Радник

---

С возвышением авторитета и спроса на профессиональные зна­ния юристов, с увеличением потребности в письменно фиксируемом наборе правил разрешения юридических конфликтов повсеместно в городах и государствах с централизованным управлением и законодательством стали проводиться записи обычного права и в некото­рых случаях городского права (Магдебургское право и др.).

Кутюмы Бовези (ок. 1282 г.) представляют собой описание мест­ных правовых обычаев (кутюмов), которые применялись в суде и по­вседневной жизни в северо-восточной части Франции в графстве Клермон-ан-Бовези. Они записаны и прокомментированы выдаю­щимся французским юристом, исполнявшим должности судьи и се­нешаля Филиппом де Бомануаром (1247—1295). Запись обычного права стала проводиться в широких масштабах в XIII в., когда в стране применялось одновременно писаное право (на юге Франции) и обычное право, причем последнее имело широкое применение в 60 крупных территориальных районах и еще в 300 малых территори­альных районах королевства. Официальная унификация кутюмного права стала проводиться в 1454 г. согласно ордонансу Карла VII. За­пись Бомануара была произведена около 1282 г. Первая и оставшая­ся незаконченной запись обычного права была подготовлена бальи по имени Пьер де Фонтен по специальному приказу короля и наце­лена на упрощение и облегчение управления страной на основе за­конов и обычаев.

Бомануар жил в период правления Людовика IX, когда завершил­ся процесс собирания земель с последующим разделением королев­ских владений на равные административные округа (бальяжи на се­вере и сенешальства на юге Франции). Королевские назначенцы в этих округах были наделены значительными полномочиями в облас­ти судопроизводства, сбора налогов и созыва ополченцев. Высшим апелляционным учреждением отныне становится королевский суд, в котором могли обжаловаться решения всех нижестоящих судов, включая расположенные на территории домена вассалов. К исклю­чительной юрисдикции королевского суда были отне

сены случаи поджогов, похищения женщин, изготовления фальшивых монет и др. В королевском домене были запрещены специальным законом поединки и право частной войны (установлен 40-дневный срок меж­ду началом ссоры и началом частной войны).

Бомануар родился в дворянской семье. В молодости несколько лет провел в Англии и Шотландии. По возвращении написал два больших романа и поэму. Долгое время служил в должности бальи и сенешаля в ряде мест. В 1291 г. он назначается организатором ар­мии, готовящейся к вторжению во Фландрию. За подготовку «Кутю-мов Бовези», изданных в двух томах, он заслужил прозвание «светоч своего времени». Дело в том, что это издание явилось не только компиляцией местных обычаев, но и одновременно собранием таких правил и норм, которые частично были основаны на «правовых нор­мах, общих для всех кутюмов Франции». Автор сборника был истин­ным представителем французской Школы легистов (законников). По­мимо обозрения всевозможных законов и обычае провинции, он использовал также отдельные положения канонического И Римского права, снабдив их собственными идеями и обобщениями.

Автор, В Частности, проводил мысль о необходимости объедине­ния Франции под властью одного монарха, являющегося единствен­ным и действительным господином для своих подданных. Одновре­менно он поддерживал устремления к освобождению крепостных (сервов) крестьян, считая их зависимое крепостное состояние боль­шим злом и напоминая своим соотечественникам, что «вначале Все люди были свободны... так как всякий знает, что Мы (христиане) все происходим от одного отца и от одной матери».

Оригинал работы не сохранился, но имеется большое число спи­сков, которые отличаются друг от друга лишь по диалекту, что лиш­ний раз свидетельствует о значительной популярности автора в XIV—XVII Вв., вплоть до первого печатного издания труда в 1 6 9 0 г. В сочинении Бомануара содержится характеристика правового ста­туса суверена и суверенной власти на уровне королевства и на ниже­стоящих ступенях феодальной лестницы. Здесь дается характеристи­ка статуса городских коммун, основных вариантов фиксации крепост­ной зависимости и имущественных прав, юрисдикции судов, А Также положения об обязанностях бальи, адвоката, судьи и других участни­ков разрешения правовых конфликтов.

