Радник

---

КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ ПРОФЕССОРА, ДОКТОРА ПРАВА В.И. СИНАЙСКОГО

Василий Иванович СИНАЙСКИЙ родился в селе Лаврово Тамбовской губернии 25.7.1876 г. в скромной семье сельского священника. Детство его было рано омрачено безвременной кончиной матери, а затем отца. В 14 лет он остался круглым сиротой, старшим из пяти детей.

Его дядя по матери, Спасский, предвидел для него духовную карьеру, но еще в Семинарии, где он обучался с августа 1891 г. по июнь 1897 г. он и его товарищ Н.Н. Бурденко, будущий известный нейрохирург, стали склоняться к выбору профессии врача, с тем, чтобы непосредственно служить людям. По окончании Семинарии они отправляются на свои скромные средства во Францию и поступают на первый курс Медицинского факультета в Монпелье.

Однако по истечении первого года Василий Иванович вынужден вернуться в Россию, где ему не зачли учебного года, проведенного во Франции. Он решает переменить факультет и 26 января 1899 г. поступает на юридический факультет Юрьевского университета, который кончает в апреле 1903 г., а 30 мая 1904 г. получает диплом.

Обративший на него внимание Проф. Е.В. Пассек предложил ему продолжать университетскую карьеру. 22 сентября 1904 г. он был оставлен при Юрьевском университете для подготовки к профессорскому званию по кафедре римского права на 2 года, начиная с 1 января 1905 г.

Однако его продолжает манить адвокатская деятельность, и в период подготовки к университетской карьере Василий Иванович записался в помощники присяжного поверенного при Московском округе и стал заниматься описанной им адвокатской практикой в одном из губернских городов России, кажется, в Смоленске.

Однако, несмотря на успехи и хороший заработок (на третий год своей практики он уже зарабатывает 12.000 золотых рублей в год), его влечет к себе наука и профессура. Он возвращается в Юрьевский унив

ерситет, переходит на оклад в 1200 золотых рублей в год и садится за научную работу. В 1906 г. он проводит около года в Бельгии, где работает научно в библиотеках Брюсселя.

По возвращении в Юрьев в мае 1907 г. он сдает экзамен на магистра римского права, а 2 сентября 1907 г. защищает диссертацию (р venia legendi). 6 сентября 1907 г. он становится приват-доцентом Юрьевского университета. 2 декабря 1908 г. его магистерская диссертация «Очерки из истории землевладения и права в древнем Риме» (ч. I) была допущена к защите, которая состоялась в Юрьеве 10 декабря 1908 г., а 8 мая 1909 г. он был избран факультетом на кафедру гражданского права и судопроизводства в качестве профессора, но, видимо, не последовало еще утверждения Министра на профессорское звание в Юрьевском университете, т.к. с 1910 г. он состоит экстраординарным профессором Варшавского университета по кафедре римского права, а осенью 1911 г., после избрания его, переходит в университет Св. Владимира в Киеве. Он занимает сначала кафедру торгового права, а затем гражданского. В 1913 г. он защищает докторскую диссертацию на тему «Очерки из истории землевладения и права в древнем Риме» (ч. II). Кроме того, в 1915 г. выходит другой его интересный труд, явившийся плодом его долголетних исследований и командировки на Кавказ, под заглавием «Древнеримская община в сравнении с казачьей общиной», за которым следуют «Русское гражданское право» в 2-х выпусках и 2-х изданиях и другие.

Помимо лекций он ведет основанный им в Киевском университете старший научно-исследовательский семинар по вопросам гражданского права, труды которого были опубликованы в Киеве в трех томах.

Наряду с работой в университете он читает лекции в Коммерческом институте и на высших женских курсах, где преподает торговое, гражданское право и процесс. В 1917 г. он был основателем и директором Киевского юридического института, преобразованного в 1920 г. в социологический, где читает также курс социологии.

В 1922 г., по приглашению Латвийского университета, он переезжает в Ригу, где до осени 1944 г. занимает кафедру гражданского права в качестве ординарного профессора.

Кроме того, по поручению факультета в течение полутора лет (1937–1939) он читает временно курс римского права.

Помимо гражданского и римского права по его инициативе в программу был включен практический, факультативный курс Методологии юридических наук, предмет, который в то время можно было встретить в программах лишь немногих западноевропейских университетов.

Как и в Киеве, он включил в программу два семинара по гражданскому праву: первый, или просеминар, был для всех обязательным, второй, необязательный, имел своей целью подготовку к научно-исследовательской работе и предназначался для студентов последнего курса, аспирантов, ассистентов, молодых приват-доцентов и докторантов. Задачей этого семинара было научить его участников научно работать, самостоятельно исследовать какой-нибудь гражданско-правовой вопрос, представить доклад на какую-нибудь тему из новейшей науки гражданского права и т.п. Заключения семинара иногда публиковались в юридической прессе.

Рижский период работы Проф. В.И. Синайского был особенно плодотворным. В библиографии (1907–1938), составленной тогда ассистентом, позднее доцентом ЛГУ Александром Паварсом, содержится около 500 названий (Рига, 1939).

Среди его работ рижского периода необходимо упомянуть «Основы гражданского права в связи с частью III Свода узаконений, действующих в Латвии и Эстонии» в двух выпусках. Рига, 1924 г. и Латвийское гражданское право (Civiltiesibas), т.е. Общие основы гражданского права (Пролегомена), по-латышски. Рига, 1935.

