назначить наследника распоряжением на случай смерти, устранить от наследо­вания по закону родственника или супруга и т. д. Однако свобода за­вещания ограничивалась в известной мере так называемой Обяза­тельной долей. Родственник, лишенный наследства завещанием, имел право требовать выделения ему «обязательной», «неотъемле­мой» доли, которая равнялась половине стоимости его наследствен­ной доли по закону (§ 2303).

Своеобразно выглядел институт Совокупного завещания. Совокуп­ное завещание могли составить только супруги (§ 2265). Для его со­ставления достаточно было одному из супругов составить завещание в предписанной форме, а другому — присовокупить заявление, что это завещание должно почитаться и его завещанием. Заявление должно было быть собственноручно написано и подписано заявляю­щим, с пометкою о месте и числе его составления. В таком завеща­нии могла быть предусмотрена передача всего общего наследства третьему лицу, а не только пережившему супругу.

При всей тщательности и продолжительности унифицирующей деятельности составителей Уложения большую и не до конца решенНую Проблему составила забота о четкости и ясности изложения принципов и норм. Многие термины классического римского право­ведения были переведены на немецкий язык (например, Сервитуты переведены Как «служебное™»), что создало определенные Трудно­сти Г, уяснении или комментировании этих Терминов.

Контрольные вопросы

В чем своеобразие Политической истории Возникновения и даль Нейшей Эволюции второй империи по сравнению с первой герман­ской Империей?

Какая отрасль имперского законодательства представлена «ис­ключительным Законом против социалистов»?

Назовите черты сходства и различия в кодификации германскою и французского законодательств.

Литература

I Ражданское уложение Германской империи. Пер. с нем. М., 1898; Шершеневич Г. Ф. Новейшая Кодификация гражданского Права в Германии. Казань, 1899; Савельев В. А. Гражданский кодекс Герма­нии. М., 1994; Германское право: В 2 ч. Ч. 1. М, 1996.

< Попередня   Наступна >