Вилланские держания и виды личной крепостной зависимости. Бо-мануар различает и описывает следующие виды вилланских держа­ний И Личной крепостной зависимости. Вилланское держание полу­чали от сеньора либо за натуральные выплаты (шампар), Либо за де­нежные выплаты (чинш, рента) За землю, предоставляемую сеньором.

Состояние личной крепостной зависимости передавалось через матерей, если ребенок рожден крепостной (даже если отцом его бу­дет рыцарь). Оно приобреталось обращением В Крепостных вместе с потомством, если (это было в старину) в ответ На Вызов на войну люди оставались дома без уважительных причин. Оно могло обре­таться также добровольной отдачей себя и потомков и «существа своего» святым. В этом случае человек побуждался к закрепощению «великим благочестием», и это находило выражение в «облагании себя повинностями по своей (доброй) воле». Таких людей заносили в списки, составлявшиеся управляющими церковным имуществом. По поводу этой практики Бомануар замечает, что «в конце концов то, что было сделано по доброй воле и благочестию, обращалось Во Вред и В Униженное Состояние... Потомков» (§ 1438); еще одной фор­мой закрепощения была самопродажа, «когда Кто-либо, Впавши В Бедность, говорил Своему Сеньору: «В ы мне дадите столько-то, а Я Сделаюсь вашим лично зависимым человеком»; иногда отдавали се­бя в крепостную зависимость для того, чтобы оградить себя от дру­гих сеньоров или от «вражды, некоторыми людьми к ним посылае­мой».

«По всем этим причинам и завелась личная крепостная зависи­мость, — заключает комментатор, — ибо по естественному праву все свободны; но эта естественная свобода испорчена вышеназванными приобретениями...»

Другими и более частыми случаями были следующие. Например, если люди недворянского рода «проживут на земле один год и один день, то станут крепостными тех, под властью которых они прожи­вали». Крепостное состояние само по себе имело несколько града­ций, что во многом! зависело от степени подвластности сеньору. По­следний мог либо распоряжаться всем имуществом крепостных, ли­бо удерживать их в заключении по собственной воле, за их вину или без вины, и никому за них не отвечать, кроме одного Бога. С други­ми это обращение могло быть более человечным: помимо чинша, работ и повинностей, крепостные обязаны были платить брачный выкуп по усмотрению сеньора (если крепостной женился на свобод­ной) и выкуп за вступление в права наследства (повинность «мерт­вой руки»).

В области Бовези, по наблюдениям Бомануара, обычаи более мягкие по отношению к крепостным, нежели в других областях. Здесь при уплате положенного дозволяется идти «служить и жить вне юрисдикции своих сеньоров», за исключением некоторых горо­дов, где «всякий житель свободен в силу привилегии или обычая» (§ Н57).

Об обязанностях бальи, адвоката и судьи. Человек, желающий быть справедливым и честным бальи, должен, по мнению Бомануа-ра, обладать десятью добродетелями, из которых одна является глав­ной и «госпожой над всеми другими», без нее не могут существовать другие добродетели местных правителей. Эта добродетель называется мудростью (§ 12). Среди других добродетелей — спокойствие и доб­рота, терпение и умение внимательно выслушать, смелость и энер­гичность без всякой лени, щедрость, повиновение приказам своего сеньора, умение «быть настоящим знатоком своего дела», «испол­нять обязанности, не причиняя вреда другим», а также хорошо счи­тать. Десятая добродетель — она озаряет все остальные — это добро­детель верности.

О роли адвоката в деле пользования кутюмами Бомануар сообща­ет следующее. «Так как большинство людей не знакомо с кутюмами и не знает, как ими надо пользоваться и на что следует опираться в каждой данной тяжбе, то те, которым предстоит судиться, должны искать совета у людей, могущих говорить за них. И тот, который го­ворит за других (в суде), называется адвокатом» (§ 174). Адвокату надлежит вести «только добрые и законные дела», если в ходе судеб­ного разбирательства он узнает, что дело нечестно, то сразу, как только узнает об этом, «бросает» его. Бальи своею властью может от­вести адвоката, если он «обычно говорит дерзости бальи, суду или противной стороне, так как было бы очень плохо, если бы подобного рода люди не могли быть отстранены от адвокатской должности». Женщина не должна выступать за плату в качестве адвоката, но без такого вознаграждения она может говорить в суде за себя и за своих детей, хотя и по разрешению мужа.