Необходимо также указать на многочисленные стетьи в журналах «Юрист», «Вестник министерства юстиции» на латышском языке, «Закон и суд» на русском языке, а также на «Анналы» Латвийского университета, где он ежегодно публиковал свои научные исследования, главным образом по римскому праву.

Помимо гражданского и римского права, его основных специальностей, он занимался еще исследованием старинного фольклора как отражения древней науки и некоторыми аспектами древней культуры (см. статью Н.В. Синайской в «Ученых записках Тартусского университета» – Внетеоретические формы отражения права, серия «iuridica»,V. Тарту, 1990, с. 161–169). Кроме университета В.И. Синайский читал лекции и в других высших учебных заведениях в Риге:

на русских университетских курсах, переименованных в Русский институт университетских знаний, в Институте практических знаний, в Народном университете. – В течение 4-х лет был юрисконсультом Министерства финансов, в Министерстве юстиции принимал вначале участие в Комиссии по разработке Латвийского гражданского кодекса. Был основателем и председателем Общества поощрения общественных наук «Aequitas», а с 1928 г. основателем и руководителем журнала «Jurists», был сотрудником журналов TMV (Вестник Министерства юстиции), а также некоторых русских и латышских газет. Состоял постоянным сотрудником издававшейся в Риге на латышском языке Латышской энциклопедии (Latv. konv. vardnica), где, в частности, вел отдел римского права. Неоднократно бывал на научных съездах за границей, состоял членом научных обществ во Франции, Италии, Америке.

Будучи очень общительным человеком, принимал живое участие в общественной жизни, как русской, так и латышской, в частности, выступал на «Днях русской культуры», читал общедоступные публичные лекции как в Риге, так и в провинции, которые впоследствии были им систематизированы и опубликованы в виде небольшой книги, вышедшей сначала на латышском, а затем на русском языке, под общим заглавием «Жизнь и человек» (философски-психологические очерки, посвященные современному человеку) – переиздана в Риге.

Летом 1944 г. Проф. В.И. Синайский переехал в Прагу, а оттуда, после окончания войны, в июне 1945 г. – в Брюссель, где продолжал научно работать в библиотеках.

Сознавая приближение своей кончины, он принял ее спокойно и достойно, согласно своему мировоззрению. Его последние слова были: «Все будет хорошо». Он скончался в Брюсселе 21.9.1949 г.

 

Наталия Синайская

Брюссель, 6 июня 1992 г.

 

НАУЧНЫЕ СВЯЗИ ПРОФЕССОРА ВАСИЛИЯ ИВАНОВИЧА СИНАЙСКОГО С ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИМИ УЧЕНЫМИ

Научные контакты устанавливались при встречах на съездах, а также путем переписки.

В Риге, в рабочем кабинете В.И. Синайского, всегда висела фотография с автографом известного швейцарского ученого Эжена Хубера (1849–1923), которого отец высоко ценил как законодателя и составителя швейцарского Гражданского кодекса (ZGB). Он был с ним в переписке и в общем разделял его взгляды как кодификатора. Он горько оплакивал его кончину и посвятил ему статью, опубликованную в «Вестнике Министерства юстиции».

Насколько помню, во Франции у него были связи с четырьмя профессорами, с которыми он познакомился в Париже. Самым старшим из них был известный маститый ученый профессор Эдуард Кюк, написавший весьма лестную рецензию на его работу «Квиритская община» (La cit? quiritaire), опубликованную в «Revue arсh?ologique». Т. XX. Париж, 1924). Он пишет, что в своей работе профессор Синайский «опубликовал синтез своих 20-летних исследований о происхождении Рима и римского права, коснулся многих новых проблем, разрешение которых открыло новый путь для выяснения одного из наиболее темных институтов Древнего Рима – Квиритской организации».

При личной беседе в Париже (насколько я помню, мой отец сделал ему визит) профессор Кюк ободряюще отнесся к научным исследованиям профессора Синайского по истории римского права и посоветовал ему не писать объемистых томов, которых, по его словам, никто не читает, а ограничиваться небольшими по объему книгами. Следуя его совету, отец стал писать очень сжато, что иногда рецензенты ставили ему в упрек.

По поводу другой работы В.И. Синайского «Chronologie et historiographie de Romа dans leurs rapports mutuels» (Хронология в историографии Рима в их взаимоотношениях) другой рецензент парижской «Revue arсh?ologique» (Т. XXIII, 1925) отметил «оригинальные идеи автора и что будущим историкам Рима надо будет принимать во внимание его работы». Причем он добавляет, что «сам Тит Ливий, хотя и отдает себе полный отчет в повторении одних и тех же событий под разными датами, не знает их причины».

Если французские рецензенты («Revue historique», «Revue critique d'Histoire et de litt?rature», «Revue arсh?ologique») не во всем согласны с его новыми, оригинальными, остроумными и смелыми идеями, они сходятся на том, что они «омолаживают» прежние данные и заслуживают серьезного обсуждения.

Среди других французов В.И. Синайский был в хороших отношениях с профессором Жиффаром, к которому однажды во время своего пребывания в Париже был приглашен на ужин. Это считалось большой честью, так как в то время у французов было принято приглашать деловых знакомых и иностранцев в ресторан.

