Радник

Разработка новых принципов уголовного права началась с первых недель революционного переворота. В силу той важности, которую идеология революции придавала этой сфере, и тех претензий, которые предъявляло общество к уголовной юстиции «старого режима», преобразование уголовного права и суда представлялось важнейшим путем обеспечения гражданской свободы.

Комитет для реформирования уголовной юстиции Учредительного собрания был создан в сентябре 1789 г. В него вошли 7 видных правоведов (Type, Тарже, Тронше и др.). Главную роль в выработке принципов реформирования уголовной юстиции (последовавшего по декретам 8 октября – 3 ноября 1789 г.) и уголовного затем свода законов о преступлениях и наказаниях сыграл граф М. Л. Лепелетье. Согласно новой концепции уголовного права, общегосударственные законы должны охватить только общие принципы оценки преступлений и наиболее значительные их виды. Остальное было отдано в сферу т. н. исправительной полиции и исправительных наказаний местного уровня. Такие кодексы, связанные с организацией местного самоуправления, были приняты в 1791 г. (Кодекс сельских коммун, кодекс муниципальных и исправительных наказаний). 25 сентября 1791 г. был принят и новый общий уголовный кодекс, ставший первым целостным кодификационным актом революции.

Уголовный кодекс 1791 г. состоял из двух частей: 1) о судебных приговорах, 2) о преступлениях и наказаниях. Первая посвящалась в основном судебному процессу. Во второй характеризовались главные преступления. Такая структура была в значительной степени исторической для Франции.

Все преступления по-новому делились на направленные (А) против публичных интересов и (Б) против частных лиц. Наряду с наиболее опасными традиционными преступлениями против личности и против имущества в кодексе впервые появились новые виды: 1) преступления против внешней безопасности – поддержка иностранных держав, шпионаж, разжигание войны; 2) против внутренней безопасности – заговор и т. п.; 3) против конституции – прежде всего нарушения прав избирательных собраний и т. д.; 4) против законов и авторитета власти; 5) должностные преступления. Система наказаний была либерализирована, выведены из обихода особо жестокие по форме наказания, но в целом оставалась достаточно жесткой. Так, смертная казнь полагалась за 48 конкретных видов преступлений (вместо 115 до Революции). Единственным способом ее осуществления была признана гильотина (с 1792 г.). Всего кодекс предусматривал 8 видов наказаний: смертная казнь, содержание в кандалах, содержание в смирительном доме, стеснение свободы, простое заточение в тюрьме, депортация из страны, уменьшение прав, наложение ошейника; последние два считались бесчестящими и налагались в процессе выставления у позорного столба. В первые годы революции сохранялось клеймение преступника как дополнительное наказание, но декретами 27 сентября – 30 декабря 1791 г. оно было отменено. Санкции были весьма значительны. За большинство видов предумышленных убийств полагалась смертная казнь, за непредумышленные – до 20 лет кандалов. При стечении всех отягчающих обстоятельств наказание за грабеж, например, могло достигать 24 лет заточения. В оценке преступлений сохранялся в значительной степени подход старого права: главное заключалось в обнаружении злого умысла, а не в объективных последствиях деяния (что также было и в традициях школы римского права). Например, в случае кражи никакого значения не имела стоимость похищенного. От ответственности освобождались несовершеннолетние (в возрасте до 16-20 лет): они передавались для наказания родителям либо в исправительный дом.

Кодекс установил своеобразный институт общественной реабилитации после отбытия наказания: восстановить все права свои можно было не ранее 10 лет после истечения срока наказания, при условии двухлетней оседлости, и подтверждалась особым сертификатом от муниципалитета.

В условиях революционной диктатуры и террора кодекс, однако, потерял свое значение для уголовной юстиции. В течение 1793-1794 гг. была принята масса декретов, сформировавших совершенно новые составы преступлений. Наказаниями почти за все новшества полагалась смертная казнь. Преследования распространились на всех, кто выступал за монархию, кто прятал съестные припасы. В ноябре 1791 г. было введено в практику заочное осуждение эмигрантов по обвинению в формировании мятежного сообщества. Принцип объективного вменения распространялся на «враждебных иностранцев», кто не сумел или не успел доказать преданность делу революции и республики. В последний год значительное место в уголовном праве заняли санкции против разного рода «вредителей».

Упорядочение уголовного права было сделано только с восстановлением республиканской конституции. Новый Кодекс 1795 г. в основном повторял систематизацию и наказания кодекса 1791 г., но по большей части был посвящен судебному процессу.

Французская революция XVIII в. стала самым знаменательным событием Нового времени. В ходе ее были последовательно сокрушены все главные политические и правовые институты «старого режима», включая преобразование социально-правового уклада. В этом смысле процесс формирования политического и правового строя Нового времени, соответствующего новому социальному порядку, стал бесповоротным.

Французская революция XVIII в. получила благодаря своей политической значительности и особенностям времени общеевропейское, а с тем и всемирное значение. Политические события, конституционные и правовые формы, выработанные, отвергнутые и снова выработанные во внутринациональной борьбе, распространили свое влияние на политическую жизнь, а затем и государственный строй многих европейских народов. Для некоторых стали прямым фактором модернизации государственного и правового уклада. В еще большей степени это относится к влиянию политической и правовой идеологии Революции, корнями связанной с общеевропейской философией Просвещения XVIII в.

Французская революция XVIII в. положила начало конституционализму в современном понимании (как выражению принципов народовластия, демократии, гражданской свободы и правового равенства). Вместе с тем утвердившийся конституционализм благодаря особенностям революционного движения, значительности влияния леворадикальных политических доктрин изначально получил деформированный вид.

В ходе Революции возобладала идея о том, что Конституция правит в государстве, что нет свободы без и вне конституции, как и без разделения властей и гарантий политических прав в законе. Исторически это было не более чем абсолютизацией отдельного правового опыта. Во всяком случае это подвело политическую мысль и государственное строительство к подмене Права непременно писаным Законом. Чисто ситуативный политический итог (что Конституция – как бы основа право-государственной пирамиды) оформился чуть ли не в главный принцип всего реформирования Государства.

Абсолютизация политической воли народа привела к тому, что в ходе конституционных преобразований революции национальный суверенитет был неоднократно подменен парламентским (начало чему положила еще Английская революция XVII в.). Как оказалось, это не только не стало оплотом гражданской свободы, но и привело к ее ущемлению, а затем и формированию неприкрытой диктатуры под лозунгами утопических преобразований. Это было тем большим отказом от ранней идеологии Просвещения, чем явственнее в революционной традиции обозначался отказ от признания конституционного значения за юридической властью. Столь важные для революционного переустройства права гражданина вне этой власти оказались практически бесполезными в рамках чисто конституционного закона.