Самое главное для всех тех, кто вершит правосудие, — это «уме­ние различать поступки, каковы они — велики или малы, и знание того, какого наказания они заслуживают. Ибо так же, как неодина­ковы поступки, неодинаковы и наказания» (§ 823). И далее о сораз­мерности наказания с совершенным преступлением: «Мера наказа­ния должна зависеть от проступка, а также от того, кто его совершил и кому нанесен ущерб...» В разделе под названием «Как следует су­дить» сказано также: «Согласно нашим кутюмам, никто не может быть судьей в своем суде и по своему делу по двум причинам: первая та, что никакой человек никогда не может быть судьей в собствен­ном деле... вторая — что, согласно кутюмам Бовези, сеньор не судит в своем суде. Судят в его суде только его люди» (§ 1883). Так под­тверждалось и разъяснялось правило, известное еще античной пра­вовой мысли, — никто не может быть судьей в собственном деле.

Более распространенным в средние века было требование о суде равных себе по положению участников разбирательства и выработки судебного решения. «Если сеньор желает вызвать в суд дворянина, сидящего на его фьефе (феоде), он должен взять двух людей, являю­щихся пэрами (равными ему по положению), к тому, кого он хочет вызвать...» (§ 58). В наборе следственно-процессуальных требований имелось положение, которое можно считать средневековой форму­лой презумпции невиновности: «Ни один преступник, каковы бы ни были его преступления, до тех пор, пока они не доказаны и недоста­точно известны, не должен быть приговорен к смерти» (§ 47). В на­боре доказательств насчитывалось восемь разновидностей, среди них половина включала сведения, поставленные свидетелями преступле­ния, а среди других имелось доказательство, конструируемое при по­мощи презумпции (действие, доказанное при помощи предположе­ния).

Обычаи, законы и городское самоуправление. В Главе «О городских коммунах и их правах» имеются разъяснения о том, что «по новым правилам во Франции ни один город не может стать коммуной без разрешения короля» и что это право должно быть записано в «хар­тии вольностей, выданной королем городу». При этом выдача хартии должна производиться без ущемления прав церкви и дворянства, так как «не могут быть и не должны быть отягощены церкви и уменьше­ны владения дворян» (§ 1517). Городские коммуны, а также города, не имеющие прав коммун, и простой народ должны охраняться за­коном таким образом, чтобы их никто не обидел и чтобы они нико­го не смогли обидеть. «Хартии коммун должны храниться как дока­зательство привилегий, которые могут быть нарушены, так как так же мало стоит печь, негодная к обжигу кирпича, как и хартия, повседневно не проводимая в жизнь» (§ 1516). Каждый сеньор, имею­щий в своей власти город-коммуну, должен был «ежегодно узнавать, в каком состоянии находится город и как им управляют мэры и те, которые поставлены его охранять и им управлять. Пусть богатые не сомневаются, что, если они нарушают закон... они будут наказаны, и пусть бедняки указанных городов могут мирно зарабатывать себе на пропитание» (§ 1519).

О суверенной власти короля и баронов. В Комментариях выдающе­гося французского юриста школы легистов мы встречаем вполне от­четливые контуры идеи суверенной власти на уровне всего королев­ства и на уровне отдельного феода (поместья). «Во всех местах (сборника), где король не называется, мы, — пишет Бомануар, — подразумеваем тех, кто держит баронию, так как каждый барон (ари­стократ ступенью ниже графа. — В. Г.) Является сувереном своей ба-ронии. Следует понимать, что король является сувереном над всеми и на основании своего права охраняет все свое королевство, В Силу чего он сможет создать всякие учреждения, какие ему угодно для об­щей пользы, и то, что он устанавливает, должно соблюдаться. И нет над ним никого столь великого, чтобы он мог прийти в его двор (творить суд) о правонарушениях или по жалобам на неправильное решение и по всем делам, которые касаются короля...» (§ 1043). (Бо-мануар Ф. де. Кутюмы Бове-зи // Хрестоматия памятников феодаль­ного государства и права / Под ред. В. М. Корецкого. М., 1961. С. 577-599).

< Попередня   Наступна >