Наконец, необходимо упомянуть профессора Оливье Мартэна, приезжавшего даже в Ригу, чтобы получить почетное звание доктора «honoris causa», которое ему присудил Латвийский университет. После кончины моего отца им был написан некролог, опубликованный в «Revue historique de droit» (1950, р. 136–137). В нем он отмечает, что «французские романисты не забыли работ проф. Синайского, в которых он излагал гипотезы, часто смелые, о происхождении Рима, римской историографии, Квиритской общины, Народной общины, Законов XII таблиц, используя сравнительную филологию, фольклорные данные и обширные знания, которыми он обладал, о древних календарях и системах хронологии. Они также не забыли его сотрудничества в научных сборниках («M?langes») Альбертони, Риккобоно и Шалойа. Они искренне сожалеют об исчезновении ученого, который в течение своей плодотворной жизни не переставал посвящать себя исследованиям, свидетельствующим о его эрудиции».

В Бельгии мой отец был знаком и переписывался с несколькими учеными, из которых профессор Брюссельского университета и член Академии наук Жорж Корниль написал обстоятельную рецензию на его работу «La cit? quiritaire» (Riga, 1923). В ней он дает ее подробный анализ, указывает на использованный им ретроспективный метод, в противовес принятому до него сравнительному методу, на критику идеи Моммзена об аграрной общине «gens», на характер квиритского права (ius Quiritium), городского и сельского, которое первоначально по своей природе было публичным правом, из которого впоследствии выросло частное право, и приводит в заключение мнение автора о том, что «организация квиритской общины была более свободной, удобной и эластичной, чем организация, основанная на «gens», и было бы преувеличением утверждать, следуя сторонникам сравнительного метода, что в начале любой политической общины была «gens».

Ввиду того, что настоящая работа вышла в сокращенном виде, профессор Корниль высказывает пожелание, чтобы автор осуществил свое намерение и опубликовал бы полный том на тему «Истоки истории Рима и его права».

Отметим, что «квиритская община» не осталась без внимания и в Латвии, где В.И. Синайскому была за нее присуждена денежная премия.

К сожалению, по приезду нашему в Брюссель после войны в 1945 г. мы уже не застали в живых профессора Корниля. Та же участь постигла и других профессоров, с которыми отец был в контакте, за исключением профессора Жоржа Смета. С ним мы встречались.

В Италии у моего отца были многочисленные связи, которые подтверждаются его участием в памятных научных сборниках. Приведу три примера:

•          V. Sinaiski. Ordre des mati?res dans la l?gislation de Justinien, Studi in memoria di Aldo Albertoni. Vol. 1. CEDAM. Padova, 1933.

•          V. Sinaiski. «Ex jure Quiritium», Studi in onore di Salvatore Riccobono nel XL anno del suo insegnamento. IV. Palermo, 1936.

•          V. Sinaiski. Quelques coutumes agraires chey les paysans lettons (Archivo «Vittorio Scialoja», Vol. 3. Fasc. Nr. 1–2. Firenze, 1936.

Особо стоит упомянуть о дружеских отношениях отца с Раффаэлем Корсо, специалистом по фольклору, профессором Восточного института Неаполя, в анналах которого публиковалась работа профессора Синайского «Th?orie du folklore comme science ancienne» (Теория фольклора как древней науки), оставшаяся незаконченной.

В 1934 г. во время нашего путешествия по Италии, будучи проездом в Неаполе, мы сделали визит этому симпатичному, гостеприимному и благожелательному ученому, который очень ценил исследования по фольклору моего отца и, когда в 1948 г. был проездом в Брюсселе, пожелал встретиться с ним еще раз. Р. Корсо написал об отце теплый некролог, в котором подчеркивал «его страстный интерес к изучению фольклора как сравнительной науки, ценный вклад, внесенный им в разрешение разных проблем, из которых некоторые касаются общих вопросов и метода исследования народных традиций, другие – специальных вопросов юридического фольклора. Широкая культура, знание разных древних и современных языков и глубокая подготовка по истории (в частности римского права) немало облегчали ему исследовательскую работу в области новой дисциплины. Об этом свидетельствуют его работы «Теория фольклора как древней науки» (1933), «Юридический фольклор» (1931) и другие, из которых одна неопубликована.

Мне помнится, что у моего отца был еще научный контакт с профессором Е. Балогом в Голландии, куда до войны он был приглашен на научный съезд в Гаагу, но по каким-то не зависящим от него обстоятельствам он не смог поехать.

За границей профессор Синайский состоял членом научных обществ:

•          «Soci?t? d'Histoire du droit» (Общество истории права) в Париже;

•          «Comitato scientifico della Rivista di diritto agrario» (Научный комитет журнала аграрного права) во Флоренции;

•          «Instituto di studi legislativi» (Институт по изучению законодательства) в Риме;

•          «American Academy of Political and Social Science» (Американская Академия политических и социальных наук) в Филадельфии и др.

 

Памяти ушедших

К 50-ЛЕТИЮ СО ДНЯ КОНЧИНЫ ПРОФЕССОРА ВАСИЛИЯ ИВАНОВИЧА СИНАЙСКОГО

21-го сентября 1979 г. исполняется 50 лет со дня кончины в Брюсселе одного из видных представителей старшего поколения русских юристов, Доктора права Василия Ивановича Синайского, Профессора Юрьевского, Варшавского, Киевского и Латвийского университетов.

То, что в нем поражало, это соединение трех качеств: смелый полный мысли, в которой глубокий анализ сочетался с широким синтезом, уважение и любовь к Человеку (с большой буквы) и молодость его души, полной энтузиазма, которым он заражал своих слушателей и собеседников.

Родился Василий Иванович 25 июля 1876 г. в Тамбовскойгубернии, в семьеправославного священника. Рано оставшись сиротой, по окончании духовной семинарии отправляется он вместе с товарищем во Францию, где поступает на медицинский факультет, желая посвятить себя служению людям на поприще борьбы с раком.

Будучи вынужденным вернуться в Россию и желая поскорее стать на свои ноги, он переходит на юридический факультет в Юрьеве, по окончании которого ему предлагают остаться при университете для подготовки к профессорскому званию, при кафедре догмы и истории римского права.

Но еще до начала своей профессорской деятельности он работает молодым присяжным поверенным в Смоленске, где вскоре приобретает известность, выигрывая трудные дела.

Так, во время русско-японской войны был он назначен казенным защитником солдата, обвинявшегося в краже церковной утвари и святотатстве. В военное время подобные преступления карались весьма строго. Василий Иванович представил это дело в ином свете: отправляясь на фронт, по дороге на вокзал солдат зашел в открытую церковь помолиться и захватил с собой крышечку с крестом от кадила и еще какой-то небольшой предмет с изображением креста, не с целью обогащения, а как благословение в надежде на то, что они спасут его на войне. Защитник указал на веру солдата в силу священных предметов, которые к тому же не представляли большой материальной ценности, и на отсутствие намерения скрыть их, т.е. украсть. После заседания суда председатель поздравил защитника, сказав ему: «Вы спасли человека!» – Солдат был оправдан.

Несмотря на успех и хороший заработок (на третий год своей практики он yже зарабатывает 12.000 золотых рублей), его влекут к себе наука и профессура, и он покидает адвокатуру и переходит на университетский оклад в 1200 золотых рублей в год.

Проведя год в бельгии (в 1905/1906 г.), где он научно работает в библиотеках в Брюсселе, в частности в Социологическом институте, Василий Иванович возвращается в юрьев, где представляет работу на «pro venio legendi» на тему «Подушный надел в древнем риме».

В 1907 г. факультет избирает его приват-доцентом по кафедре догмы и истории римского права, а затем, в 1909 г., по защите магистерской диссертации, экстраординарным профессором на кафедру гражданского права.

В 1910 г. он состоит профессором по кафедре римского права в Варшаве, а осенью 1911 г., по приглашению университета Св. Владимира, переходит на кафедру гражданского права в Киеве, где в 1913 г. защищает докторскую диссертацию. Тема обеих диссертаций: «Очерки по истории землевладения и права в древнем Риме», в 2-х томах. Кроме того, он издает другой интересный труд, явившийся плодом его долголетних исследований и командировки на Кавказ, под заглавием: «Древне-римская община в сравнении с русской казачьей общиной», за которым следует «Русское гражданское право» в 2-х томах.

Помимо университета, он читает лекции в других высших учебных заведениях в Киеве, состоит директором основанного им в 1917 г. Юридического института, преобразованного впоследствии в Социологический, где, кроме юридических предметов, читает также курс социологии и принимает участие в юридической прессе.

С 1922 года, по приглашению Латвийского университета в Риге, он состоит бессменно, в течении 22-х лет, ординарным профессором по кафедре гражданского права, преподает необязательный практический курс «Методология юридических наук», а также в течение нескольких лет по поручению факультета читает курс «История и догма римского права» и преподает в других высших учебных заведениях.

Как в Киевском, так и в Латвийском университетах ведет он основанный им научно-исследовательский семинар по вопросам гражданского права, труды которого публикуются в Университетских Известиях или в юридических журналах.

В Риге им было основано общество «Эквитас» (Aequitas), издававшее журнал «Юрист» (на латышском языке), редактором которого является oн сам; он принимает участие в юридической прессе, состоит постоянным сотрудником «Латвийской энциклопедии», где ведет отдел римского права, работает в течении 4-х лет юрисконсультом при Министерстве финансов. за границей он был членом «Soci?t? d'Histoire du droit» в Париже, «American Academy of Political and Social Science» в Филадельфии, «Comitato scientifico della Rivista di diritto agrario» во Флоренции, «Instituto di studi legislativi» в Риме…

В 1936 г. в Риге было отмечено его шестидесятилетие и одновременно тридцатипятилетие его научной деятельности.

В связи с этим в Риге била издана под заглавием «Vassili Sinaiski opera» составленная его учениками полная библиография всех его научных трудов и статей, опубликованных как в России, Латвии, так и за границей (около 500).

Его основные труды относятся прежде всего к областям гражданского и римского права.

В области гражданского права, В.И. Синайский своей научной задачей считал не чистую догматику права, а изучение основных принципов, их развитие и реализацию не только в системе действующего права, но в определенной гражданско-правовой среде, в так называемом социологическом обществе.

Что касается римского права то в отличие от догматиков В.И. Синайский пытался доказать, что грандиозное построение римского права не было создано по определенному плану, но выросло в процессе исторического развитая из норм положительного права, действовавших, с одной стороны, в публичном, с другой – в гражданско-правовом обществе, причем автор в особенности подчеркивает то, что в древние времена сакральное право, находившееся в ведении юристов-жрецов, имело б?льшее значение, чем светское право, что объясняется теоретическим построением древне-римской жизни.

Что касается светского права, то, по мнению ученого, в нем следует различать разные «слои», из которых древнейшим является так называемое квиритское право, носившее военно-сакральный характер; многие институты частного права выросли из публичного права, когда с расширением древне-римской государственности замкнутое квиритское братство (община) стало народным братством (populus).

Хотя всю свою жизнь В.И. Синайский был профессором-юристом и хотя его научные труды относятся прежде всего к юридической области, в своей научно-исследовательской работе он не ограничивался лишь вопросами права, но посвятил ряд своих исследований вопросам древней культуры, изучению и сравнению древних календарных систем, происхождению древней хронологии (пользуясь для этого найденным им сравнительным методом истолкования и согласования источников и другими комбинированными методами), проблемам сравнительного фольклора, в частности юридического, в котором видел хранилище древнего научного знания и т.д.

Знание древних языков помогало ему в его научно-исследовательской работе.

Свои работы проф. В. И. Синайский публиковал на русском, латышском, французском и немецком языках, войдя в семью европейских ученых.

Ввиду все возрастающего в наше время интереса к фольклору, желательно было бы обратить внимание молодых исследователей на оригинальный научный подход В.И. Синайского в этой отрасли древней культуры.

Вопреки распространенному мнению, приписывающему создание многообразных форм старинного фольклора исключительно творческой фантазии народа как коллективного автора, В.И. Синайский видел в них источник древней науки, носившей теоретический характер.

Ученые-жрецы, знавшие законы астрономии, в частности закон процессии, и следившие за «движением неба», устанавливали календарные системы, согласуя с ними культовые церемонии, за которые они были ответственны так же, как и за организацию общественной жизни.

Они же преимущественно являлись безличными авторами гимнов, псалмов, мистических драм, эпоса, поэм, сказок и других видов так называемого «фольклора».

С целью его сохранения это научное культовое знание облекалось в такую форму, которая была бы краткой, занимательной, доступной для усвоения народом, знавшим лишь устную традицию, и для точной передачи из поколения в поколение. В частности малые народы, заброшенные острова, тундра, кайма материков … хранят в наиболее чистом виде остатки древней культуры.

<…>

Прежде чем закончить этот далеко не полный очерк, следует добавить несколько слов об отношении В.И. Синайского к своим слушателям. относясь к студентам, как к своим «младшим коллегам», проф. В.И. Синайский считал своей задачей не просто подготовить их к разрешению тех или иных казусов, но и научить их научно мыслить, чтобы в дальнейшей жизни они были бы не сухими догматиками, а до некоторой степени «творцами» правовых норм, когда к тому представится случай. В то же время он стремился развить их кругозор, более широкий и глубокий взгляд на жизнь, их человеческие духовные и душевные качества, столь же необходимые для их будущей профессии, как и знание предмета. По его инициативе факультет включил в университетскую программу несколько платных часов в месяц, предназначенных для приема и бесед со студентами, нуждавшимися в руководстве. Собеседования эти происходили в специально оборудованном для научно-исследовательской работы кабинете, находившемся в одном из университетских зданий. Это нововведение, ценившееся молодежью, считалось признаком «прогрессивного» духа молодого Латвийского университета, основанного в 1919 г.

Другая возможность для бесед студентов с профессором представлялась в студенческих корпорациях (германская средневековая традиция, сохранившаяся в Прибалтике); наконец, следуя традиции, принятой в русской университетской среде, некоторые студенты старшего курса, оставленные при университете, ассистенты и т.п. имели доступ к профессору и у него на дому.

Будучи интересным лектором, но строгим, хотя и справедливым экзаменатором, лекции проф. Синайского привлекали к себе не только юристов и экономистов , но и слушателей других факультетов.

Вот что пишет о лекциях, семинарах и экзаменах одна из его бывших слушательниц в Риге, Валентина Юльевна Дзеллзитис, ныне проживающая в США: «Мы, студенты, ждали их (лекций) с нетерпением и интересом. Даже если мы знали наперед, о чем Проф. Синайский будет читать, мы никогда не знали как, и что он скажет… Неспеша входил он в аудиторию, всходил на кафедру, останавливался и окидывал взглядом студентов. В ответ на их приветствия, на лице у него появлялась такая особая «знающая» и немного лукавая улыбка. Потом он садился, закрывал глаза, и когда в аудитории воцарялась тишина, негромким голосом произносил, или короткую фразу, или даже только одно слово, которое должно было характеризовать сегодняшнюю лекцию. Это всегда было неожиданное, яркое сравнение, оригинальная метафора, ключ к пониманию принципов, о которых будет речь в лекции. Это не только помогало нам понять сущность предмета, но и привязывало нашу память к предмету, облегчало запоминание и «зубрежку».

На семинарах, где контакт с профессором был интенсивным и непрерывным, в особенности на старшем семинаре, на котором количество участников было ограниченным, Василий Иванович имел обыкновение прерывать свою речь вопросом по существу, направленным к определенному студенту. как ждала я и как боялась этих вопросов! Боялась не найти быстрого и хорошего ответа; ждала потому, что своим вопросом Профессор высказывал свое доверие к твоим способностям найти ответ.

Если действительно удавалось найти меткий ответ и прочесть одобрение во взгляде Василия Ивановича, как разгорался наш «академический энтузиазм», как поднималась вера в свои умственные силы, как легко казалось постичь всю премудрость!

Лекции его нас увлекали еще и потому, что как бы сух и формален не был предмет, Василий Иванович всегда ставил в центр его Человека, (Человека с большой буквы). Этого Человека он видел в каждом студенте и умел вытянуть его из самых глубин подсознанья на поверхность.

Но то, что привлекало студентов в лекциях Василия Ивановича, отпугивало их от его экзаменов.

Экзаменационные вопросы никогда не ограничивались текстом учебников или содержанием лекций. Студенты должны были показать не только знание предмета, но и способность юридически мыслить. Предмет нужно было и усвоить, и продумать. Разумеется примитивная зубрежка была недостаточной подготовкой… Экзамены были устные и их можно было держать или у самого профессора Синайского, или у молодого профессора, его ассистента, к которому стремилось большинство студентов, ввиду того, что у профессора Синайского можно было вызубрить весь предмет и все-таки провалиться. Так как зубрежка мне всегда была трудна и противна, экзамен у Василия Ивановича был для меня всегда праздником. Для примера приведу такой вопрос: «Если бы наше (латвийское) законодательство приняло в чистом виде такой-то закон римской догмы…, каков был бы практический результат? какое влияние на общество? мог бы этот закон функционировать в наше время? Должны ли мы были или нет ввести этот закон? Почему? – Дайте мне ваш анализ…»

Помимо университетской работы и лекций в других высших учебных заведениях, В.И. Синайский принимал живое участие в общественной жизни, как латышской, так и русской. Он выступал на «Днях русской культуры» (в 1937 г., по случаю юбилея Пушкина, его доклад впоследствии опубликованный, был посвящен «Пушкину в праве»), давал бесплатные консультации в «Обществе духовной помощи», состоял председателем «Общества ревнителей искусства и старины – Акрополь», основанного при его участии. В 1933 г. Общество это устроило в Государственном музее в Риге обширную выставку «Русская живопись за 200 лет». Картины были получены из рижских частных собраний.

Читал он и публичные лекции на разные темы, в частности о фольклоре, подходя к нему с научной точки зрения, а также по другим вопросам. впоследствии лекции эти были собраны в виде небольшой отдельной книги, вышедшей на латышском и русском языке, под общим заглавием «Жизнь и человек» (философско-психологические очерки, посвященные современному человеку). В первой части речь идет о природе человека, строении личности, ее видах нормальных и ненормальных. Во второй – о жизненных положениях (статусах) человека, в третьей – об его исканиях (динамика) в области любви, счастья, смысла жизни, творчества и т.д. … По словам автора, «эта книга является своего рода кратким и общедоступным пособием к познанию человеческой жизни («человекословие») вообще и своей жизни, в частности, и ее цель – посильно помочь людям на их жизненных, многотрудных путях…».

В заключение приведу цитаты из этой книги, характерные для мировоззрения автора, верившего в необходимость «соединения своего малого «я» с большим человеческим «Я» и даже со всей вселенной»:

… «Быть субъектом жизни – не значит только родиться, имея внешний образ человека, но своими усилиями сделаться человеком, включив в себя «общечеловека» и даже всю вселенную через слияние с нею, как максимальное осуществление личности…»

И в другом месте: «… тот, кто признает общий план жизни, тот, в частности, большей частью, долголетен, даже «случайности» как будто берегут его. Во всем для него есть смысл… Только в холодном одиночестве своей отделенности и от людей, и от всего в мире человек ощущает бессмыслицу жизни, и это потому, что смысл жизни не в отделенности, а во всем богатстве и разнообразии частей целого. и тогда человек понимает, что такое честь и достоинство… что такое долг, как великая сила, возвышающая человека, рождающая в нем истинное уважение к самому себе и ведущая за собою спокойную, полную достоинства встречу той гостьи, которая придет в свое время, чтобы дать покой Человеку до нового пробуждения в вечном плане всего возвращающегося к жизни…»

Из русских писателей наиболее близкими В.И. Синайскому были Пушкин и Достоевский, которых он часто цитировал, в особенности последнего.

 

 

Наталия Синайская

 

ПОСЛЕДНИЙ ПОЛНЫЙ УЧЕБНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА ДОРЕВОЛЮЦИОННОГО ПЕРИОДА

Учебник гражданского права профессора Киевского университета им. Св. Владимира Василия Ивановича Синайского появился в канун первой мировой войны и перед самой Октябрьской революцией, т.е. в преддверии двух событий, кардинально изменивших всю прежнюю жизнь России, в том числе воспрепятствовавших первой кодификации ее гражданского законодательства (проект Гражданского Уложения в виде Книги V «Обязательственное право», как известно, был внесен в Государственную Думу в 1913 г. и так и остался непринятым) и по сути прекративших или, во всяком случае, принципиально изменивших прежнее развитие отечественной цивилистики (венцом которой, своего рода «лебединой песней» стала замечательная книга Иосифа Алексеевича Покровского «Основные проблемы гражданского права», увидевшая свет летом 1917 г.) . Учебник В.И. Синайского фактически стал последним «полным» учебником гражданского права дореволюционного периода, как бы завершив собой блестящую серию, начатую курсами гражданского права Д.И. Мейера и К.П. Победоносцева и продолженную учебниками Н.Л. Дювернуа, Е.В. Васьковского, Ю.С. Гамбарова, Г.Ф. Шершеневича, став в этом смысле итоговой учебной работой в области российской цивилистики того времени.

При подготовке своего учебника В.И. Синайский в полной мере учел все современные ему достижения в области российской и зарубежной учебной и монографической литературы по гражданскому праву, а также результаты законодательного развития (в виде проекта Гражданского Уложения) и судебной (особенно сенатской) практики. Поэтому столь высок научный и методический уровень его учебника. Вместе с тем нельзя забывать, что эта работа задумывалась и осуществлялась автором именно в качестве учебного издания, содержащего как систематическое изложение всех основных институтов и категорий тогдашнего российского гражданского права, так и толкование и комментирование действовавшего отечественного законодательства и правоприменительной (прежде всего судебной) практики. Его положения изложены достаточно сжато и одновременно весьма четко, научной полемике отведено сравнительно немного места, а основные выводы оформлены как бесспорные или, по меньшей мере, господствующие в науке.

Тем удивительнее, что его учебник, не будучи монографическим исследованием проблем отечественной цивилистической науки, подобно вышедшим ранее курсам гражданского права других выдающихся российских цивилистов, вполне сохранил свое значение и даже актуальность для нашего времени. Так, именно в учебнике В.И. Синайского на основе глубокого анализа весьма казуистичного, а отчасти устаревшего и даже противоречивого законодательства того времени сделан вывод о делении юридических лиц («союзов») на «идеальные (преследующие идеальную цель)» и «хозяйственные, деятельность которых носит характер спекуляции» (преследует извлечение прибыли), с оговоркой о том, что «и торговые организации (товарищества) могут преследовать идеальные цели». Выражаясь языком действующего Гражданского кодекса, речь идет о делении юридических лиц на коммерческие и некоммерческие организации (до сих пор иногда оспариваемом в современной литературе). Юридический смысл такого деления усматривался тогда «в том отношении, что законодательства облегчают возникновение идеальных союзов» и регулируют судьбу оставшегося после их ликвидации имущества «наиболее благоприятно для их членов». В настоящее время этот смысл несколько изменился, но сама целесообразность такого деления, видимо, не должна вызывать сомнений.

В разделе об объектах гражданских прав В.И. Синайский также по сути впервые в учебной литературе своего времени рассматривает «имущество как целое» (т.е. имущественный комплекс в смысле действующего Гражданского кодекса) в качестве «выражения идеи единства объекта в праве». По его словам, это понятие – чисто юридическое, хотя и давно известное в наследственном праве («наследственная масса»), но получающее все более широкое признание в современном праве. Речь идет прежде всего об «особом комплексе имущественных отношений, объединенных одной целью» – о предприятии, которое не следует смешивать с «предприятием в значении социальной организации» (с. 129). В.И. Синайский указывает, что именно такое «имущество как целое» составляет самостоятельный объект гражданского оборота при совершении с ним различных сделок (купли-продажи, залога и др.) и «во всем объеме» – объект взыскания кредиторов. Очевидно, что эти положения стали своеобразным прообразом нынешней трактовки предприятий как имущественных комплексов – объектов, а не субъектов гражданских прав, которая также до сих пор подвергается сомнению некоторыми нашими цивилистами.

Профессор В.И. Синайский был одним из крупнейших специалистов в области вещных прав, а его перу принадлежат специальные монографические исследования по этой проблематике, в том числе известный комментарий к соответствующему разделу тома Х части 1 Свода законов Российской империи, изданный уже в послереволюционное время. Поэтому наибольший интерес вызывает часть II учебника, посвященная вещному праву и, без сомнения, составляющая его главное ядро. Именно здесь В.И. Синайский дал не просто «догматическое» изложение законодательства, но и обосновал самые современные подходы к трактовке вещных прав. Поскольку эта проблематика за время господства прежнего правопорядка оказалась у нас основательно забытой,  данный раздел книги не только приобретает особое значение, но, как может убедиться квалифицированный читатель, по своему научно-теоретическому уровню до сих пор ни в чем не уступает подавляющему большинству нынешних исследований вещных прав.

Уже в самом начале данного раздела учебника В.И. Синайский, в противовес большинству научных авторитетов своего времени, указывает, что «строго юридически вещное право не есть отношение господства лица над вещью, а отношение между управомоченным лицом и всеми третьими лицами по поводу вещей», ибо юридическое отношение «возможно лишь между лицами, а не между лицом и вещью» (с. 203–204). Как известно, эту идею впоследствии пытались поставить себе в заслугу многие «марксистские» исследователи права собственности, резко критикуя «буржуазную цивилистику» за сведение данного права к отношению лица с вещью. Вместе с тем, по словам В.И. Синайского, нельзя упускать из виду и того обстоятельства, что объективное право «очерчивает также в известных пределах размеры воздействия лица на вещь», т.е. в определенном смысле регулирует и его отношения с вещью (предоставляя ему одни возможности ее использования и запрещая другие). Следовательно, вещное право необходимо рассматривать «с двоякой точки зрения: отношений между лицами и по объекту господства лица в гражданском обороте». Поэтому он определяет вещное право не только «отрицательно (в смысле устранения всех третьих лиц)», квалифицируя его в этом отношении как абсолютное право, но и «положительно, как господство лица над вещью», т.е. как вещное право в собственном (узком) смысле слова. На этом основан один из его принципиальных выводов о том, что «юридические отношения по вещам характеризуются также двояко: как отношения абсолютные и вещные».

Не менее новаторским и прогрессивным является определение и понимание В.И. Синайским права собственности не как неограниченного или, по крайней мере, наиболее широкого вещного права, а как «наименее ограниченного» вещного права. В противоположность господствующей точке зрения, он переносит центр тяжести в этом определении на ограничения прав собственника, а не на их широту или безграничность, как было принято ранее. Право собственности подвергалось ограничениям уже в римском частном праве; «тем более в настоящее время нельзя признать собственника неограниченным, когда гражданское право все сильнее проникается социальными началами и, в противоположность римским индивидуальным началам, все более стесняет собственника» (с. 215). Примечательно, что в литературе советского периода акцент на ограничении прав собственника стали делать лишь в 60–70-е годы, да и то прежде всего под известным влиянием зарубежной цивилистической доктрины.

В.И. Синайский четко указывал, что само право собственности как вещное право может быть «определено двояко»: как определенное господство лица над вещью и как отношение между лицами по поводу вещи, в силу которого собственник может устранять чье-либо недозволенное им воздействие на свою вещь. Вместе с тем он убедительно показывал, что содержание права собственности не исчерпывается «триадой» правомочий собственника, и в этой связи критиковал стоявшую на иной позиции сенатскую (судебную) практику и действовавшее законодательство, выделявшее «полное» и «неполное» право собственности, доказывая, что «неполным» может быть лишь осуществление этого права, а не оно само (с. 217).

Нельзя пройти мимо обоснованной В.И. Синайским трактовки ряда положений, касающихся юридической природы вещных прав и до сих пор вызывающих споры в отечественной цивилистике. Так, В.И. Синайский твердо стоял на том, что отдельные виды вещных прав не могут быть ни созданы по воле участников гражданского оборота, ни изменены ими по содержанию, что и составляет одно из их главных отличий от обязательственных прав (а ведь именно этим их различием чаще всего пренебрегают в нашей современной литературе!).

Говоря об ограниченных вещных правах, он отметил, что современное ему гражданское право пошло дальше римского права, исключавшего возможность иметь ограниченное вещное право, например, сервитут, на собственную вещь. «Передовое» (германское и швейцарское) законодательство уже в начале XX века допустило существование таких прав и для собственника вещи. Еще $ 889 Германского гражданского уложения исключил римский принцип «consolidatio», в соответствии с которым ограниченное вещное право, перейдя к собственнику вещи, прекращает свое существование. Это положение имело под собой вполне конкретные практические основания.

Например, как показал В.И. Синайский, при сохранении за собственником права застройки, обремененного залогом (которое по классическим римским канонам должно было бы прекратиться при совпадении собственника и застройщика в одном лице), собственник как преемник застройщика должен отвечать перед третьими лицами (в данном случае – перед залогодержателем) за такие обременения.  Однако тогдашнее российское законодательство, не учтя этих обстоятельств, по словам В.И. Синайского, «впало, с юридической точки зрения, в невозможное положение»: оно указывало на досрочное прекращение права застройки (в связи с совпадением застройщика и собственника в одном лице), сохраняя вместе с тем обременения «на том, чего в обороте нет» (с. 266).

Рассматривая юридическую природу залога, В.И. Синайский отмечал, что спор о ней вызван тем обстоятельством, что право залога не предоставляет залогодержателю «вещной власти» в отношении заложенного имущества (поскольку оно направлено не на вещь, а на ее «меновую ценность»), а, кроме того, на первый взгляд, не может существовать вне связи с соответствующим обязательственным правоотношением, для которого выполняет обеспечительную функцию (с. 288–290). Однако «передовое законодательство» (опять-таки прежде всего германское) давно расширило цели существования залогового права, оторвав его от обязательства с помощью залоговых свидетельств (своего рода «вещных», или, как говорил В.И. Синайский, «вотчинных векселей»), ставших ценными бумагами. Это обстоятельство и сейчас является еще одним весомым аргументом в пользу признания вещной природы залогового права и отказа от его рассмотрения исключительно в качестве способа обеспечения надлежащего исполнения обязательств («навеянного» кодификацией советского гражданского законодательства 60-х годов).

Обращают на себя внимание и взгляды В.И. Синайского на остающуюся остро дискуссионной проблему юридической природы владения. Отмечая, что в современном ему гражданском праве, прежде всего в германском и швейцарском, владение все более приобретает характер права, а не факта, он подчеркивал, что, несмотря на это обстоятельство, владение нельзя относить к вещным правам и рассматривать в качестве одной из их разновидностей. В российском праве того времени (как, впрочем, и в нынешнем) под владением понимается всякое обладание вещью, в том числе основанное на обязательственном праве (например, на праве аренды). Это важно прежде всего с точки зрения его защиты, ибо законом защищается «всякое законное владение, основанное на дозволенном способе приобретения имущества». Одну из главных целей такого законодательного регулирования составляет также «защита фактического распределения вещей в обороте от насилия и самоуправства» (с. 208–209), т.е. возможное сохранение сложившегося status quo, при котором всякий владелец движимой вещи предполагается ее собственником, а добросовестный владелец вещи отвечает перед ее собственником менее строго, чем недобросовестный.

Выводя владение за пределы вещных отношений и рассматривая далее его объект, В.И. Синайский указывал, что «нет серьезных оснований ограничивать владение каким-либо видом вещей и, в частности, исключать владение правами», например, владение сервитутным правом (также допускаемое германским и швейцарским гражданским законодательством). Разумеется, речь шла при этом не о смешении вещных и обязательственных прав, а о возможности предоставления владельческой защиты лишь некоторым строго определенным субъектам ограниченных вещных прав.  Однако и эта идея В.И. Синайского весьма актуальна в свете ведущейся в современной отечественной цивилистике дискуссии о «вещных договорах» и возможности существования у нас юридических конструкций типа «право на право».

Все это говорит о безусловно высоком научном уровне данного учебника и большом научном таланте его автора, многие идеи и мысли которого, как видно, далеко опередили свое время. Несомненно поэтому, что знакомство современного юриста с творчеством профессора В.И. Синайского не только обогатит его знанием существа многих гражданско-правовых институтов и категорий, но и станет хорошим поводом для самостоятельных размышлений о содержании и перспективах развития современного отечественного гражданского права.

 

28 марта 2002 г. Профессор Е.А. Суханов

< Попередня   Наступна >